Дорога, которая ведет к Храму

          Самое великое из всех благ – по крайней мере, то,
          без которого невозможно пользоваться другими, – это независимость.
                                        Уильям Годвин,
                                        английский писатель

В пятницу, 14 мая 1948 г. в центре Тель-Авива на большой скорости мчался автомобиль. На одной из улиц его перехватил полицейский. Водитель не смог предъявить прав, но попросил полицейского не задерживать его и не оформлять штраф, потому что у него на эти процедуры просто нет ни минуты времени. За рулем был, как сейчас бы сказали, «частник», который просто попал кому-то под руку и, пытаясь срочно выполнить чью-то просьбу, оказался в неловком положении. Он наскоро объяснил полицейскому ситуацию, но при этом заявил, что, если тот будет сейчас соблюдать все детали протокола, этот крохотный даже по местным понятиям инцидент может сорвать, не более и не менее, как провозглашение нового государства.

Тель-Авив. Начало мая 1948 года

Проштрафившийся водитель не хитрил. Он на всей скорости, которую только мог выжать из своего автомобиля, мчался к музею на бульваре Ротшильда, где в бывшем доме основателя Тель-Авива Меира Дизенгофа его ждали 25 членов Народного совета ишува. Им предстояло провести церемонию провозглашения независимого еврейского Государства. А вез водитель этой попутной машины документ чрезвычайной важности – текст Декларации независимости будущего Государства Израиль.

Четверть века длился период, в течение которого на небольшом участке распавшейся после Первой мировой войны Османской империи был установлен режим управления Великобритании – так называемый Британский мандат. 24 июля 1922 года мандат был официально одобрен правительствами 52 стран, входящих в Лигу наций. В тексте мандата указывалась «историческая связь еврейского народа с Палестиной» и обоснованность «воссоздания его национального очага» на этой территории. Слово «араб» в тексте мандата не упоминалось ни разу. В состав мандата были включены территории, которые сейчас занимают Израиль, Иордания и сектор Газа. Срок мандата истекал 15 мая 1948 года. Принятием Декларации независимости евреи должны были официально заявить о своих претензиях на создание собственного государства на этой территории.

Окончательный вариант этого документа был согласован всеми заинтересованными лицами всего за час до того момента, когда должно было начаться заседание совета. Он был спешно отпечатан, и теперь его предстояло доставить в зал заседаний. Когда документ, который с таким нетерпением ждали собравшиеся в тот день в помещении музея, попал в президиум собрания, на часах было 15 часов 59 минут. До окончания британского мандата на Палестину оставалось всего 8 часов. А до той минуты, когда в Тель-Авиве наступит время зажигания субботних свечей, оставалось и вовсе только три часа. Церемонию же необходимо было завершить до наступления Шабата – ее участники еще должны были как-то успеть попасть домой…

Надо сказать, что всего членов созданного еще весной того года Народного совета, представлявшего большинство партий и организаций ишува, от ревизионистов до коммунистов, было 37, но на церемонии провозглашения Государства Израиль собралось только 25 из них. Дело в том, что сразу после того, как Генеральная Ассамблея ООН приняла 29 ноября 1947 года резолюцию №181 о разделе Палестины на два государства – еврейское и арабское, обе конфронтирующие стороны стали проявлять активность в установлении контроля над территориями, стараясь оставить в своих руках как можн большие площади. И буквально на следующий день после принятия резолюции ООН начались боевые действия между военизированными формированиями соперничающих сторон. Иерусалим оказался в зоне боевых действий, был в эти дни осажден арабами, а, в результате, 12 блокированных там членов «Народного совета» прибыть на церемонию не смогли.

Радиостанция «Коль Исраэль» вела в тот день прямую трансляцию, и в 16.00 Давид Бен-Гурион огласил Декларацию независимости. Ее подписали 25 членов Народного совета, но было оставлено место еще для двенадцати подписей. Уже через 11 минут о создании нового государства на Ближнем Востоке объявил президент США Гарри Трумэн, благодаря чему США стали первым государством, признавшим Израиль де-факто, а спустя три дня еврейское государство в полном объеме признал и Советский Союз, став первым государством, сделавшим это де-юре.

