Город, уходящий корнями в ТаНаХ. Часть 3
Окончание. Начало см. «Мезуза», №20, 21
6
Репатрианты, начавшие активно заселять свою историческую родину во второй половине XIX в., не любили селиться в Яффо, предпочитая строить новые поселения подальше от агрессивных мусульман. Немаловажную роль в этом играли погромы, которые время от времени устраивали арабы. Тем не менее, в начале ХХ в. из 40 000 жителей Яффо 6 000 были евреями. Они и заложили в 1909 г. рядом с городом зеленый поселок, который стал быстро застраиваться, и спустя год в нем уже было 60 домов – каждый из членов акционерного общества «Ахузат-Баит» получил собственное жилье. Но первым зданием в этом поселке было возведено (опять же, по предложению Дизенгофа)… здание школы. Если точнее, то это была гимназия, названная в память о лидере сионистского движения Теодоре Герцле, ушедшем из жизни за пять лет до этого, «Герцлия». Имя Герцля носила и улица, на которой гимназия и была построена. Кстати, это была и первая гимназия в Палестине, где преподавание велось на новом для мира языке – разговорном варианте языка Торы, современном иврите.
Улица
Герцля в Тель-Авиве. 1915 г. Улицу замыкает здание гимназии
Первоначально новый поселок, расположенный на окраине Яффо, назывался Ахуззат-Баит – по названию общества, которое, собственно, и ставило целью строительство некоего «еврейского центра городского типа». Но очень скоро этот пригород Яффо обрел свое имя, которое впоследствии и стало именем нового города на берегу Средиземного моря, – Тель-Авив. В переводе с иврита это словосочетание означает «холм весны», а если точнее, «холм весенних всходов».
Дело в том, что Теодор Герцль книгу, где были сформулированы его мысли по поводу того, как должна выглядеть столица возрожденного еврейского государства, назвал «Альтнойланд» (непереводимая игра немецких слов – «старая новая земля», то есть новое государство на старой земле). На иврите эта книга, опубликованная лишь спустя полтора десятилетия, в 1910 г., вышла названием «Тель-Авив». Это словосочетание было взято из Библии: так называлось одно из еврейских поселений в Вавилонии. Почти сразу после выхода ивритского варианта книги Т.Герцля исполненные почтения к своему национальному герою жители нового поселка изменили его название, и с этого момента Ахузат-Баит стал Тель-Авивом.
Собственно, в тот год Меира Дизенгофа и избрали впервые председателем комитета, стоявшего во главе всего поселка. А спустя десятилетие, в 1921 году, Меир стал и первым мэром Тель-Авива. Занимал он этот пост (за исключением короткого промежутка в конце двадцатых годов) до конца жизни. И то, что город, как сейчас говорят, «состоялся»,во многом, если не во всем, его заслуга. Именно создавая на голом месте новый город, он смог проявить все свои, как выяснилось, весьма незаурядные организаторские способности.
Конечно, он не был один в этой непростой работе. Более того, фактически Дизенгоф был исполнителем, а автором замысла по созданию нового поселения городского типа, которое могло бы стать подлинным центром еврейской жизни ишува, был другой человек. Речь идет об Артуре Руппине, оставшемся в истории в качестве «отца еврейской социологии».
Артур
Руппин (1876–1943)
В 1902–1907 годах Руппин работал в Берлинском бюро еврейской статистики и демографии и был автором научного труда «Дарвинизм и социология», за который ему была присуждена премия естествоиспытателя и философа Эрнста Геккеля. В 1904 году вышла в свет книга Руппина, в которой он фактически заложил основы описательной социологии евреев. Книга называлась «Евреи нашего времени». Она заинтересовала деятелей Всемирной сионистской организации (ВСО), которые вовлекли Руппина в свою орбиту и предложили возглавить планирование промышленного и сельскохозяйственного обустройства ишува.
