Евреи Европы на рубеже веков
«Ассимиляция, в принципе,
возможна,
но это не спасет евреев от
преследований:
нас
не оставят в
покое!..
Если
мы страдаем от бездомности
–
надо
создать себе родину!».
Теодор
Герцль
«Сионизм
– самое благородное течение в еврействе,
но он бессилен разрешить еврейский вопрос».
Николай Бердяев
Девятнадцатый век был отмечен беспрецедентным ростом количества еврейского населения России. Точных данных по поводу того, сколько именно евреев оказалось в этом государстве после Третьего раздела Речи Посполитой, история не сохранила. Дело в том, что до присоединения Польши еврейского населения в России не было вообще. Царствовавшая тогда Екатерина II не возражала против того, чтобы ее вотчина пополнилась еще одним народом, но ограничила его пребывание территорией, которая получила в истории название «черты еврейской оседлости». По официальным данным, в 1800 г. в это «черте» проживало 346 тыс. евреев. Историки убеждены, что эта цифра серьезно занижена, и на самом деле в России уже в начале ХIХ в. находилось не меньше 570 тыс. евреев.
Как бы то ни было, но после того, как пролетел ХIХ век, по переписи 1897 года в Российской империи насчитывалось ни больше, ни меньше как 5 млн. 189 тыс. евреев. Сосредоточено все еврейское население было в четырех регионах вдоль западной границы государства, в «черте оседлости»: Царство Польское – 795,5 тыс., Северо-Западный край – 625,5 тыс., Юго-Запад – 878 тыс., Юго-Восток – 260,7 тыс. Самыми крупными по количеству еврейского населения городами были Варшава (219 тыс.) и Одесса (139 тыс.). Следующим в списке уже шел Вильно (78 тыс.). И это, действительно, беспрецедентно: сравнительно небольшой народ, проживающий в условиях ограниченной свободы, подвергающийся серьезной дискриминации со стороны властей, страдающий от насаждаемой православной церковью неприязни и обвинений в ритуальных преступлениях, живущий в страхе перед грабежами и погромами, за одно столетие увеличил свою численность в 9,1 раз!
Если в начале ХIХ века евреи России составляли пятую часть (точнее, 22%) всего еврейского населения планеты, то в конце века – половину (49%). А так как евреи, в подавляющем числе случаев, были исключительно городскими жителями, перенаселенность ими городов «черты оседлости» представляла для приютившего их российского государства огромную проблему. Однако, вместо того, чтобы эту проблему как-то разрешать, государство своей политикой государственного антисемитизма и нагнетанием дискриминации евреев только ухудшало ситуацию и создавало предпосылки для социального взрыва, что, в конечном итоге, и произошло. Чуть перефразируя слова находившегося после Октябрьского переворота в эмиграции русского историка еврейского происхождения Иосифа Бикермана («Россия и Евреи», Берлин, 1924), можно с уверенностью заключить: еврейская история ближайших к нам поколений была [и остается], по преимуществу, историей русского еврейства.
1
Первые годы царствования Николая II, пришедшего к власти осенью 1894 г., были отмечены некоторой либерализацией внутренней политики в стране. Это немедленно проявилось в лавинообразном нарастании общественной активности российской интеллигенции. Впервые в России – государстве с самодержавно-монархической формой государственной власти – стали возникать левые (протестные) организации и политические партии. Наибольшую активность в этом отношении проявляли западные регионы – Украина, Польша, Белоруссия, Литва. В партиях социал-демократического толка на ведущих ролях оказались евреи.
25 сентября 1897 г. в Вильно состоялся I (Учредительный) съезд Бунда – Всеобщего еврейского союза в Литве, Польше и России. 1 марта 1898 г. в Минске прошел (нелегально) I съезд РСДРП, на котором из девяти делегатов было 5 евреев – три представляли Бунд и 2 – «Рабочую газету». В 1900 г. возникла еврейская социал-демократическая партия «Поалей Цион». В январе 1902 г. газета «Революционная Россия» объявила о создании партии эсеров (социалистов-революционеров). В этот период оживилась революционная пропаганда в подпольной и заграничной печати, начались студенческие волнения.
Серьезную силу в российском революционном движении к началу ХХ века начали представлять сионисты, и с этим властям также пришлось считаться. В идею еврейской ассимиляции уже не верили даже сами ее апологеты. Правота авторов сионистской доктрины была совершенно очевидна. «Избранным народом» для всеобщей ненависти назвал евреев в свое время Леон Пинскер. «Евреи не могут ассимилироваться ни с одной нацией, – писал он, – вследствие чего ни одной нацией не могут быть терпимы». Его вывод был однозначен: необходимо создание «народа на собственной территории».