Декларация независимости и была тем правовым документом, в котором провозглашалось образование Государства Израиль и излагались основные принципы его устройства. Британия, которая владела в течение тридцати лет мандатом, отказалась принимать участие в осуществлении плана раздела Палестины, хоть это и было предусмотрено резолюцией ООН. Более того, она официально объявила о выводе к середине мая 1948 г. с подмандатных территорий своих вооруженных сил и гражданский персонал.

Правительство США, сомневаясь в способности ишува своими силами противостоять превосходящим силам арабского окружения, пыталось передать его под опеку ООН. Однако против этого выступили лидеры Хаганы – сионистской военной подпольной организации, созданной евреями в подмандатной Палестине еще в 1920 года. Они заверили Народный совет, что смогут противостоять противнику. Так и случилось: последовавшая после провозглашения Государства Израиль Война за независимость доказала это.

Тель-Авив. 14 мая 1948 года. Давид Бен-Гурион провозглашает независимость Израиля

В тексте Декларации были кратко изложены история еврейского народа и его права на возрождение еврейской государственности на территории Эрец-Исраэль. Отмечена была и нравственная сторона вопроса – гитлеровский геноцид евреев в годы Второй мировой войны и те многовековые страдания, которые выпали на долю этого народа на его пути к собственному независимому существованию. Одновременно сообщалось о формировании переходных органов власти во вновь созданном государстве и гарантии его открытости для репатриации всех евреев мира. Жителям же Израиля было объявлено о «полном общественном и политическом равноправии всех граждан без различия религии, расы или пола», о «свободе вероисповедания и совести, праве пользования родным языком, праве образования и культуры», а также охране святых мест всех религий и верности принципам ООН. Еще через год, 11 мая 1949 г., Государство Израиль было признано в качестве члена ООН.

Создание Израиля стало итогом многовекового стремления евреев к возрождению национального очага на исторической родине. Массовые преследования – погромы, изгнания, геноцид – настоятельно требовали наличия у еврейского народа политически гарантированного убежища. Проблема существования еврейского народа и сохранения его для потомков публично обсуждалась уже в XVIII веке, причем не только евреями. Английский публицист, один из тех, кто стоял у истоков английского Просвещения, Джозеф Адиссон уже тогда писал: «Евреи подобны гвоздям и заклепкам в многоэтажном здании: сами по себе большой ценност не представляют, но без них здание не устоит». А в 1781 году видный британский философ и политик Эдмунд Бёрк, выступая в парламенте, заявил: «Причиной тяжелого положения евреев является отсутствие у них собственных государственных инструментов, которые могли бы служить их защите, – правительства, армии, дипломатов и т. п.». Так что, как мы видим, уже в ХVIII веке наиболее просвещенные круги европейской цивилизации понимали всю бессмысленность положения этнического меньшинства, целиком и полностью зависящего от чужой воли и чуждой власти. Идея возрождения еврейской государственности уже тогда витала в воздухе.

Двухтысячелетнее пребывание в галуте привело к тому, что еврейский народ оказался раздроблен на множество общин, находившихся на территории различных государств, и в каждом из них евреи, чтобы выжить, должны были принять местный язык, письменность и культуру, но при этом сделать все, чтобы сохранить нетронутой собственную этническую самобытность и главное – национальное самосознание и основные культурные ценности. И евреям это удалось. Даже пройдя через процесс тотальной естественной, а нередко и насильственной аккультурации, они смогли в течение всего периода рассеяния избежать тотальной ассимиляции.

Но для сохранения единства нации одного воспроизведения общей для всего населения культурной идентичности недостаточно. По мнению многих политологов, нация, – феномен политический, и потому этнический и социальный ее аспект являются элементами второго ряда. Вот для чего требуются государственные институции. Только они могут удержать в руках процесс воспроизведения и дальнейшего развития культуры. Их отсутствие или плохое функционирование рано или поздно в условиях современной глобализации приводит к растворению малых народов в окружающих их массах иного этноса.