В 1908 году Восьмой Сионистский конгресс принимает решение открыть в Яффо свое отделение – Эрец-Исраэльское бюро во главе с Артуром Руппиным. Строительная компания Меира Дизенгофа «Аххузат баит» не смогла бы добиться таких впечатляющих результатов, если бы не помощь Руппина: это он при содействии ВСО добился, что Еврейский национальный фонд предоставил ссуду именно Дизенгофу
К 1914 году в Тель-Авиве уже стояло 139 домов с садовыми участками. Население нового города к этому времени выросло (всего за четыре года!) до полутора тысяч человек. Еврейское населения мира встретило возникновение первого еврейского города на древней земле Эрец-Исраэля с ликованием. Примерно так же за тридцать лет до этого было встречено известие о создании в Палестине первого в этом регионе еврейского сельскохозяйственного поселка Петах-Тиква. Строительство Тель-Авива стало весьма даже вдохновляющим фактором для сионистски настроенных евреев. Оно было залогом того, что мысли о возрождении еврейского государства небеспочвенны, а планы Всемирной сионистской организации по созданию для евреев национального дома осуществимы.
К 1914 году вопрос о создании национального дома евреев на территории Палестины стал рассматриваться правительствами крупнейших стран Европы самым серьезным образом. Ишув достиг уже значительных размеров, 14% его населения (12 000 человек) были заняты в сельском хозяйстве. Он стал играть значительную роль в экономике региона. Значительная часть населения говорила на иврите. В поселках существовали отряды самообороны. Дело восстановления еврейской государственности обретало реальные очертания. Однако все было далеко не так просто, как это казалось со стороны.
Бульвар
Ротшильда. 1920-е годы
В начале 1913 года во время посещения Александрии на Дизенгофа Кинотеатр «Эден»произвело впечатление изобретение братьев Люмьер, и он вернулся с твердым решением: пришло время строить кинотеатр в Тель-Авиве. Уже через год кинотеатр «Эден» был открыт. Огромную помощь оказал Дизенгоф создателю первой израильской киностудии Баруху Агадати
М.Дизенгоф, став первым мэром нового, активно развивающегося города, начинает уделять повышенное внимание становлению его культурных центров. В центре внимания – театр «Габима». В 1917 году в Москве небольшая группа еврейских актеров их было всего 9 человек – поставили перед собой задачу создать первый профессиональный театр на иврите в России. Они назвали его «Габима», что означает простое слово «сцена». Открытие состоялось 8 октября 1918 года. На премьере было сыграно четыре одноактных пьесы под общим названием «Нефеш брешит» – «Первый бал». Деятельность нового театра была успешной, и он получил статус государственного. Но уже с первых дней существования самыми ярыми противниками нового театра стали большевики, боровшиеся против еврейской религии, сионизма и иврита. «Габима» был признан «буржуазным и реакционным театром, играющим на языке, который давно устарел и вышел из употребления», и хотя в его защиту выступили виднейшие мастера русской сцены, травля не прекращалась.
Труппа
театра «Габима». 1942 год
К 1925 году «Габима» оставался единственным островком культуры на иврите во всем Советском Союзе, и было ясно, что будущего у него нет. Не спасали и успешные зарубежные гастроли. В труппе начался разлад, и после одного из европейских турне часть труппы не вернулась в СССР. 27 марта 1928 года они высадились в порту Хайфы, и именно Дизенгоф создал условия для их работы. Они создали новый театр, сохранив его старое название – «Габима». Очень скоро деятельность театра получила мировое признание. В 1938 году в Англии пьеса «Диббук» была показана по телевидению, и это была первая театральная трансляция в истории радиокомпании Би-Би-Си.
7
В 1920-е годы Дизенгоф много времени уделяет политической деятельности, являясь одним из лидеров Гражданского блока, созданного в противовес рабочим партиям. В 1925 году именно члены противоборствующих рабочих партий как члены конфликтной комиссии решили не в его пользу спор с одним из подрядчиков, ведущих строительные работы в Тель-Авиве. В знак протеста Дизенгоф уходит с поста мэра. Два года он возглавлял отдел по делам поселений Сионистского форума, но доверие к нему населения было настолько велико, что уже 31 декабря 1928 года его вновь избирают мэром. На сей раз – до последнего дня его жизни.
Как мэр Тель-Авива Дизенгоф особое внимание уделял проблеме градостроительства. К концу 1920-х годов муниципалитет уже располагал генеральным ланом застройки города.