Спустя четыре года после смерти Т.Герцля, в 1908 году, вышел роман австрийского писателя и драматурга Артура Шницлера «Путь на волю». Автор хорошо знал Т.Герцля и разделял его идеи. Он тоже был убежден в том, что, какие бы усилия не приложили евреи для всеобщего благоденствия, они никогда не станут «своими». Во всяком случае, о том, что в стране, где прошла жизнь и его, и Герцля, «евреев не оставят в покое», он был убежден. Как прозорливо звучат его слова, приведенные в далеком 1908 году:
«Кто создал либеральное движение в Австрии? Евреи. Кто предал и покинул евреев на произвол судьбы? Либералы. Кто создал немецкое национальное движение в Австрии? Евреи. А кто предал их, пинал их ногами, как собак? Немцы. То же самое произойдет, когда наступит время социализма и коммунизма. Как только подадут суп, вас выставят из-за стола. Так было всегда, так всегда и будет».
Когда через 25 лет нацисты устраивали костры из книг, в огонь летели и книги Артура Шницлера: ему не могли простить его еврейского происхождения.
В августе 1898 г. в Варшаве прошла первая (нелегальная) Всероссийская сионистская конференция, которая собрала более 160 делегатов из 93 городов и местечек. Ровно через 4 года, с 22 по 28 августа 1902 г. в Минске состоялся Всероссийский сионистский съезд. В нем приняли участие около 600 человек, представлявших более чем 120 городов и местечек. Участвовало около 70 репортеров шестидесяти русских и еврейских газет. В России к этому времени уже действовало 965 сионистских кружков, в том числе 42 – женских. Они объединяли в своих рядах около 11,5 человек, а активы колониального банка, принадлежащего этим организациям, насчитывали 2,5 млн. руб. Эта резко возросшая буквально за три-четыре года еврейская общественная активность не могла не тревожить органы полицейского надзора.
Минский съезд проходил под бдительным оком полиции, которая, собственно, и разрешила его проведение, чтобы получше разобраться в самом феномене сионизма. Многочисленность съезда, невероятная активность участников, «свободолюбивая» риторика, выставляемая на обсуждение задача повышения национального самосознания еврейского населения, стремление к его организационному единству, росту движения за национальное возрождение, сближение позиций религиозных и светских сионистов – все это настораживало внимательно следивших за происходящим наблюдателей со стороны царской администрации. Настораживало настолько, что, во-первых, в последующем российские сионисты так больше ни разу уже не смогли получить разрешения на легальное проведение своего съезда. В результате, первый съезд стал и последним. Ну а, во-вторых, сионистское движение оказалось в списке политических движений, враждебных царскому самодержавию.
Министр внутренних дел и шеф Корпуса жандармов Вячеслав Плеве писал в те дни министру финансов В.Коковцеву: «В настоящее время, когда сионизм изменил первоначальное направление основать в Палестине независимое государство и путем эмиграции сократить миллионы евреев, населяющих империю… и создал враждебные русской государственности течения, правительство всеми зависящими от него мерами должно преградить дальнейшее развитие сионизма в сказанном направлении».
Ему вторил харьковский губернатор, у которого даже был в 1903 г. обширный план борьбы со всем еврейским населением империи. Вот его слова: «Еврей оказывается таким фактором…, который обостряет в современных государствах социальную и политическую борьбу… Трудно представить себе все вредные последствия, которые могут произойти и уже происходят при взаимной сплоченности евреев и организации их в сионизме… Громадную политическую силу представляет сионизм как всемирная организация…».
Напомним: слова эти были написаны в 1903 г. И уже в июле 1903 г. всем губернаторам был разослан «совершенно секретный» циркуляр, в котором предписывалось принять решительные меры против пропаганды идей сионизма. Смысл циркуляра объяснялся при этом так: сионизм якобы отклонился от своей первоначальной цели – переселения евреев в Палестину – и «направил свою деятельность на укрепление еврейской национальной идеи, проповедуя сплочение в замкнутые организации на местах их нынешнего пребывания». Фактически этим циркуляром запрещалась любая сионистская деятельность в империи, если она не была направлена на немедленный выезд евреев из России.
Позицию царского правительства в этом вопросе Теодору Герцлю объяснил лично В.Плеве во время их встречи в Петербурге 26 июля 1903 г. «Ваше сионистское движение было нам симпатично, поскольку его целью была эмиграция… Но со времени сионисткой конференции в Минске мы замечаем большие изменения. Теперь речь идет не столько о палестинском сионизме, сколько о еврейской культуре, об организации, о национализме. Нам это не подходит. Но сионистское стремление в его настоящем смысле, стремление создать в Палестине политический центр для еврейской иммиграции, мы готовы поддержать».