Только наличие собственного государства могло спасти евреев от окончательного растворения в окружающих их народах. К середине ХХ века евреи уже утратили собственный разговорный язык. Вторым этапом аккультурации стала утрата национальной культуры на этом языке. Процесс урбанизации – скопление населения в городах – привел к растворению еврейского населения в резко возросшей в количественном отношении городской массе, что резко затруднило общинную жизнь с центральной ролью синагоги как религиозного и общественного центра. Следующим этапом в жизни евреев становился неизбежный процесс ассимиляции – утраты национально самосознания. Два-три поколения – и евреи исчезли бы с лица земли как этнос. Создание Государства Израиль спасло еврейский народ от исчезновения. Евреи обрели те самые государственные механизмы, которые позволяют им самим решать возникающие перед ними вопросы сохранения своего этноса, ибо они обрели свободу. Ту самую свободу, которой, находясь под властью чужих правителей, были в течение двух тысячелетий лишены. Национальную свободу, свободу всего народа.

Среди многочисленных еврейских праздников одно из центральных мест занимает Песах, олицетворяющий память о глобальном событии в истории евреев – исходе из египетского рабства три тысячи триста лет назад. Сегодня этот праздник трактуется как «Праздник свободы», потому что именно после выхода из египетского рабства еврейский народ смог обрести СВОБОДУ – главное условие нормального, независимого существования и сохранения человеческого достоинства. И хотя происходили эти события в глубоком прошлом, мы и сегодня можем в полном объеме отметить, насколько современным является библейское повествование об этих событиях.

В самом общем смысле, слово «свобода» означает возможность человека самому определять свои жизненные цели и нести при этом личную ответственность за результаты своей деятельности. Отсутствие возможности добровольного выбора и есть отсутствие свободы. Личная свобода – это свобода воли, при которой на человека ложится большая ответственность за его деяния. В частности, «Декларация прав человека и гражданина», принятая во Франции в 1789 г., трактует свободу человека как возможность «делать все, что не наносит вреда другому». В результате «осуществление естественных прав каждого человека ограничено лишь теми пределами, которые обеспечивают другим членам общества пользование теми же правами. Пределы эти могут быть определены только законом». Основатель немецкой классической философии Иммануил Кант сформулировал эту мысль так: «Человек свободен, если он должен подчиняться не другому человеку, а закону, обязательному для всех». А британский философ ХVIII века Джон Локк вообще считал, что свобода есть естественное состояние человека, когда он имеет полное право распоряжаться своей жизнью, являясь «владельцем собственной личности». Современный немецкий философ, еврей по происхождению, Эрих Фромм утверждал: «Свобода есть цель человеческого развития». По сути, в этой короткой фразе изложено библейское понимание свободы и независимости как сути непрерывного движения вперед – процесс самоосвобождения от пут, связывающих его с прошлым, с природой, с человеческим сообществом и идолами. Но религиозные каноны четко фиксируют и другое: определенную двойственность этого процесса. Как следует из установлений Талмуда, с одной стороны каждый человек свободен творить добро и зло, но с другой – он всецело зависит от предопределения Свыше, ибо, как известно, все в этом мире не происходит против Его воли или наоборот, без его наития.

Praedeterminatio – заранее предназначенная Высшей Волей судьба человека, которую он бессилен изменить своими действиями. По сути дела, этот положение означает полное отрицание свободы воли. Тем не менее, если бы этот тезис был возведен в абсолютный принцип, возрождение еврейской государственности не смогло бы произойти до прихода Мессии и без его участия в этом процессе, а, как мы уже заключили выше, это рано или поздно привело бы к полному растворению евреев в массе окружающих их народов. Еврейские пророки, видимо, понимали это, когда предлагали иной подход к проблеме. Известна проповедь пророка Йехезкеля (Иезекииля) по поводу свободы воли и независимости от судьбы. Сохранились и слова рабби Акивы: «Все предопределено, но [человеку] предоставлена свобода выбора. [Всевышний] судит милосердно, однако [совершенство] всего [мироздания требует от людей творить] множество добрых дел» («Авот», 3:15). Парадоксальности ситуации точное толкование дал Рамбам (Маймонид): «Бог предвидит все действия человек, но не ограничивает его свободу».

