Кремлевский блеф на еврейские деньги

Часть I. «Крымская Калифорния»

Извлекая Уже первые политические и хозяйственные акции советской власти серьезно задели интересы большинства евреев, оказавшихся в результате этих акций в бедственном экономическом положении. В основной своей массе это были городские жители, занимавшиеся главным образом торговлей и ремесленничеством, что сложилось исторически и соответствовало не только национальной традиции евреев, но и политике властей, ибо, в соответствии с последним по хронологии решением царского правительства – «Временными правилами 1882 года», евреям разрешалось селиться только в городах.

Известный израильский социолог, один из основателей Тель-Авива Артур Руппин в своей книге «Евреи в современном мире» (1934) привел расчет количества еврейского населения, которое «досталось» большевикам после Октябрьского переворота 1917 г. Его данные, скорее всего, можно считать наиболее достоверными. По мнению А.Руппина, к осени 1917 г. в России проживало 5.301 тыс. евреев. Но последующие события внесли в эту цифру серьезные коррективы. После обретения Польшей государственности в соответствии с Рижским мирным договором 1921 г. в состав ее территории была включена западная часть украинских и белорусских земель, на которых проживал 1.321 тыс. бывших российских евреев. Погромы гражданской войны унесли еще 200 тыс. еврейских жизней. Почти 270 тыс. евреев убыло в эмиграцию, 205 тыс. из них – в США. В результате, в первое послеоктябрьское десятилетие большевикам пришлось обустраивать, по самым скромным подсчетам, три с половиной миллиона евреев. И, как очень скоро выяснилось, это стало для властей серьезной проблемой. Проблемой, которую власти создали себе сами.

Преобразования в области национальной политики привели, в первую очередь, к кризису традиционной структуры еврейского населения. Отмена «черты оседлости» и других дискриминационных предписаний рухнувшей царской власти дали толчок невиданной доселе миграции евреев в крупные города. Старшее поколение, разоренное Гражданской войной и сопровождавшими ее погромами, искало лучшей доли и более серьезного применения своим способностям. Грамотная (в подавляющем большинстве) молодежь устремилась в высшие и средние учебные заведения. Женщины, ощутив значительную диспропорцию в половом составе населения из-за военных потерь, потянулись в города для решения семейных проблем. Кроме того, массовому исходу евреев из местечек способствовала еще и «классовая» дискриминация большевиков, которая пришла на смену дискриминации национально-религиозной. Еврейское население, занятое, в основном, в частном секторе, оказалось на одном этом основании причисленным к категории «лишенцев», которая в значительной степени была ограничена в гражданских правах. Можно только представить себе, какую массу безработных из числа евреев породила на свою голову новая власть.

Внедренная большевиками в жизнь экономическая формация разрушила хозяйственную структуру городов и местечек, в результате чего сотни тысяч евреев остались без работы. Экономическая политика большевиков, запретивших в период военного коммунизма (1918 – март 1921) частную торговлю, а в период НЭПа (март 1921 – 1929) допускавших ее в ограниченных масштабах, серьезно отразилась на экономическом положении еврейского населения. Частная торговля, девять десятых которой традиционно принадлежали евреям, столкнулась с конкуренцией государственных и кооперативных торговых предприятий. Началось постепенное наступление государства на позиции частников: их лишали гражданских прав, облагали высокими налогами, не выдавали патенты на право заниматься торговлей. К концу 20-х гг. эта социальная группа практически вся была ликвидирована.

Начался отток работоспособного еврейского населения в крупные города. Основная нагрузка по приему миграционного потока евреев легла на Москву, Ленинград и Киев. По сравнению с данными переписи населения 1897 г., еврейское население Москвы выросло к 1926 г. с 8,0 до 131,2 тыс., Ленинграда – с 16,9 до 84,5 тыс., Киева – с 31, 8 до 140, 3 тыс.

Евреи городов и местечек, ранее составлявшие мещанский срез в структуре населения, были изначально причислены к мелкой буржуазии, которая рассматривалась как социальная группа, враждебная пролетариату, а потому практически не имеющая права на социальную защиту со стороны государства. Сохранилась докладная записка члена редколлегии «Правды», руководителя Всесоюзной сельскохозяйственной выставки Абрама Брагина «Об ухудшении экономического положения еврейского населения СССР», датированная 1922 г. В ней автор прямо пишет, что «большая часть еврейского населения СССР обречена на экономическую гибель» и что «недавно закончившееся почти десятилетие (1914-1922) было для евреев десятилетием истребления».