2
Начало трагической эры европейского еврейства в ХХ веке было ознаменовано кровавым Кишиневским погромом, который произошел в России в дни православной пасхи, 6-7 апреля 1903 г., вызвав подлинный шок во всем мире. За два дня в ничем до этого не выделявшемся обычном современном городе было убито 49 и ранено 586 человек – безоружных, беззащитных, совершенно ни в чем не повинных людей. Более полутора тысяч еврейских домов и лавок разгромлено. Зверства погромщиков напоминали средневековые бесчинства, творимые войсками при взятии вражеских городов. Как пишет С.Дубнов в «Новейшей истории еврейского народа» (Т.3, Берлин, «Грани», 1923), «Евреев убивали целыми семьями, многих не добивали и оставляли корчиться в предсмертных конвульсиях. Некоторым вбивали гвозди в голову или выкалывали глаза. Малых детей сбрасывали с верхних этажей на мостовую, женщинам отрезали груди. Многие женщины были изнасилованы. Пьяные банды врывались в синагоги и рвали в куски, топтали и грязнили священные свитки Торы». Евреев не спасали подвалы и чердаки: их били везде, где только находили. Именно тогда родилась еврейская поговорка: «Лучше умереть, сражаясь, чем быть убитым в погребе».
С обличением христианской морали российских обывателей выступил тогда и М.Горький, опубликовавший в Берлине свой «Протест против общества»: «Люди, считающие себя христианами, люди, якобы верующие в Бога милосердия и сострадания, – эти люди в дни, посвященные ими празднованию Воскресения Бога своего из мертвых, убивают детей и стариков, насилуют женщин, пытают и грабят людей того племени, которое дало им Христа».
Евреи России из кишиневских событий сумели извлечь серьезный урок. Практическое отсутствие еврейской самообороны в дни Кишиневского погрома заставил по-иному взглянуть на крайнюю необходимость ее организации хотя бы в городах с достаточно крупным еврейским населением даже те круги еврейской общественности, которые до этого (как Бунд, например) утверждали, что самооборона ведет к «затуманиванию классового сознания и ослаблению классовой борьбы». В большинстве городов России началось создание кружков подготовки еврейской молодежи к вооруженному сопротивлению погромщикам.
Мысль о том, что еврейский народ может и должен сам вершить свою судьбу и всеми доступными средствами отстаивать свое достоинство и право на существование, в самый короткий срок овладела еврейским обществом. Состоятельные евреи стали жертвовать значительные суммы, на которые начались закупки оружия в других странах. В США для помощи российским евреям даже возникло собственное Общество самообороны. Его возглавил Иехуда Магнес, организовавший летом 1903 г. в Нью-Йорке самую крупную еврейскую демонстрацию протеста против Кишиневского погрома. Общество самообороны собирало средства для закупки стрелкового оружия, которое потом переправлялось нелегально в Россию. Развитие этого движения было настолько стремительным, что уже в конце апреля 1903 г. В.Плеве писал в циркулярном письме губернаторам: «Никакие кружки самообороны быть не должны». Участники этих кружков подвергались арестам, собранное ими оружие изымалось. Кишиневский погром отчетливо продемонстрировал, что евреи в деле самозащиты могут рассчитывать только на себя, и помощи им ждать неоткуда. Защищать их не станет ни правительство, ни общественное мнение.
Спустя месяц после возвращения из России Теодор Герцль, открывая в Базеле VI Сионистский конгресс, так оценил сложившуюся после Кишиневского погрома ситуацию в еврейском мире:
«Положение евреев во всем мире теперь не лучше, чем ко времени других Конгрессов... Многие из нас думали, что хуже уже не станет. Стало еще хуже. Подобно наводнению, бедствия охватили все еврейство... С этого места должно быть сказано, с какой болью и с каким негодованием мы узнали о страшных событиях в Кишиневе... [Но] мы не должны под впечатлением кровавых дней бессарабского города забывать, что имеются и другие «кишиневы» и не только в России. Кишинев – всюду, где евреи страдают физически и морально, где их честь оскорбляется, где их имущество подвергается разорению только из-за того, что они – евреи... Люди, способные задуматься над очевидными фактами, должны убедиться, что в нашем положении наступило роковое ухудшение. Мы, сионисты, давно уже предсказали это ухудшение, и вот оно наступило, к нашему глубочайшему прискорбию».
1903
год. Т. Герцль выступает на открытии VI конгресса в Базеле
Гомельский погром произошел в конце лета 1903. От Кишиневского погрома его отделяли всего четыре месяца, но в эти четыре месяца вложилось много важных событий, которые свидетельствовали о коренном переломе в настроениях еврейской общины в целом и еврейской молодежи в частности. Накапливающийся в течение последних двух десятилетий протестный потенциал вылился в акт вооруженного сопротивления погромщикам гомельского отряда еврейской самообороны, позволивший свести до минимума число жертв и ущерба со стороны еврейского населения и ознаменовавший новый этап в подъеме национального самосознания евреев. И что еще важно отметить, впервые в организации антипогромных мероприятий приняли активное участие представители сионистского движения, положившие позднее началу Второй алии.
