Современное еврейство в зеркале еврейского анекдота
Опыт социального анализа
Продолжение. Начало см. "Мезуза", выпуски №5-8
9
Не нужно быть большим историком, чтобы смело заявить, что в количественном отношении число еврейских анекдотов, за много веков накопившихся в списках анонимных коллекционеров, намного превышает общее число анекдотов, вышедших из глубин других народов, чему есть свое логическое объяснение.
Сознание человека – это, как свидетельствует энциклопедия, «высшая, свойственная только людям и связанная с речью функция мозга, заключающаяся в обобщенном и целенаправленном отражении действительности, в предварительном мысленном построении действий и предвидении их результатов». Чувство юмора – одно из функций мозга, его способность подмечать противоречия в окружающем мире с их последующей оценкой и изложением в комической форме. Чувство юмора – сравнительно позднее явление с цивилизационной точки зрения. Возникнуть оно могло лишь при достаточно высоком интеллектуальном уровне развития человеческой личности.
Если судить только по возрасту существования письменных источников, еврейская цивилизация насчитывает около трех с половиной тысяч лет. Условия существования евреев – как в древнем мире, так и в период рассеяния – были таковы, что они могли быть, в подавляющем большинстве случаев, лишь городскими жителями, уровень общего развития, образованности и возможностей для интеллектуального совершенствования которых вплоть до позднего средневековья были несравнимо выше окружающих их земледельческих народов. Это и были те условия, которые способствовали социальной адаптации евреев, ставших подлинными создателями современной городской цивилизации. Именно в городах под влиянием общинного окружения уже в детстве могла возникать и развиваться в течение жизни та психологическая особенность человека, которая называется юмором.
Как выразился американский писатель-сатирик Курт Воннегут, «величайшее разочарование и величайшие опасения – вот почва для шуток». Что касается евреев, то как раз их жизнь в изгнании создавала наиболее серьезные условия как для разочарований, так и для величайших опасений, а, значит, для шуток. И не потому ли их юмор, настоенный на горечи обид, страданий и потерь, получил название «горького юмора». Еврейский юмор – это смех сквозь слезы. Это тот самый случай, когда душевная боль вырывается наружу в виде шутки. И чем труднее жизнь – тем анекдотов больше, и тем более смешными и злыми они бывают.
Еврейские анекдоты отражают практически все стороны жизни евреев сквозь призму собственного мироощущения и миропонимания. По ним можно проследить всю непростую историю еврейского народа, его положение в обществе, законы, по которым государство и окружающая среда вынуждали его жить.
Местечковый еврей пишет письмо своему сыну в Оксфорд:
«Дорогой сынок! Ты уже восемь лет учишься в своем университете. Может быть,
ты, наконец, вернешься к себе домой? Только, пожалуйста, прими заранее решение,
кем ты будешь работать: мужским портным или женским?»
Евреи во все века занимали в странах, приютивших их, не ниши,
которые не занимали коренные народы. В России евреи, вынужденные жить в условиях
«черты оседлости» занимались, в основном, кустарными промыслами. Едва ли не
основными из них были швейное и обувное производства. Не случайно один из героев
Шолом-Алейхема говорил:
«Если бы я был царь, я бы жил лучше, чем
царь: я бы еще немножко шил».
В Нью-Йорке, в самом центре
Манхеттена, стоит памятник первому еврейскому эмигранту из России, прибывшему в
восьмидесятых годах ХIХ века. Изображен портной, работающий за швейной машинкой
«Зингер». В Росси же еврейские ребята, даже получив серьезное образование, все
равно вынуждены были возвращаться в тесный мир местечка.
Даже перед Второй мировой войной евреи составляли от 45 до 95 процентов городского населения в бывшей «черте оседлости». Не удивительно, что, воспитанные на традициях городской культуры, еврейские юноши и девушки заполняли столичные консерватории. Музыка была одной тех ниш, которые занимали евреи.
В оперном театре идет репетиция оперы М.Мусоргского
«Хованщина».
Хор тянет: «Православные… Православные…».
Дирижер прерывает
репетицию: – Хор! Что это вы когда поете «Православные..», руки к оркестру
тянете? Где вы в оркестре православных видели?
Но вот пришел ХХ века, и в Европу из Америки пришел новый вид музыкального искусства – созданный американскими неграми джаз. Это была музыка городов, с их оживленным ритмом городской жизни, автомобильным движением, шумом фабрик и заводов. Откликнулись на новую музыку, отличную от городских романсов и протяжных народных песен, естественно, евреи, которые и заложили основу этого жанра в советской России. Это было немедленно отмечено в еврейских анекдотах.
– Рабинович, где вы работаете?
– В негритянском джазе.
– Да? И много там негров?
– Нет. Только я и Абрамович. Остальные все
евреи.