Слова относительно «истребления» еврейского населения России, конечно, не следует принимать буквально, расценивая их с позиций геноцида, но нужно признать, что экономическая политика советской власти действительно серьезно подорвала социальную базу еврейства. Это немедленно привело к падению престижа общины и ее стабилизирующей роли в вопросах сохранения национального самосознания и национальной культуры. В еврейской среде возникло и укрепилось ощущение неуверенности в завтрашнем дне. Наиболее активная часть населения покинула местечки. Еврейские массы охватили мощные ассимиляционные настроения. Но, судя по всему, ни эта «докладная записка», ни выпущенная в 1924 г. А.Брагиным в соавторстве с журналистом М.Кольцовым брошюра «Судьба еврейских масс в Советском Союзе» (в ней прямо отмечалось, что «на еврейское местечко были направлены самые страшные удары революции») не изменили отношение властей к проблеме еврейской занятости.

К концу 1920-х гг. практически все еврейское население СССР (более 85%) было сосредоточено в четырех регионах – Украине, Белоруссии, Москве и Ленинграде. Подавляющее его число проживало в городской местности. По данным 1926 г. в структуре населения городов Белоруссии оно составляло 40,2%, городов Украины – 22,7%. Основная масса, стремясь уйти из категории «лишенцев» и, благодаря уже одному этому, обрести гражданские права, ринулась заполнять ряды рабочего класса («совершить обряд пролетаризации») и государственного аппарата. Число евреев на фабриках и заводах за пять лет (1926-1931) возросло более чем вдвое: с 25,2 тысяч до 52,0 тысяч. При этом в основном они были заняты в промышленности (48,4% в 1926 г., 58,0% в 1931 г.) и в учреждениях, включая торговые предприятия (46,2% в 1926 г., 29,2% в 1931 г.).

И все же главной задачи – обеспечить работой незанятое производством еврейское население – большевики не смогли. Спустя семь лет после установления советской власти они были вынуждены признать, «что от революции в большинстве своем евреи даже проиграли, а не выиграли». Это заявление в августе 1926 г. сделал лидер евсекции ЦК партии С.Диманштейн на совещании в ЦК ВКП(б), посвященном борьбе с антисемитизмом. Свою мысль он подтвердил следующими фактами: «Если возьмем общее положение евреев в местечках до революции и сейчас, то получится, что 15-20% улучшили свое положение после революции, 30% осталось в том же положении и у 50% положение ухудшилось... Еврейское население в местечках вымирает».

Оценив сложившуюся ситуацию, Кремль принял поистине революционное решение: «посадить евреев на землю». Воплощение этой идеи в жизнь должно было быть обеспечено за счет создания национальных сельскохозяйственных регионов, куда предстояло переселить еврейскую местечковую бедноту. Переселенцы получали в личное пользование необрабатываемые свободные, по большей части целинные, земли. Центрами концентрации населения при этом становились еврейские земледельческие колонии, существовавшие в России еще с начала ХIХ века. Стратегический замысел заключался в том, что в последующем поселения старых и новых колонистов должны были объединяться в единый сплошной массив, заселенный евреями.

Осваивать целинные земли, создавая на них земледельческие поселения, еврейская местечковая беднота стала осваивть по всей стране уже в начале 1920-х годов. Гражданская война серьезно подкосила еврейское земледелие, хотя в целом занято им было и не очень большое количество хозяйств. Если в 1917 г. их по всей стране было 52758, и обрабатывали они 120 тыс. га земли, то к 1920 году их число упало до 35 тыс., а объем обрабатываемых земель до 84,7 тыс. га. Но к 1923 году число земледельческих хозяйств евреев уже превысило дореволюционное – 75900, а объем обрабатываемых земель достиг 153,3 тыс. га.