О том, что власти разыскивают и помещают в тюрьму, а потом предают суду участников самообороны, лидер боевой группы Иехезкель Хенкин узнал, находясь в Киеве, куда он, получив ранение в схватке, уехал вместе со своей невестой. Было ясно, что возвращаться в Гомель им уже нельзя, и они отправились в Одессу, откуда в ханукальные дни декабря 1903 года отплыли на пароходе в Хайфу. С ними было еще 12 участников их гомельской группы – те, кому удалось избежать арестов. Позднее в Палестину прибыли участники аналогичных отрядов самообороны из Одессы, Кишинева и других городов черты оседлости. Это были первые иммигранты Второй алии. В Палестине их поразила беспомощность поселенцев, которые находились в полной зависимости как от сторожей-арабов, так и от турецких чиновников.
Идея создать особое военизированное формирование для защиты еврейских поселенцев от арабских грабежей и насилия, родилась не сразу. Но в 1907 г. эти ребята организовали тайное общество «Бар-Гиора», названное по имени Шимона Бар-Гиоры, одного из руководителей восстания против римлян в первом веке новой эры. Руководителем «Бар-Гиоры» стал 20-летний Исраэль Шохат, бывший руководитель еврейской самообороны белорусского города Гродно. Девизом группы стали слова из стихотворения молодого поэта Якова Кахана «Бунтари»: «В крови и огне пала Иудея. В крови и огне она восстанет». Хая-Сара, жена И.Хенкина, вышила этот девиз красными и серебряными нитями на таллесе – молитвенном покрывале мужа. Так появилось знамя «Бар-Гиоры».
Исраэль
Шохат (1886–1961)
В Гомеле же на могиле убитых участников самообороны еврейская община поставила памятник. Эпитафию написал местный литератор и общественный деятель, сторонник Т.Герцля Мордехай Бен-Хиллель А-коэн. Эпитафия в стиле псалма иносказательно намекала на погром и отпор, оказанный самообороной. Местные власти делали все, чтобы помешать установке памятника, но лидерам общины удалось обойти все препятствия и придать памятнику тот облик, который был задуман его создателями.
3
В Турции новый век начался с того, что в феврале 1901 г. вступили в силу новые иммиграционные правила, которые существенно ограничивали возможности будущих еврейских переселенцев. Это серьезно задевало интересы сионистов, которые были воодушевлены ростом интереса российских евреев к эмиграции в Палестину и рассчитывали на появление еще одной волны алии. Теодор Герцль немедленно отреагировал на эту акцию и попытался прорваться к султану на аудиенцию. Помочь ему в этом вызвался известный ему еще по Будапешту венгерский востоковед и путешественник, еврей по происхождению Арминий Вамбери.
А.Вамбери (Герман Бамбергер, 1832–1913) был к этому времени уже немолод, но, благодаря своим путешествиям по Среднему Востоку и книгам с их описаниями, был вхож во многие верхи турецкой власти. В свое время он опубликовал целый ряд переводов османских историков и Турко-немецкий словарь, за что был удостоен степени члена-корреспондента Венгерской академии наук. В течение сорока лет, с 1865 по 1905 г., он преподавал восточные языки в Будапештском университете.
Султан Абдул-Хамид II был заинтересован в том, чтобы наладить отношения с сионистами, которые могли бы помочь выплатить его стране внешний долг. Но Герцль был заранее поставлен в известность об одном условии, при котором султан был готов открыть свою империю для еврейских иммигрантов: селиться они могли в любой точке Османской империи, кроме … Палестины. Герцля это, естественно, не устраивало, и встречи не состоялись.
Несмотря на неудачные попытки добиться успеха на дипломатическом поприще, Т.Герцль по-прежнему был убежден: еврейский вопрос имеет только одно решение – политическое и должен опираться на согласие великих держав. Массовое переселение евреев в Палестину, утверждал он, возможно только после международного признания за ними права на собственное государство и на основе международных гарантий, поэтому эмиграция или ассимиляции отвергались им априори.
Все свои расчеты Герцль строил только на создании независимого еврейского государства, и у него были при этом все основания надеяться, что своей цели он добьется. Гарантией этому была не только высокая степень общественной активности еврейских общественных организаций Европы, но и высокую мотивацию по обретению этнической независимости самого еврейского народа, у которого была отнята возможность реализовать свой значительно более высокий уровень образованности и общей культуры по сравнению с коренными народами России. Этот дисбаланс хорошо ощущали и власть имущие, пытающиеся дискриминационными мерами как-то выправить положение.
Вот как политику правительства по еврейскому вопросу объяснил приезжавшему в Россию банкиру Морицу фон-Гиршу главный идеолог контрреформ Александра III обер-прокурор Святейшего Синода Константин Победоносцев. Он знал, что говорит, ибо как главный идеолог контрреформ Александра III и был автором этой политики. Политика правительства исходит не из «вредности» евреев, а из того, что, благодаря многотысячелетней культуре, они являются элементом более сильным духовно и умственно, чем все еще некультурный темный русский народ, и потому нужны правовые меры, которые уравновесили бы «слабую способность окружающего населения бороться».