Но такие же «негритянские» оркестры были и в других городах и колесили они по стране с гастролями.
Местный джаз-оркестр встречает на вокзале гастролеров.
Приехавшие музыканты выходят из вагона, смотрят на встречавших их коллег, и
один говорит другому:
– Зе! Они тоже негры!
Особой «нишей» в советском обществе были интеллектуальные игры, в частности, шахматы. Наиболее выдающимися шахматистами, достигшими мировых вершин, были евреи. Не случайно о матче на первенство мира между М.Ботвинником и М.Талем говорили, что это – «битва двух иудеев во славу русского оружия».
10
Особую станицу в еврейских анекдотах занимают взаимоотношения евреев и окружающего их нееврейского населения. Для еврейских родителей оказывается чрезвычайно важно добиться того, чтобы их дети не привыкли пользоваться неформальной лексикой, которую они слышат на каждом шагу на улице. Мат стал в наши дни настолько распространен, что создается впечатление, будто народ просто боится без него остаться непонятым. Не случайно появилось такое выражение: «Сильнее печатного слова только непечатное».
Бабушка усаживает своего еврейского внука перед собой.
– А теперь, дорогой внучек, давай будем с тобой повторять те слова, которые
не должен говорить.
С ростом числа смешанных браков выросло и число анекдотов, сюжетно связанных с проблемами межконфессиональных отношений.
– Папа, а это правда, что Иисус тоже был евреем?
– Да,
сынок. Тогда все были евреями. Время было такое.
Еврейское происхождение Иисуса все чаще становится предметом обсуждения в нееврейской среде. Особенно после того, как в 1965 году была принята ватиканская декларация «Nostra aetate» («В наше время»), снявшую с евреев обвинение в распятии Христа.
Группа евреев в непогоду стучатся в женский монастырь с
просьбой укрыть их на время. Им в этом отказывают.
– Уходите. Здесь у нас
невесты Христовы. А вы кто?
– А мы родственники со стороны жениха.
Надо сказать, что еврейские анекдоты достаточно жестко обращаются со своими героями, которые уходят в лоно христианской церкви. Отступничество всегда было презираемо в еврейской среде.
Три еврея проходят обряд крещения. После всех необходимых
ритуалов наступает время освящения новых имен обращенных.
– Ты, Мойша,
будешь теперь носить имя Михаил: и однозвучно, и однозначно, – говорит
священник. – Ты, Барух, будешь теперь носить имя Борис: и однозвучно, и
однозначно. А ты, Сруль, будешь носить имя Акакий: не однозвучно, но
однозначно.
А вообще все в мире перевернуто с ног на голову. Сломаны привычные стереотипы. По какой шкале сейчас расставлять все по местам, никто не знает.
Раньше: цыгане воровали, евреи торговали, русские воевали.
Теперь: цыгане торгуют, русские воруют, евреи воюют.
Не лучше ситуация в экономике.
Парадокс русского рынка.
Дожили: за американские
деньги покупаем у лиц кавказской национальности итальянские товары китайского
производства, и при этом возмущаемся – довели евреи страну.
Идет тщательная ревизия истории. При внимательном рассмотрении вдруг выяснилось, что пасхальных праздников у нас не два – еврейская и христианская, а три. И у каждого из них, оказывается, своя предыстория.
Еврейская пасха отмечается в память исхода евреев из
Египта.
Христианская пасха отмечается в память о воскресении Иисуса Христа.
Советская пасха отмечается в память о том, как Ленин бревно таскал.
Проводятся бесконечные социологические опросы. Вот один из результатов.
Выяснялось, кто как сидит.
Выяснилось, что японцы чаще
всего сидят на циновках, американцы – на диванах, русские – на нарах, а евреи –
на чемоданах.
Растет число вопросов, на которые нет ответов.
Почему, если на футболке написано «Париж» или «Нью-Йорк», все думают, что это – турист, а если написано «Иерусалим», все думают, что это – еврей?
Растет число проклятий.
Чтоб ты был благословен, как шабатняя свеча: сверху горел, а снизу таял.
И главное: крепнет дружба между народами и растет интерес русских к евреям.
– Послушай, Абрам! Почему бы нам не сходить в магазин, не
купить пару бутылок «Столичной», не уединиться где-нибудь и не посидеть часика
два-три за интересной беседой?
– Не, Иван, это не реально. С тобой пить, это
все равно, что играть на скрипке дуэтом в паре с Паганини.
И еще немаловажная деталь: русские начинают изучать идиш – хотят читать Шолом-Алейхема в подлиннике.
– Слышь, Вань, поделись с друзьями. Ты уже так много слов
знаешь по-еврейски. Как тебе удается осваивать такой тяжелый язык?
Иван
гордо встряхивает головой, стучит пальцем по лбу и говорит назидательно:
–
Тохес надо иметь!
Продолжение следует…