По переписи 1926 г. сельским хозяйством занимались 155,5 тыс. евреев. К 1931 г. их было уже примерно 250 тыс., что составляло 9% от всего еврейского населения страны. Такого большого процента евреев-крестьян не было почти ни в какой другой стране, не считая сионистской колонизации Палестины. Только в Крыму евреям было отведено для окультуривания 342 тысячи гектаров необрабатываемых земель. Свои дома и земельные участки они размещали, главным образом, рядом с еврейскими земледельческими колониями, существовавшими еще с начала ХХ века. Разоренное революцией и Гражданской войной сельское хозяйство России к началу переселенческой кампании успело не только восстановиться, но и существенно перекрыть показатели дореволюционные показатели. В этом отношении характерен пример того же Крыма. Так, если в 1917 г. на полуострове обрабатывалось 119,4 тыс. га посевных площадей, на которых «кормилось» 52,8 тыс. чел., то к 1923 г. здесь уже обрабатывалось 153,3 тыс. га и проживало 75, 9 тыс. крестьян. В целом можно сказать, что с чисто хозяйственной точки зрения, крымский регион к прием переселенцев был готов.

Для того, чтобы процесс еврейского землеустройства принял плановый характер, ЦИК СССР 29 августа 1924 г. постановил учредить при президиуме Совета национальностей особый Комитет по земельному устройству трудящихся евреев (КомЗЕТ), который должен был заняться организацией еврейских сельскохозяйственных артелей, и уже спустя несколько месяцев возникли первые еврейские колхозы. Нееврейских колхозов в стране тогда еще не было, так что евреи в этом отношении оказались первопроходцами. Первым председателем КомЗЕТа стал Петр Смидович, член президиума ВЦИК, в прошлом – профессиональный революционер, один из немногих филосемитов в советском правительстве. Поскольку Смидовичу в целом приходилось заниматься всеми проблемами еврейской жизни, в номенклатурных верхах его даже в шутку окрестили «ученым евреем при губернаторе» – такая должность действительно была введена Николаем I в 1850 году.

Уже в 1924 г. КомЗЕТ приступил к основанию и обустройству новых еврейских поселений. По мере роста численности населения в этих поселениях на их базе создавались органы советской власти – еврейские сельсоветы. Число таких сельсоветов медленно, но верно росло, и к концу 1920-х гг. в стране их насчитывалось 216, в том числе, 160 – на Украине, 29 – в Крыму и 27 – в Белоруссии.

В январе 1925 года в помощь КомЗЕТу была создана формально общественная организация ОЗЕТ – Общество землеустройства еврейских трудящихся, служившая, в основном, для пропаганды и изыскания средств. Центральное правление ОЗЕТА возглавил Ю.Ларин, его заместителем стал А. Брагин (1893–1938?). В правление ОЗЕТа вошли и несколько членов высшего руководства страны: «президент» М.Калинин, наркоминдел Г.Чичерин, его заместитель М.Литвинов (Валлах), наркомвнешторг Л.Красин, зам. Председателя ЦИКа П.Смидович, что говорило о той высокой роли, которую должна была, по замыслу властей, сыграть эта организация в жизни страны.

Уже через несколько месяцев после образования ОЗЕТа были созданы сравнительно независимые от центра филиалы в союзных и автономных республиках. В Минске это был БелОЗЕТ, в Харькове, тогдашней столице Украины – УкрОЗЕТ, в Казани – ТатОЗЕТ, в Симферополе – КрымОЗЕТ, в Тбилиси – ГрузОЗЕТ и т.д. Эти филиалы, хотя и были связаны единым уставом и организованы во всесоюзное общество, зачастую вступали в конфликты с центром, так как их работа зависела от местных условий и взаимоотношений с республиканскими властями.

За границей также были созданы аналогичные еврейские общества. В Берлине и Лондоне это была Группы содействия Обществу землеустройства еврейских трудящихся при советских учреждениях. Кроме того, в Лондоне еще существовал Объединенный фонд содействия еврейской колонизации в России. В Йоханнесбурге активным был Еврейский колонизационный фонд, а в Тель-Авиве – Палестинское общество содействия еврейскому земледелию в Советском Союзе (Агру). Во многих странах существовали общественные организации, которые обеспечивали разъяснительную работу и сбор денежных средств среди евреев. Наиболее крупными из них были Икор (Нью-Йорк, Копенгаген) и Прокор (Буэнос-Айрес).

Кампания по землеустройству советских евреев вызвала подъем творческой активности в писательской среде. В частности, в апреле 1926 г. большая группа писателей, пишущих на идиш, в том числе Нахум Ойслендер, Зелик Аксельрод, Яша Бронштейн, Иехезкель Добрушин, Шмуэль Галкин, Давид Гофштейн, Моше Тейф, Ноте Лурье, Лев Квитко, Арон Кушниров и многие другие, опубликовали обращение «К евреям всех стран мира». Призывая еврейскую общественность и, прежде всего, своих коллег и всех деятелей культуры поддержать еврейское землеустройство в Советском Союзе, они предрекали «презрение поколений» тем, кто не впишет в это дело «своего имени».