Большие надежды возлагал Герцль и на развившуюся к концу ХIХ века сеть крупных еврейских международных структур. Еще в 1863 г. было создано Общество по распространению просвещения между евреями (ОПЕ). С середины 1890-х гг. оно резко активизировало свою деятельность, открыв собственные школы с преподаванием не только на русском, но и на иврите. С 1900 г. ОПЕ стало получать от Совета Еврейского колонизационного общества специальные средства на поощрение еврейского начального образования в России.
Появились новые отделения в Москве, Риге, Киеве. Открывались библиотеки. В декабре 1902 г. в Петербурге при комитете ОПЕ состоялось первое Всероссийское совещание по вопросам народного образования. В 1901–1904 гг. ОПЕ провело ряд летних курсов для учителей еврейских школ. С 1891 г. в Петербурге работала Еврейская Историко-Этнографическая комиссия, координировавшая всё изучение еврейской истории в России и собирание архивов.
Несмотря на то, что еще в 1882 году резолюция съезда еврейских общественных деятелей призывала «совершенно отвергнуть мысль об устройстве эмиграции как противоречащую достоинству русского государства», еврейская эмиграция из России к концу ХIХ века стала расти, как ком. В 1892 г. в Петербурге уже было открыто отделение Еврейского Колонизационного Общества. Очень скоро в стране 450 информационных бюро и 20 районных комитетов, которые способствовали будущим эмигрантам получать выездные документы, вели переговоры с представителями пароходных компаний, способствовали приобретать билеты по сравнительно низким ценам, издавали брошюры о возможных странах иммиграции. Все эти усилия немедленно дали результат, и в 1899-1902 гг. из России в США эмигрировало 136,8 тыс. евреев (39,2 тыс. в год – 40% всех иммигрантов).
Но события последующих пяти лет российской действительности (революция 1905 г., погромы 1903-1906 гг.) привели к тому, что в эти пять лет страну покинуло более полумиллиона евреев. Только в США прибыло 482 тыс. еврейских иммигрантов (96,4 тыс. в год – 51% всех иммигрантов). В 1904 г. началась Вторая алия, и за последующие 10 лет, до начала Первой мировой войны, в Палестину приехали 40000 переселенцев.
Начало Второй алии означало начало новой истории сионизма. Уже в начале ХХ века Иерусалим, по сути дела, был еврейским городом: евреи составляли две трети всего населения (40 тыс. из 60 – в 1906 г., 60 тыс. из 90 – в 1910). Еврейский национальный фонд приобрел для поселенцев более 50 тыс. дунамов земли в различных частях Палестины. Скупка земель у арабов продолжалась и далее. Любопытный факт: 1 августа 1914 г. Палестинское управление под руководством Артура Руппина намеревалось приобрести 140 тыс. дунамов плодородной земли в Изреельской долине, но в этот день пришло сообщение о начале Первой мировой войны, и сделка не состоялась.
4
3 июля 1904 г. в Австрии в возрасте 44 лет умер Теодор Герцль, человек, впервые в истории еврейской диаспоры создавший всемирное представительство еврейского народа. В первое время, до следующего конгресса, деятельность Сионистской организации возглавил «триумвират»: Макс Нордау, Давид Вольфсон и Отто Варбург. Все трое были давними соратниками Т.Герцля, они как бы дополняли друг друга, и каждый из них сделал свой вклад в развитие сионизма.
К этому времени знаменитые обращения М.Нордау к конгрессам ВСО успели стать классикой сионистской литературы. Вслед за Герцлем, он стал едва ли не первым политиком, который предупреждал, что в сложившейся ситуации шестимиллионное еврейство Восточной Европы обречено на гибель, и что только воплощение сионистской идеи может предотвратить трагедию. Поэтому он возражал против «культурного сионизма» Ахад-ха-‘Ама и «практического сионизма» Хаима Вейцмана, считая крайне необходимым как временную меру срочную эмиграцию евреев в любую безопасную зону Земли, даже если это будет африканская Уганда.
В свою очередь, Давид Вольфсон, оставаясь верным курсу «политического сионизма» Т.Герцля, смог проявить дипломатические способности и достигнуть на первом этапе равновесия между враждующими лагерями, хотя и не обходилось без потерь. На VII Сионистском конгрессе в Базеле в августе 1905 г., собравшем 497 делегатов, на котором председателем ВСО Д.Вольфсон был избран, была принята резолюция, исключавшая возможность участия сионистов в создании еврейских поселений вне Эрец-Исраэль и соседним с нею стран. В ответ сторонники плана Уганды покинули конгресс, вышли из ВСО и основали Еврейское территориальное общество, допускавшее создание евреями ради спасения свои колонии в любой точке земного шара. С избранием Д.Вольфсона
Исполком ВСО переехал из Вены в Кёльн. Что касается вопроса о соотношении политико-дипломатической и практической поселенческой работы сионистов, то этому было посвящено выступление Х.Вейцмана на VIII Сионистском конгрессе в августе 1907 г. в Гааге. Он сформулировал концепцию «синтетического сионизма», предполагавшую органичное сочетание обоих направлений деятельности Сионистской организации.