Он был разработан шотландским градостроителем сэром Патриком Геддесом. Этот план начал осуществляться в 1932 году, как раз в то время, когда в Эрец-Исраэль прибыли специалисты из Германии, бежавшие от нацистского режима. Город стремительно рос, требовалось все новое и новое жилье и общественные здания. Город был совершенно новый, на тот момент лишенный индивидуальности, в нем полностью отсутствовала историческая застройка. Возникла необходимость воплощения в жизнь каких-то новых, современных архитектурных идей. Дизенгоф и его коллеги по мэрии остановили свой выбор на новом архитектурном стиле – баухаус.
Этот стиль был разработан в в Германии в 1919–1933 годы в созданном в 1925 году при Высшей школе строительства и художественного конструирования архитектурном отделении. Школа провозгласила пересмотр многих классических архитектурных стилей, и, в первую очередь, отказ от бездумного украшательства. В своем «Манифесте» авторы провозгласили лозунг: что удобно, то и красиво. Новое учебное заведение привлекло к себе внимание студентов из разных стран. Среди них было много евреев. Четверо прибыли из подмандатной Палестины
Вторая
половина 1930-х годов. Улица Дизенгофа
Обилие еврейских студентов «Баухауса» уже в конце 20-х гг. позволило набирающему силу нацизму подвергать школу обструкции, называя ее рассадником коммунизма, а, придя к власти, и вовсе закрыть. Большинство студентов еврейского происхождения оказались в Тель-Авиве, и очень скоро этот город стал полигоном новых принципов градостроительства. Они прибыли в подмандатную Палестину с Четвертой и Пятой алией, как раз в те годы, когда рост населения будущего Государства Израиль повлек за собой развитие инфраструктуры и широкомасштабное строительство.
Новый стиль как нельзя лучше подходил к средиземноморскому климату. Широкие фасады и открытые просторные балконы полюбились жителям города. Вошедший в моду белый цвет отражал солнечные лучи. Популярные в Европе большие окна были заменены маленькими углубленными окошками, задерживающими тепло. Длинные узкие балконы, надстроенные один над другим и затеняющие друг друга, позволяли наслаждаться бризом, дующим с моря. Покатые крыши были заменены плоскими, которые также обеспечивали дополнительную площадь для жителей, где они могли «охлаждаться» вечерами и общаться. Позднее на таких крышах возникали целые оранжереи. Позднее здания стали возводиться на колоннах, благодаря которым ветер дул под строение и охлаждал внутренние помещения, а также обеспечивали детям дополнительную территорию для игр или стоянку для автомобилей. С годами большую часть балконов закрыли жалюзи, створки и толстые стекла, и в семьях появилась дополнительная жилплощадь.
Так уж случилось, что единственным местом на земле, где идеи баухауса нашли свое полноценное воплощение, стал Тель-Авив. В 30-е годы в Эрец-Исраэль приехало четверть миллиона евреев из Европы, главным образом из Германии. Это была так называемая пятая алия, в составе которой было немало ценных специалистов. Среди них были и архитекторы школы Баухаус: Шломо Беренштейн, Арье Шарон, Шмуэль Мистечкин.
Одним словом, Тель-Авив оказался идеальным местом для возведения города будущего, вдохновленного идеалами баухауса. Зерна его философии упали на поистину благодатную почву. За каких-то шесть лет, между 1931 и 1937 годами, был возведен основной корпус построек в стиле баухаус – более трех тысяч зданий.
Тель-Авив.
«Белый город». Дом-пагода, построен в 1929 году
Город, чье название переводится с иврита, как «Весенний холм», оказался идеальным местом для воплощения мечты веймарских конструктивистов. Архитекторам и строителям было необходимо приспособиться к средиземноморским реалиям и условиям влажного субтропического климата. Поэтому фасады домов были выкрашены в светлые цвета, преимущественно оттенки белого. Пришлось отказаться от больших застекленных поверхностей и «ленточных» окон: в «белом городе» и так солнца было более чем достаточно. Их сменили небольшие глубокие окошки, спасающие от зноя и яркого света.
В городской застройке появились дома с внутренними двориками-патио, столь характерными для южных широт. Эти дворики, арочные связки и любые поверхности, создающие тень и вентиляцию, стали неотъемлемой частью городской застройки.