Делая ставку на сопровождавшее евреев на всем их историческом пути чувство взаимопомощи, сотрудники ОЗЕТа основных спонсоров, естественно, искали в дальнем зарубежье. И действительно, свою заинтересованность в экономическом возрождении и физическом спасении своих собратьев в советской России проявили, кроме «Джойнта», проявили и две других всемирно известных еврейских филантропических организаций – ОРТ и ЕКО (Еврейское колонизационное общество). Обе они в свое время были созданы в России и сыграли свою роль в помощи российскому еврейству. ОРТ было основано в 1880 г. в Петербурге предпринимателем и филантропом С.С. Поляковым как Общество ремесленного и земледельческого труда среди евреев в России, преобразованное после Первой мировой войны во всемирный ОРТ (Association for Handicrafts and Agricultural Labor among the Jews) со штаб-квартирой в Берлине. ЕКО – Еврейское колонизационное общество (Jewish Colonization Association), было основано чуть позднее, в 1891 г., в Лондоне на средства барона Мориса де Гирша для содействия переселению евреев России и других стран Восточной Европы в Аргентину.

Позднее было подсчитано, что 75% средств, затраченных к 1929 году на землеустройство евреев, поступили из-за рубежа. Эту деятельность «Джойнта» в СССР стала представлять корпорация «Агро-Джойнт», созданная в 1924 г. специальным договором о сотрудничестве между «Джойнтом» и советским правительством. В еврейские поселения началась поставка тракторов, сельскохозяйственных машин, высокосортных семян. Было открыто финансирование строительства артезианских колодцев, организована профессиональная подготовка еврейской молодежи. За время своей деятельности «Агро-Джойнт» оказал помощь в переселении на землю более чем 150 тыс. евреям, при этом основав или укрепив более 250 поселений и израсходовав 16 млн долларов, не считая выдачи долгосрочных кредитов.

Однако далеко не все было так просто. И не случайно один из эмигрантских журналистов в те дни написал, что «в этом проекте по иронии судьбы встретились большевистский блеф с американским размахом». Как прокомментировал эту фразу уже в наши дни А.Солженицын, «американцы клюнули, не понимая, что происходит в СССР».

Основная тяжесть работы по организации трудоустройства «деклассированных еврейских элементов» в стране лежала на Центральном бюро Евсекции РКП(б), во главе которой стоял «старый большевик» Шимон Диманштейн. Еще в январе 1918 г. Диманштейн был назначен главой Еврейского комиссариата при Народном комиссариате по делам национальностей, возглавляемом И.Сталиным, участвовал в создании первой советской газеты на идиш «Ди вархайт» (с 1 августа 1918 г. – «Дер эмес») и был ее первым редактором. В октябре 1918 г. Диманштейн был избран председателем центрального бюро Евсекции. Именно он в июле 1919 г., в соответствии с июньским декретом Еврейского комиссариата, подписал циркуляр о закрытии правлений и учреждений еврейских общин и ликвидации других «буржуазных организаций» – сионистских «Тарбут» и «Гехолуц».

Являясь одной из национальных секций партии большевиков, Евсекция занималась, главным образом, распространением коммунистической идеологии в еврейской среде на языке идиш («советизация через идишизацию») и вовлечением евреев в «строительство социалистического общества». Главную свою задачу члены Евсекции видели в «коммунистическом воспитании еврейских масс» и фактически были главными инициаторами ликвидации еврейских общин, закрытия синагог, устройства судов над хедерами и т.д. Сосредоточив в своих руках почти полностью печать на идиш (газеты, журналы, издательства), они закрыли путь изданию книг на иврите, который по их наущению был объявлен «реакционным языком». Особенно яростную борьбу Евсекция вела с сионистским движением.

Парадоксальность ситуации заключалась в том, что, оставаясь верными курсу партии на форсированную ассимиляцию национальных меньшинств и объявив всякую особую работу среди еврейского населения «националистическим уклоном», именно Евсекция при этом стала в 1920-е гг. центром консолидации еврейской жизни в стране. С первых же дней своего существования Евсекция повела борьба с обнищанием еврейских масс (пауперизацией), достигшей среди еврейского населения колоссальных размеров. Виной тому были не только погромы и бытовой антисемитизм, но и экономические санкции правительства. В период «военного коммунизма» в результате реквизиций значительная часть еврейского населения потеряло свое имущество. Крестьянство, сопротивляясь продразверстке, стала собирать урожай лишь настолько, чтобы удовлетворять личные нужды, в результате продовольственные товары в свободную продажу стали поступать в ограниченном количестве, и население еврейских местечек зачастую жестоко страдало от голода.