Макс
Нордау (1849–1923) на Третьем сионистском конгрессе (1899)
Сравнительно новым человеком в высшем руководстве ВСО после смерти Герцля был известный ученый-ботаник, член берлинского комитета Ховевей-Цион Отто Варбург (1859–1938). В движении он был известен еще с 1894 г. В 1903 г. на VI Сионистском конгрессе он был избран председателем Палестинской комиссии. В течение десяти лет (1911–1920) О.Варбург был президентом ВСО. Он создал Общество по освоению земель ишува, опытную агрономическую станцию в Атлите и многое сделал для организации научных учреждений в Эрец-Исраэль.
А Россия в это время была охваченной революционными волнениями, которые происходили с января 1905 по июль 1907 г. и остались в истории под названием «Первой русской революции». Толчком к началу массовых выступлений под политическими лозунгами стало «Кровавое воскресенье» – расстрел рабочей демонстрации 9 января 1905 года. Самым непосредственным образом эти события коснулись еврейского населения Российской империи: 18 апреля 1905 г. погромом в Мелитополе началась полоса насилия, направленная против евреев. Это ее за пару лет до этого предсказывал уже к этому времени погибший во время теракта министр внутренних дел В.Плеве. Это была попытка утопить русскую революцию в еврейской крови. То, что это происходило под эгидой правительства и при поддержке полиции, говорят факты сопротивления армии действиям еврейской самообороны. В ходе некоторых погромов были человеческие жертвы. Трехдневный погром в Житомире и окрестностях погибло около 40 человек. Но это было только начало.
К осени 1905 г. стачечное движение в стране приняло такой широкий размах, а в армии и на флоте произошли такие массовые выступления, что 17 октября Николай II был вынужден подписать манифест, которым гарантировал неприкосновенность личности, свободу совести, слова, собраний и союзов. На следующий же день начались еврейские погромы. Самый трагический из них произошел в Одессе, где погибло около 400 евреев и еще несколько тысяч получили тяжелые ранения. Погромами были охвачены южные и юго-западные губернии черты оседлости. Но некоторым данным, только в октябре 1905 г. произошло около 600 погромов в 102 населенных пунктах, во время которых погибло более 800 человек, не считая умерших от ран. Больше других пострадали Ростов-на-Дону – свыше 150 убитых, Екатеринослав – 67, Минск – 54, Симферополь – свыше 40.
В соответствии с царским манифестом в апреле 1906 г. прошли выборы в Государственную думу. Среди избранных были и 12 депутатов-евреев, в том числе 5 сионистов. Первая дума просуществовала недолго, а выборы 1907 года проходили уже в условиях реакционного избирательного закона, и в думу попал лишь один сионист. Главным же итогом революционных событий в России начала ХХ века для евреев была их массовая эмиграция. Только в США с 1903 по 1914 гг. из России прибыло чуть больше одного миллиона иммигрантов, составивших четыре пятых всего иммиграционного потока в эту страну (в 1903-1907 – 482 тыс., в 1908-1910 – 186,2 тыс., в 1911-1914 – 333,2 тыс.).
Небольшой поток беженцев шел и в сторону Палестины. Здесь тоже происходили серьезные события. Политика «синтетического сионизма», провозглашенная Х.Вейцманом, получила свое воплощение в деятельности Палестинского бюро, открывшегося в 1908 г. Его возглавил Артур Руппин.
Артур
Руппин (1876–1943)
Бюро поддержало организацию учебной сельскохозяйственной фермы «Киннерет», первой сельскохозяйственной коммуны (кибуца) «Дегания», кооператива (мошава) «Мерхавия», постройку городского квартала «Ахузат-Баит» (ныне – центр Тель-Авива), рабочего поселка «Эйн-Ганим» рядом с Петах-Тиквой. Арабы на такую активность немедленно откликнулись вооруженным нападением на евреев. 4 апреля 1908 г. в Яффо произошел первый еврейский погром. 13 человек получили тяжелые ранения. Из числа раненых выжили не все.
В июле 1908 г. в Турции был свергнут режим султана, и пришедшие к власти младотурки установили конституционную монархию. Однако надежды сионистов на изменение иммиграционной политики в стране не оправдались. Турки не сдерживали иммиграцию евреев, высказывали признательность сионистам за финансовую поддержку режима, но категорически отказывались создавать в своей палестинской провинции еврейскую национальную автономию.
5
Кризис государственной власти и погромная ситуация в России совпала с нарастанием противоречий в сионистском движении. Полемика по поводу Угандийского проекта, провал дипломатических переговоров по поводу получения евреями автономии в Палестине, демонстративный уход территориалистов и неудачи на повторных выборах в Государственную думу вызвали известное разочарование в широких кругах сионистов и, в какой-то степени, поставили под сомнение правильность выбранного движением пути.
Члены
редакции журнала «Рассвет». Петербург, 1912 г.