СВОБОДА – это символ духовного раскрепощения человека. Свобода, как и «производные» от нее равенство и братство, украшает знамена большинства социальных революций и государственных переворотов, которыми так богата история мировой цивилизации. В этих трех словах заложен основной принцип гражданского общества. Именно в таком понимании использовали это слово пророки и поэты:

«И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век
восславил я свободу
И милость к падшим призывал»
– А. Пушкин.

Liberte. Egalite. Fraternite. – Свобода. Равенство. Братство. Под этим девизом началась Великая французская революция. Франция стала республикой. Хотя, справедливости ради, следует сказать, что изначально этот лозунг звучал иначе: «Свобода, равенство, братство или смерть!». Борьба за свободу и такие демократические ценности, как равенство и братство, редко обходится без человеческих жертв. Это словосочетание впервые встречается в Постановлении парижского политического клуба кордельеров от 30 июня 1793 года. В 1848 году они вошли в текст французской конституции и стали девизом Франции. Прошло более полутора веков. Можем ли мы сказать сегодня, что основные принципы свободы, написанные на знаменах и закрепленные конституциями Франции, США и других демократических стран, полностью воплощены в жизнь? Конечно же, нет. Идеальных государств не существует. Но граждане этих государств спокойны: их права, по меньшей мере, защищены законом. Как гласит одна из сентенций, закрепленных в сознании их граждан: «Свобода вовсе не нужна мне, но я должен знать, что я свободен».

После падения Второго храма в 70 г. н.э. наступил двухтысячелетний период рассеяния, когда еврейский народ был вынужден находить себе места временного обитания на территории других стран. Но за весь этот период еще не было случая, чтобы евреи стали в государствах, где они время от времени находили себе пристанище, интегральной частью коренного населения, слились с ним, сохранив при этом свою этническую самобытность.

Иерусалим Теодор Герцль

«Мы – народ своеобразный, народ особый, – писал в 1896 году Теодор Герцль в своей книге «Еврейское государство». – Мы повсюду вполне честно пытались вступить в сношения с окружающими нас народами, сохраняя только религию наших предков, но нам этого не позволили. Напрасно мы были верны и готовы на все, а в некоторых странах – даже чрезмерные патриоты. Напрасно мы приносим им в жертву свою кровь и достояние, подобно остальным согражданам. Напрасно трудимся мы, стремясь прославить отечества успехами в области изящных искусств и знаний. Напрасно трудимся мы, стремясь увеличить их богатства развитием торговли и промышленности. Все напрасно. В наших отечествах, в которых мы живем столетия, на нас смотрят как на чужестранцев. Очень часто это касается даже тех, родоначальники которых еще и не думали о своей стране, а в ней уже слышались стоны наших предков, проливающих за нее кровь».

Но эти два тысячелетия были временем утверждения христианства как ведущей религии и ее триумфального шествия по Европе. Одной из форм христианского самоутверждения была нетерпимость к иным вероучениям. Евреи, естественно, оказались в положении не столько пришельцев и даже не столько инородцев, но, и что важнее всего, – иноверцев. Поэтому существование евреев в христианской среде представляло для самого христианства серьезную теологическую проблему, выход из которой виделся двояко. С одной стороны, грех евреев, распявших Христа, мог быть искуплен либо смертью, либо принятием христианства, которое практиковалось достаточно широко. Но с другой стороны, мир не должен был быть поколеблен в абсолютной правоте христианской доктрины, и правота эта должна была подтверждаться постоянно на практике, а это заставляло всемерно сохранять униженное положение евреев, вызывая у населения к нему неснижаемый уровень недоверия, а в отдельных случаях, с учетом местных условий, и ненависть.