В поисках возможностей для оказания помощи населению, Евсекция провела первые акции по созданию еврейских земледельческих артелей. Первые такие артели были образованы в 1919 г. на территории Белоруссии и Литвы. Однако советско-польская война (1920) заглушила это начинание. Но начало было положено, и поэтому, когда задача «посадить евреев на землю» была оглашена, именно Евсекция с энтузиазмом принялась за ее реализацию. Не случайно ведущие роди в руководстве КомЗЕТа стали играть деятели Центрального бюро Евсекции.

Заместителем П.Смидовича по КомЗЕТу стал один из лидеров Центрального бюро евсекции при ЦК ВКП(б) еврейский публицист Абрам Мережин (Авром-Мойше Грубштейн, 1880 - 1937). Судьба Мережина во многом повторяет судьбу тех активистов еврейского общественного движения начала ХХ века, которые, будучи оторванными от общинной жизни, приняли для себя как единственно верную концепцию большевиков, вслед за В.Лениным догматически утверждавших, что решение еврейского вопроса лежит в ассимиляции – то есть в растворении еврейской массы в окружающем ее многочисленном населении титульной нации.

Отсутствие четкой политической позиции заставляла Мережина постоянно колебаться в выборе собственной позиции во внутрипартийной жизни. В начале века он, преподаватель еврейских школ в Одессе, был активным сторонником сионизма. Но вступив в 1917 г. в Бунд, с той же страстью начал с сионизмом бороться. В годы гражданской войны на Украине вел в Житомире нелегальную коммунистическую деятельность. Когда в мае 1919 г. германская армия ушла с территории Украины, А.Мережин стал одним из создателей и руководителей еврейского Коммунистического союза (Комфарбанда), уже через месяц ликвидированного второй конференцией Евсекции. В 1920 г. вошел в состав руководства Центрального бюро Евсекции при ЦК РКП (б) и был одним из тех, кто занимался вопросами снабжения продовольствием еврейских масс черты оседлости. Позднее стал активным проводником политики идишизации: развития еврейской культуры на языке идиш, подавления религиозной жизни евреев, гонения на ивритскую и русско-еврейскую культуру. В середине 1920-х гг. был одним из идеологов переселения евреев из городов в сельскую местность и создания еврейских сельскохозяйственных коммун. Этой теме в сочетании с обличением сионизма он посвятил ряд статей в идишистской прессе - газетах «Дер эмес» (Москва) и «Комунистише фон» (Киев).

Аналогичные повороты судьбы были характерны и для другого активного деятеля Евсекции Александра Чемерисского, который в июле 1920 г. занял место ушедшего на партийную работу председателя Центрального бюро Ш.Диманштейна. В прошлом участник еврейского революционного движения, публицист Александр (Соломон) Чемерисский (1880 – 1942) был с 1898 г. членом Минского комитета Бунда. Он уцелел при арестах, последовавших сразу после Первого (Минского) съезда РСДРП и принял активное участие в воссоздании ослабленной арестами организации. Но вскоре был также арестован и доставлен в Москву, где подвергся серьезной психологической обработке со стороны начальника московского охранного отделения С.Зубатова. В результате он согласился стать участником легального, поддерживаемого властями движения (позднее получившего название «зубатовщины») по созданию партии еврейских рабочих, которая должна будет защищать исключительно их профессиональные интересы и не вести борьбу с самодержавием.

В 1900 г. Чемерисский вернулся в Минск и активно занялся пропагандой зубатовских идей, а в июле следующего года был среди создателей Еврейской независимой рабочей партии (ЕНРП), после чего, подвергнутый остракизму со стороны бундовцев, и вышел из их рядов. В июне 1903 г., после Кишиневского погрома съезд ЕНРП объявил о самороспуске. Зубатовская затея рухнула, а Чемерисский вновь был принят в Бунд. Жил в Лодзи, был членом местного комитета Бунда, принимал участие в восстании рабочих в июле 1905 г., избирался делегатом на все съезды своей партии, опубликовал большое количество статей, посвященных различным вопросам партийной жизни, в периодических изданиях Бунда. Эмигрировал, нелегально вернулся в Россию. Был арестован, вышел на свободу после февральской революции. Был среди создателей Комфарбанда. В 1920г. вступил в партию большевиков. Возглавляя Евсекцию, жестко проводил линию партийного руководства большевиков на подавление форм еврейской жизни. Одна из его книг (1926) называлась «Сионистская галиматья».