Слева в первом ряду
В.Жаботинский
Погромы 1905 года окончательно похоронили надежды ассимиляторов в возможность мирного решения еврейского вопроса в России. Все усугубилось уходом из жизни Герцля и обнародованием в сионистской печати всех трех, во многом противоречащих друг другу концепций дальнейшего развития. Волнение у простых евреев вызывал и тот факт, что дарованные царским «манифестом» права и свободы касались чуть не всех сторон жизни российского общества, кроме одной: ни в «манифесте», ни в многочисленных газетных статьях ни разу не упоминалась необходимость отмены дискриминационных антиеврейских законов и всевозможных правовых ограничений для еврейского населения. Все это требовало срочного принятия каких-то серьезных мер для ликвидации нарастающего кризиса.
Владимир
(Зеев) Жаботинский. 1910 г.
Усиливающаяся реакция и полицейский контроль не давал возможности проведения свободных дискуссий ни в одном российском регионе, поэтому местом созыва Третьего съезда Сионистской организации был выбран центр автономной Финляндии – город Гельсингфорс, пользующийся широким самоуправлением в рамках империи. Съезд собрал 72 делегата из 56 городов и проходил с 21 по 27 ноября 1906 г. По мысли его организаторов, перед российскими сионистами стояла одна главная цель: необходимость сформулировать путь дальнейшего развития всего движения. Гибель сотен людей в погромах создала у еврейского населения мучительное, паническое ожидание катастрофы. Ощущение невозможности создания национальной автономии, которая могла бы стать убежищем для всего народа, привело к массовой эмиграции евреев за океан. Крайне неэффективная работа по инфильтрации Палестины выходцами из России и по борьбе с государственной дискриминацией евреев внутри страны создавала в кругах российских сионистов ощущение безвыходности.
Все это заставляло срочно и притом самым кардинальным образом менять положение дел, а для начала – определить главные векторы приложения сил. Необходимо было утвердить некое глобальное, стратегическое направление, по которому могла бы пойти вся дальнейшая деятельность сионистской организации. С докладом на эту тему выступил Владимир Жаботинский. Согласно его представлению, российские сионисты должны принять участие в русском революционном движении, ибо евреи являются наиболее дискриминируемой частью населения страны и больше других заинтересованы в свержении самодержавия и установлении демократического строя. Но действовать сионисты, по его мнению, должны в качестве самостоятельной политической силы, громко заявляя о сути своего движения, – то есть как отдельная партия. Одним из лозунгов движения должен стать призыв к созыву всероссийского еврейского национального собрания.
Владимир Жаботинский (Зеев, 1880 – 1940) был сравнительно недавним участником в российском сионистском движении, хотя уже в своей первой речи, произнесенной в его бытность студентом Бернского университета на митинге в присутствии Нахмана Сыркина, он назвал себя сионистом. Именно тогда, в возрасте 17 лет, он произнес пророческие слова, предсказав еврейскому народу «варфоломеевскую ночь» и заявив: «Единственный путь к спасению – это всеобщая репатриация евреев в свою страну». Однако примкнул к сионистскому движению он лишь спустя шесть лет, в 1903 году, когда в канун праздника песах в Одессе распространились слухи о предстоящем погроме. Он тогда присоединился к Меиру Дизенгофу в деле сбора средств для приобретения оружия уже существующим отрядам еврейской самообороны.
Он получил русское образование и, продолжая семейную традицию, был достаточно далек от участия в решении национальных проблем. К двадцати годам он уже был широко известен в еврейских кругах как русский литератор. Перевод известного стихотворения Эдгара По «Ворон», выполненный им еще в 17-летнем возрасте, до сих пор считается классическим. В 18 лет он уже работает иностранным корреспондентом двух одесских газет – сначала в Берне, потом – в Риме. В «Одесских новостях», корреспондентом которых он был, под псевдонимом «Альталена» публиковались его хлесткие фельетоны, популярные в среде русской интеллигенции. Две его пьесы шли в одесских театрах. Его стихами восхищался М.Горький. Ему вообще предсказывали большое будущее на литературном поприще. Его лингвистические способности удивляли даже специалистов: к середине жизни он свободно владел семью языками.
Но все сложилось иначе: после того, как он примкнул к сионистскому движению, он расстался с профессиональной литературной деятельностью, хотя не раз использовал свои блестящие способности в этом деле. Жаботинский осваивает иврит и в 1904 г. переводит на русский язык поэму Хаима-Нахмана Бялика «В городе резни», посвященную Кишиневскому погрому. Свой перевод Жаботинский назвал «Сказание о погроме». Обличение кишиневских евреев, без сопротивления отдавших себя на растерзание погромщиков, глубоко задело еврейскую молодежь России и способствовало созданию отрядов самообороны.