Однако развитие городов, торгового и банковского дела привели к тому, что более грамотные и опытные в этом евреи проявили высокую конкурентоспособность по отношению к коренному населению. Обычная для быта христианских городов униженность еврейского населения постепенно начала превращаться в их травлю. Власти стали прибегать к всевозможным ограничительным мерам против евреев: от них стали требовать прекратить занятия торговлей и ростовщичеством и перейти к занятиям ремеслами и земледелием. Однако при этом власти не создавали условий, позволяющих осуществить такой переход, а окружающее население не проявляло никакой готовности к нему. С конца ХII века отношение местного населения к евреям и вовсе стало определяться только экономическими факторами, которые заставили коренные народы искать способы избавления от конкуренции со стороны евреев. В результате альтернативой насильственному крещению евреев в периоды антиеврейских гонений стали изгнания.

За 17 веков – с 1080 по 1701 гг. – в Европе евреи 36 раз силой выдворялись из того или иного государства, не считая уходов из отдельных городов или регионов. Поводом для изгнаний чаще всего служили обвинения их в ритуальных убийствах христианских детей – «кровавый навет». Это были времена, когда в результате погромов происходило физическое уничтожение целых общин при приближении опустошительных эпидемий чумы, в возникновении которых и обвиняли евреев. Изгнания отразились на всех аспектах жизни еврейского народа. Постоянно поддерживая в евреях стран рассеяния чувство чужеродности в окружающей среде, они приводили к периодическому перемещению центров еврейской жизни, вызывали мессианские движения, подталкивали к возобновлению связи евреев с Эрец-Исраэль. В глазах христианского мира очередной исход евреев лишь подтверждал справедливость созданного некогда облика бездомного еврея, обреченного на беспрестанные скитания. Позднее этот образ воплотился в легенде о Вечном Жиде.

Но вот наступили новые времена. В 1789 году во Франции была принята «Декларация прав человека и гражданина», еще через 60 лет, в 1848 году, – конституция. Франция все последние два с четвертью столетия была суверенным независимым государством. Ее народ пользовался всеми правами и свободами, которые были гарантированы защищавшей его государственной властью, наделенной для этого всеми необходимым атрибутами – армией, полицией, судом. Защищены были и права евреев – граждан этого государства.

Но это были личные права каждого из них, и все эти полтора столетия обыденная жизнь евреев находилась под защитой французских законов. Законов же, которые бы определяли их существование в этой стране как представителей определенного этноса, не было. Даже при условии полной эмансипации они находились здесь на положении квартирантов. Любые хозяева, пусть даже самые гостеприимные и доброжелательные, искренние и бескорыстные, все же – хозяева. Квартиранты для них отнюдь не соседи по квартире, а совершенно чужие люди, которых при неблагоприятно складывающихся обстоятельствах можно без зазрения совести просто попросить «очистить помещение». И евреи это в полной мере прочувствовали на себе на протяжении этих же двух с лишним веков – и при травле во время «дела Дрейфуса», и когда их выдавали Гитлеру на уничтожение в годы Второй мировой войны, да и сегодня, на наших глазах, когда, оказавшись перед фактом, что французские власти не в состоянии защитить их, они вынуждены бежать из страны от террора хлынувших во Францию обезумевших фанатиков ислама.

И это происходило и происходит во Франции, гордящейся тем, что именно она прокладывала путь к становлению европейской демократии! Что же тогда говорить, скажем, о России, утратившей нынче почти все свое еврейское население, которое еще сто лет назад, накануне Октябрьского переворота, составляло около пяти с половиной миллионов человек? Исход евреев из России, СССР и практически всего постсоветского пространства стал одной из самых глобальных геополитических катастроф ХХ века, приближающейся по своим масштабам к гитлеровскому геноциду. А ведь такое случалось многократно в той или иной точке земного шара. Евреи не были хозяевами в этих странах. Им не было дано отстаивать свои права на пребывание там. Такое право они могли обрести только на территории собственной страны. Но такой территорией они не располагали.