Вопрос о необходимости привлечения местечковых евреев к производительному труду стоял перед властями в те дни очень остро. Вот как это было сформулировано в одном из первых документов КомЗЕТа: «По социальному составу насчитывается евреев членов профсоюзов, включая и безработных, 300 тысяч ... а вместе с членами семей 850.000 чел. и около 130.000 душ земледельцев. Остальная часть в 1.750.000 чел. падает на кустарей, мелких торговцев и лиц без определенных занятий... Совершенно ясно, что такая экономическая структура еврейского населения совершенно неприспособленна к Советскому строю, с его курсом на госторговлю, кооперацию и концентрацию промышленности и что если не будет принято экстренных мер по переводу еврейского населения на производственный труд, то значительная часть его будет поставлена перед перспективой вымирания и вырождения».

Как только замысел создания еврейских национальных земледельческих ареалов был обнародован, немедленно появились и проекты по его воплощению в жизнь. Автором проекта, который лег в основу всех последующих решений правительства по землеустройству еврейского населения, был один из крупнейших экономистов советской России Юрий Ларин (Иехиэль-Михаэль Лурье, 1992 – 1932). Это он еще в 1922 г. предложил создать Еврейскую автономию в Крыму и поселить на ее территории 280 тыс. переселенцев.

Уроженец Симферополя, сын еврейского писателя-палестинофила Шнеура Залмана Лурье (1851–1908), Ю.Ларин еще юношей примкнул к революционному движению. Страдая неизлечимым врожденным заболеванием – миопатией и не имея возможности из-за атрофии мышц развивать двигательную активность (он даже просто передвигаться не мог без костылей), вел, тем не менее, огромную организационную работу и уже в 18-летнем возрасте явился фактическим основателем Крымского союза РСДРП. Неоднократно подвергался арестам, а в 1902 г. был выслан в Якутию. Во время побега с каторги товарищи по ссылке несли его на руках. В эмиграции, в Женеве, примкнул к меньшевикам, а к большевикам перешел только после Октября 1917, однако до самой смерти при этом оставался одним из наиболее авторитетных партийных деятелей. Неоднократно выражал несогласие с политикой Сталина и допускал в своих выступлениях резкие выражения по поводу его решений, но входил при этом в ближний круг общения вождя и обращался к нему не по имени, а по партийной кличке – «Коба». Одним из свидетельств высокого авторитета Ю.Ларина в глазах Сталина является тот факт, что после смерти в 1932 г. он был похоронен у Кремлевской стены.

Став одним из наиболее авторитетных экспертов по экономическим вопросам и членом президиума ВСНХ (Высшего совета народного хозяйства), Ю.Ларин сыграл важную роль в создании новой экономической системы в стране. Он был одним из создателей Госплана, входил в различные комиссии по налаживанию финансовой системы, торговли, промышленности, по утверждению монополии внешней торговли и т.д., так что ничего удивительного не было в том, что он был озабочен и решением экономических проблем, связанных с судьбой своего собственного народа. Принадлежа к высшему слою советской бюрократии, Ю.Ларин был одним из немногих ее представителей, проявлявших действенный интерес к еврейской проблематике. В 1926 – 1931 гг. он был одним из основных лидеров государственной кампании по борьбе с антисемитизмом, посвятив этой проблеме целый ряд печатных работ, в том числе ставшую знаменитой монографию «Евреи и антисемитизм в СССР» (1928).

Для создания еврейской автономии по предложению Ю.Ларина была выделена необжитая и наименее благоприятная для сельского хозяйства северная и северо-восточная степная часть Крыма. Предварительные затраты на подготовку земель КомЗЕТ рассчитывал произвести за счет поступлений средств и технического оборудования из-за границы. Ю.Ларин обосновывал свое предложение точными экономическими расчетами. Он понимал, что вербовка в еврейской среде потенциальных переселенцев, организация их переезда на новое место жительства и последующее закрепление на совершенно необжитых местах потребует значительных расходов, на которые едва вышедшая из Гражданской войны и еще не преодолевшая разруху страна пойти не сможет. Но ему удалось договориться с руководством созданного еще в 1914 г. «Объединенного распределительного комитета американских фондов помощи евреям, пострадавшим от войны», как официально назывался до 1931 г. «Джойнт», о спонсорской поддержке землеустройства советских евреев. До октября 1922 г. в СССР должно было поступить на эти цели 1240 тыс. долларов, что и случилось, и весной следующего года в Крыму уже появились первые переселенцы.