В этот период своей жизни Жаботинский много ездит по стране. По рукам начинают ходить его многочисленные брошюры и статьи по теории и практике сионизма. В них выступает как яростный обличитель поборников ассимиляции. В августе 1903 г. он принимает участие в VI Сионистском конгрессе в Базеле, в ходе которого, будучи большим почитателем личности Т.Герцля, голосует, тем не менее, против его плана заселения евреями Уганды.
К началу Гельсингфорсского съезда российских сионистов Жаботинскому едва исполнилось 26 лет, но это не помешало ему стать одним из рупоров движения. Он переселился в Петербург и, когда в 1904 г. был основан ежемесячник «Еврейская жизнь», стал в нем центральной фигурой. Журнал активно выступал против ассимиляторов и «Бунда», пропагандировал создание отрядов еврейской самообороны и защиту национальных прав еврейского населения Российской империи.
Его оппоненты усматривали в его позиции – сочетании сионизма с борьбой за равноправие – явное противоречие, но он стоял на своем. Конфликт принял затяжной характер и продолжился на заседаниях созданного в апреле 1905 г. Союза для достижения полноправия еврейского народа в России. Основные разногласия касались вопроса о создании в Государственной Думе еврейской национальной группы. В.Жаботинский, выступавший на заседаниях Союза от лица сионистов, настаивал на создании такой группы, но провести это решение он смог только на съезде в Гесингфорсе.
Владимир
Жаботинский с женой и сыном
Съезд подтвердил, что основной целью сионизма было и в обозримом будущем остается государственное возрождение еврейского народа в Эрец-Исраэль. Съезд положил конец кризису, царившему в сионистском движении три последних года. Было официально заявлено, что ожидание чуда, которое могло выглядеть как дарованная турецкими властями еврейская автономия, бессмысленно, что необходимо признать эволюционный характер сионизма, и что только организованное еврейство в состоянии аккумулировать те великие материальные и духовные силы, которые необходимы для осуществления векового идеала.
Воплощая эти замыслы в жизнь, съезд утвердил «Политическую платформу» с изложением семи основных требований, с которыми сионисты будут в последующем выступать. Впервые за два с половиной десятилетия существования в России палестинофильства и сменившего его сионизма национальное общественное движение озвучило свою внутриполитическую программу действий. Вот эта программа.
1. Демократизация государственного строя на основе
последовательного парламентаризма, широкие политические свободы, автономия для
национальных районов и обеспечение прав национальных меньшинств.
2. Полное и
безоговорочное равноправие для еврейского населения.
3. Обеспечение
меньшинству представительства на всех общегосударственных, окружных и местных
выборах, проводимых путем общего, равного, прямого и тайного голосования, без
различия пола.
4. Признание еврейского народа в России в качестве целостной
единицы, обладающей правом на самоуправление в национальных делах.
5. Созыв
национального собрания евреев России для выработки основ национальной
организации.
6. Право на национальный письменный и разговорный язык в школе,
суде и общественной жизни.
7. Право на повсеместную замену для евреев
воскресенья субботой в качестве выходного дня.
Начало ХХ века принесло евреям не только смену исторических и политических реалий, но и смену эпох в контексте осознания своего отношения к проблеме рассеяния и своим планам консолидации нации на исторической родине. Некоторые итоги этого переходного момента в истории подвел в 1909 году в своей статье «Отрицание диаспоры» еврейский публицист и философ Ахад ха-Ам.
Ахад
ха-Ам (Ушер Хирш Гинцберг, 1856–1927)
«Все евреи разделяют отрицательное отношение к диаспоре. За немногими исключениями, все они признают, что быть овечкой среди волков худо, и что они с удовольствием покончили бы с подобным положением вещей, будь это возможно… Придерживаться отрицательного отношения к диаспоре означает (для нынешней нашей цели) веру в то, что евреи не могут выжить, будучи рассеянным народом теперь, когда духовная наша изоляция кончилась. У нас нет более никакой защиты перед океаном чуждой культуры, грозящим стереть наши национальные свойства и традиции и постепенно положить конец нашему существованию как народа.
…Рассеяние должно остаться постоянною особенностью нашего существования, устранить которую не в нашей власти, а потому оно стремиться к оживлению нашей национальной жизни в диаспоре. Но цель эта может быть достигнута лишь при создании определенного центра нашей национальной жизни на земле, где мы родились. Изолированные группы евреев, скитающиеся по миру, не могут быть ничем иным, как бесформенной сырой массой, пока у них не будет единого постоянного центра, который станет для всех них точкою притяжения и преобразует разрозненные атомы в единое целое с определенным собственным характером.
…Исход из рассеяния всегда будет (как и всегда был) надеждою, вдохновляющей мечты об отдаленном будущем. Но срок его осуществления есть тайна Высшей силы, и наше выживание как народа не зависит от него… Однако, если нации предстоит жить полной национальной жизнью, у нее должны быть к этому возможности. Именно среда – сочетание политических, экономических, общественных и нравственных факторов – создает и возможность, и психологическое отношение, из которых проистекает воля воспользоваться этой возможностью».