В последующие десятилетия появились здания, часть которых подпирали колонны, благодаря этому «ноу-хау» пространства под колоннами всегда были затенены и хорошо продувались.
Не только объективные исторические предпосылки послужили расцвету баухауса в Тель-Авиве, но и другие, куда более «эфемерные» причины. Обращает на себя внимание, что и в Германии, и в СССР, стиль баухаус захирел и сошел на нет с наступлением эпохи тоталитаризма – нацизма и сталинского террора. Это направление в архитектуре, выражающее доктрину свободы, либерализма и всеобщего равенства, не может существовать в условиях диктатуры. К этому времени еврейский ишув больше и больше обретал черты государства, и имен в Эрец-Исраэль царил тот самый дух свободы и энтузиазма. И именно он, как нельзя лучше, сочетался с идеями баухауса.
В наши дни именно «Белый город» стал той самой исторической застройкой и индивидуальным лицом Тель-Авива. Собственно, этот город на берегу Средиземного Тел и стал знаменит, благодаря воплощению в жизнь принципов нового архитектурного ансамбля в стиле баухаус. Около четырех тысяч зданий, построенных в первой половине прошлого века в Тель-Авиве, это самый масштабный осуществленный проект в этом архитектурном направлении, благодаря которому полтора десятка лет назад Тель-Авив был удостоен ЮНЕСКО звания «Белого города» и объявлен всемирным культурным наследием за «выдающийся пример нового градостроительства и архитектуры начала XX века».
Цинна Дизенгоф мечтала сделать Тель-Авив центром новой еврейской культуры – и эта мечта в итоге воплотилась в жизнь. Именно она уговорила поселиться здесь почти всю еврейскую богему тех лет, способствовала созданию ряда знаменитых тель-авивских кафе, а дом Дизенгофов на проспекте Ротшильда был, как и до того в Одессе, самым модным светским салоном во всей подмандатной Палестине. Попутно она занималась развитием городского образования.
Тель-Авив.
1939 г. Площадь Цинны Дизенгоф
Именно Цинна убедила актеров еврейского театра «Габима», одним из создателей которого был Е. Вахтангов, не возвращаться с гастролей в Россию, а остаться в Тель-Авиве. В 1928 году великий актер и режиссер Алексей Дикий ставит здесь на иврите спектакли «Золотоискатели» и «Корона Давида». С этого и начинается история главного театра Израиля. Не случайно Цинну «хозяйкой города».
Цинна Дизенгоф ушла из жизни в 1930 году. Причиной смерти стала тяжелая неизлечимая болезнь почек. Похоронили ее на кладбище Трумпельдор в Тель-Авиве. На ее похороны пришли тысячи людей. Смерть жены становится для Меира страшным ударом. Ради увековечивания памяти Цинны он объявляет, что передает их дом в дар городу в качестве Музея искусств, а сам перебирается в две комнаты на верхнем этаже. Та он и жил до самой смерти в 1936 году. В 1948 году именно в этом доме была зачитана Декларация Независимости Израиля. В 1959 году здесь был открыт музей Танаха – единственный в мире, где представлены книги, рисунки и рукописи разных народов, связанные с Книгой Книг. Тут же находится Дом-музей Меира и Зины Дизенгоф с собранной ими великолепной художественной коллекцией. Первая картина была пожертвована музею Марком Шагалом, состоявшим с Дизенгофом в дружеских отношениях.
В 1934 году Тель-Авив отмечал 25-летие со дня основания города. Главную улицу решил назвать в честь мэра. Дизенгоф долго отказывался, но, в конце концов, члены муниципалитета убедили его. Но Меира Дизенгофа в тот день, 3 мая 1934 года, ждал еще один сюрприз. Его подвели к одинокому столбу, стоящему на пустыре улицы, носившей с этого дня его имя. На столбе висела табличка: «Площадь Цинны Дизенгоф». А городской парк свое название «Ган Меир» («Сад Меира») получил в 1931 году, еще при жизни Дизенгофа, в честь его 70-летия.
Меир Дизенгоф умер 23 сентября 1936 года. Похоронен рядом с женой. Мемориальная доска в честь легендарного одессита установлена и в Одессе. Адрес – улица Ремесленная, 30.