Страна отчаянно нуждалась в деньгах, и на первых этапах своей деятельности КомЗЕТ и фактически подчиненный ему ОЗЕТ едва ли не главной задачей ставили перед собой привлечение к поселенческим планам общественных симпатий не столько в Советском Союзе, сколько за рубежом. Для них чрезвычайно важно было усилить советское влияние в еврейской среде и добиться получения необходимых ассигнований на осуществление своих планов. Но Запад немедленно усмотрел в пропаганде проектов широкой еврейской сельскохозяйственной колонизации в Советском Союзе альтернативу сионизму, основной идеей которого является заселения евреями Эрец-Исраэль. «Крым предположено сделать теперь заместителем Палестины, – иронизировала лондонская «Джуиш кроникл» 16 октября 1925 г. – И в самом деле, зачем посылать евреев в Палестину, столь непроизводительную и не оправдывающую большие жертвы и неимоверно тяжелый труд?.. Москва явится покровительницей русского еврейства и может теперь претендовать на моральную поддержку евреев всех стран, тем более что этот план ей ничего не стоит: все расходы покроют американские евреи».

Как ни парадоксально звучала мысль о возможности создания в Крыму некоей еврейской Палестины, она действительно начала воплощаться в жизнь, ибо 11 февраля 1926 г. была создана комиссия во главе с М.Калининым, и Политбюро ЦК ВКП(б) по его предложению приняло решение, гласившее: « Держать курс на возможность организации автономной еврейской единицы при благоприятных результатах переселения». Любопытно, что проект, предложенный Всесоюзным старостой, абсолютно противоречил установкам большевиков в национальном вопросе, и в первую очередь, в пресловутом «еврейском вопросе».

С исторической точки зрения, проблема создания национально-культурной автономии или даже попытка простого декларирования ее в форме территориализма или сионизма упиралась в проблему признания большевиками права наций на самоопределение. В мировом социалистическом движении это право было впервые сформулировано на Лондонском конгрессе Второго Интернационала в 1896 г.: «Конгресс объявляет, что он стоит за полное право самоопределения всех наций и выражает свое сочувствие рабочим всякой страны, страдающей в настоящее время под игом военного, национального или другого абсолютизма».

Подход В. Ленина в этом вопросе был иным. Как выразился историк А. Авторханов, Ленин признавал, и то условно, право наций на самоопределение при капитализме, но категорически отрицал его при социализме. Большевики меньше всего хотели, чтобы хоть какой-то народ вообще однажды поставил вопрос о своей автономии и тем самым породил цепную реакцию в стране, которую они расценивали не иначе, как советскую империю. И именно поэтому борьба с еврейскими партиями и общественными движениями, даже сугубо социалистического направления, велась со всей присущей большевикам жестокостью.

Поскольку в основе сионизма как идеологической доктрины лежало признание всех евреев мира единой нацией и убеждение в невозможности их полноценного национального и экономического развития вне исторической родины, у евреев вновь появилась реальная возможность воплотить в жизнь свою вековую мечту – возродить еврейское государство. Особые надежды на это возлагало российское еврейство, которое до Первой мировой войны было душой всемирного сионизма и его ведущей силой. Именно оно приняло на себя все трудности строительства ишува: его заселение, развитие хозяйства, завязывание международных связей, финансовые проблемы.

Поскольку сионизм провозглашал себя одной из форм национально-культурной автономии, признание за евреями права на создание собственного национального очага, пусть даже и на территории другого государства, означало бы для большевиков необходимость признания этого права и за другими народами. Мало того, что в этом случае нарушался принцип декларируемого ими интернационализма, который на деле фактически со временем стал замаскированной формой великодержавного шовинизма. Подрывалась надежда на воссоздание Российской империи (пусть и под красным флагом). Возникала возможность сепаративного отделения других наций, поэтому большевики никак не могли признать сионистское движение легитимным.