В далеком IV веке до нашей эры великий философ древности грек Аристотель сказал, что по природе своей человек – общественное животное. Французский мыслитель ШарльМонтескье в своих «Персидских письмах» пустил в 1721 году эту сентенцию «в народ» и сделал ее общественным достоянием благодаря ее глубокому философскому звучанию: человек как личность может состояться только при условии существования в человеческом сообществе. Только среди себе подобных он может обрести полную свободу. Но тут же немедленно возникает вопрос: а могут ли евреи в массе своей обрести права и свободы, которые призваны были бы обеспечить им социальные потребности и общественную безопасность, когда они находятся в зависимости – физической, моральной, административной и т.д. – у народа той страны, на территории которой они существуют в положении квартирантов? К примеру, правом пользоваться своим родным языком в общении, воспитании, обучении и творчестве. Правом на совершение религиозных обрядов и национальных традиций. Короче говоря, правом на независимое существование. Ответ однозначен – не могут.

«К чему обманывать себя? – задавал себе еще в 1862 году вопрос по этому поводу немецкий философ еврейского происхождения, один из предвестников сионизма Моше Гесс и сам же себе отвечал: – Европейские народы всегда считали пребывание евреев в своей среде противоестественным явлением. Мы всегда будем чужими среди народов, которые, возможно, и эмансипируют нас во имя гуманности и справедливости, но ни при каких обстоятельствах не будут уважать нас до тех пор, пока мы считаем своим главным принципом и догматом веры ubi bene ibi patria (где хорошо, там и родина), пренебрегши при этом своими великими национальными воспоминаниями».

И тут мы подходим к осознанию права на независимое существование людей не только в условиях внутренней – духовной – свободы, но и внешней – общественной, то есть к пониманию свободы как общественной ценности – жизни человеческого сообщества при отсутствии политического и экономического гнета, стеснений и ограничений целого народа. Еврейский народ, возможно, был первым, кто сформулировал эту концепцию, и произошло это еще тогда, на заре истории, когда возник знаменитый призыв, с которым евреи обратились к содержавшему их в рабстве фараону: «Отпусти народ мой!»

Стремление целого народа к свободе это, прежде всего, стремление к сохранению этим народом своей национальной идентичности – общности на основании единства языка, культуры, религии, исторического прошлого и – главное – территории. Только при условии компактного проживания можно сохранить и пронести через многие поколения такое исторически обусловленное качество как национальное достоинство. И вот уже на наших глазах произошло уникальное событие: спустя два тысячелетия после разрушения Второго храма и начала эпохи рассеяния еврейский народ обрел, наконец, возможность для такого компактного проживания – свой суверенитет, свое независимое государство, а значит, и возможность для сохранения в веках своего национального своеобразия.

История еврейского народа подтверждает одну непреложную истину: свобода не является Божьим даром, свободу надо завоевывать. Три тысячи триста лет назад, уйдя из Египта, евреи избавились от опеки государства, которое являлось главным препятствием на пути достижения личной свободы каждого из них. Спустя еще тысячу лет евреи в результате восстания Маккавеев сбросили с себя ярмо эллинизма, пытавшегося лишить их собственной веры, языка и культуры, и спаслись от грозящей им ассимиляции. Но, как мы видим, должно было пройти еще более двух тысяч лет, наполненных борьбой на сохранение своего национального самосознания, прежде чем сбудется то, о чем писал А. Пушкин: «Оковы тяжкие падут, темницы рухнут, и свобода нас примет радостно у входа». Но даже тогда, когда о возникновении собственного государства и мечтать было трудно, евреи уже размышляли о том, каким оно будет, это их еврейское государство.

Сторонники взглядов на свободу как на бесспорный общественный миф утверждают, что ни в одном из государственных образований еще не удалось, да и вряд ли когда-либо удастся, достичь того состояния взаимоотношений власти и общества, которое бы однозначно оценивалось как духовное раскрепощение личности. При всей развитости западных демократий самые удивительные образцы свободы в общественной и государственной среде представлены пока только на бумаге и в ряде произведений, которые определяются как утопические.

Вот по каким критериям Зеэв Жаботинский определял различия между демократическим государством и диктатурой – «независимо от того, что записано в его конституции» («Королевские дети», 1940).

Первый критерий. Перед вами государство, в котором индивидуум – суверен, и его свобода обеспечена законом, который ограничивает его только в крайнем случае, и каждый гражданин может публично критиковать существующий режим.

Второй критерий. Перед вами государство, в котором индивидуум прежде всего вассал, и государство берет на себя право направлять его жизнь и деятельность, и при этом запрещает публично критиковать существующий режим.

Владимир (Зеев) Жаботинский

Как отметил З. Жаботинский, история показала, какой выбор сделал еврейский народ. Причем сделал его еще на заре своего существования.

«Евреям присуща естественная ненависть к подчинению, нежелание получать от кого-либо указания. Жалобы на эти черты характера известны и в наши дни и в древние времена. В Библии евреев называют «жестоковыйным народом». В священных текстах мы находим поразительные нападки на самый принцип государственности, на идею централизованной власти, власти подавления… Евреи считали, что сам Господь Бог ненавидит ее, и они предпочитают подчинение только Богу, что означало бы, по крайней мере, подчинение собственной совести… Жизнь и деятельность каждого человека – его личное дело, Люди должны оставаться в известной степени вне сферы вмешательства… »

Не потому ли норвежский поэт и драматург Генрик Ибсен называл евреев аристократией человечества?..

P.S.

Царствование Шломо (Соломона) в древнем Израиле было отмечено самым высшим проявлением национального единства еврейского народа. Именно в этот период Шломо удалось осуществить план постройки в Иерусалиме грандиозного Храма, к которому устремлялись на поклонение евреи со всех концов государства. Храм олицетворял объединение Израильского царства и служил символом всеобщего стремления упрочения этого единства. Первый иерусалимский храм – Храм Шломо – просуществовал 364 года и был разрушен в 586 г. до н.э. вавилонским царем Невухаднецаром (Навуходоносором) после очередного восстания в Иудее.

Второй иерусалимский храм заложил спустя 70 лет после разрушения Первого храма персидский наместник Иудеи, известный иудейский вождь Зрубавель, имя которого означает «семя Вавилона». Это под его предводительством первая партия иудейских пленников вернулась в Иудею из вавилонского плена. Он не только выполнил волю персидского царя Кира II Великого, обеспечив устройство судьбы евреев, возвращающихся из вавилонского пленения, но это при нем уже спустя два года после возвращения началось возведение Второго храма, простоявшего 586 лет. Второй храм был разрушен в 70 г. н.э. в ходе Первой Иудейской войны римской армией во главе с Титом. Тогда Иерусалим был взят штурмом, и взятие города было отмечено жестокой расправой над оборонявшимися иудеями.

Согласно иудейской традиции, еврейскому народу на все времена дана заповедь возведения Третьего иерусалимского храма. Во всяком случае, крупнейший средневековый комментатор Талмуда и один из классических комментаторов Танаха, живший в ХI в., Раши («Рабейну Шломо Ицхаки – «Наш учитель Шломо сын Ицхака») неоднократно пишет о том, что заповедь эта остается актуальной во всех поколениях. Современные раввины также не раз высказывали мнение, что никакая гипотетическая ситуация не может освободить еврейский народ от этой обязанности: заповеди Торы не подлежат отмене. Восстановление главной национальной святыни еврейского народа, которая в течение двух тысячелетий оставалась в национальной памяти евреев символом независимости, гордости и славы, то есть всего того, что составляет содержание понятия свободы, – достойно завершило путь к воссозданию духовного центра этого народа.

ПЕРЕЙТИ К СЛЕДУЮЩЕЙ СТАТЬЕ ВЫПУСКА №12