В дореволюционной России сионистское движение, хотя и носило массовый характер, но было неоднородным и представляло собой широкий спектр политических партий, культурных и спортивных организаций, идеология которых колебалась в больших пределах и отражала все оттенки и течения еврейской мысли. После Февральской революции 1917 г. в России действовали 18 сионистских партий и союзов, объединявших в своих рядах до 300 тысяч членов и издававших 52 периодических издания (39 – на идиш, 10 – на иврите, 3 – на русском языке). При этом следует учитывать, что значительная часть территории России, на которой проживало не менее половины еврейского населения, была оккупирована германскими войсками.

Решение упразднить сионистское движение в целом и погасить вековую мечту евреев о возвращении на свою историческую родину большевики приняли еще в начале 1918 года. Сионизм для них был одной из форм идеологии, а упустить монополию на государственную идеологию они никак не могли. Уже в 1918 г. многие из сионистских партий и организаций были распущены, имущество их конфисковано, а средства массовой информации закрыты. Тогда же иврит был объявлен контрреволюционным языком, а его преподавание было 30 августа 1919 г. запрещено во всех учебных заведениях комиссариатом просвещения. Лицемерие большевиков заключалось в том, что фактически преследовались организации, формально не запрещенные.

Еще в июле 1919 г. Президиум ВЦИК разъяснил руководству Сионистской организации, что, поскольку она ранее «не объявлялась контрреволюционной, то нет и оснований для принятия специального акта о ее юридической легализации, а потому советские органы не будут чинить препятствий культурно-воспитательной деятельности сионистов». На самом же деле власти активно проводили негласную борьбу с Сионистской организацией России путем тайных арестов ее лидеров, административных репрессий и финансового давления.

Подавляя сионистское движение, большевики преследовали еще одну, на сей раз уже чисто прагматическую цель. Вот как ее сформулировал 1 июня 1920 г. в своем циркуляре о необходимости активизации борьбы с «еврейскими буржуазными националистами, состоящими на службе у Антанты», начальник секретного отдела ВЧК М.Лацис: «Сионизм, охватывающий почти всю еврейскую интеллигенцию, если бы ему суждено было осуществиться, немедленно лишил бы нас огромнейших кадров, необходимых для восстановления народного хозяйства».

Участники сионистского движения подвергались репрессиям едва ли не с первых месяцев существования Советов, в результате чего ряд сионистских организаций были вынуждены уйти в подполье уже сразу после октябрьского переворота 1917 года. В годы Гражданской войны, даже находясь на нелегальном положении, движение сыграло значительную роль в создании сионистского межпартийного объединения «Гехолуц». Сионистам принадлежит и ведущая роль в организации антипогромных сил еврейской самообороны. Но 23 апреля 1920 г. в Москве были арестованы участники и гости сионистской конференции. И хотя судебного процесса не было, 19 из арестованных были приговорены к различным срокам заключения. Вскоре они были помилованы, но при этом были вынуждены дать подписку о полном отказе от сионистской деятельности. В январе 1922 г. в заключении оказались все участники 3-й конференции «Гехолуца» в Харькове. В том же году в Гомеле местные власти разрешили проведение съезда этой организации, после чего, выявив легально всех ее членов, провели массовые аресты. И это не смотря на то, что официально «Гехолуц» и в Белоруссии, и на Украине запрещен не был и декларировал основной целью своего существования содействие аграризации и пролетаризации еврейских масс.

19 марта 1923 г. Оргбюро ЦК РКП(б) приняло решение «разрешить существование организации «Гехолуц» на общих основаниях, установленных Советской властью. Давление ГПУ на «Гехолуц» привело к тому, что в уставе организации появился пункт, заставляющий сионистов ежегодно предоставлять общие списки ее членов в НКВД для контроля. Выявляя как легальным, так и агентурным путем убеждения еврейской молодежи, власти исключали молодых сионистов из учебных заведений. При этом истинные мотивы исключения не назывались, а на извещениях об увольнении писалось: «Уволен как идеологически чуждый элемент».

Репрессии принимали самые разнообразные формы: от общественных судебных процессов до массовых арестов, когда в течение несколько дней подвергались репрессиям от 1000 (18-22 сентября 1922 г.) до 3000 (2 сентября 1924 г.) человек по всей стране. Масштабы репрессий против сионистов впечатляют. С 13.03.1924 г. по 01.05.1925 г. в СССР было арестовано 3,5 тыс. чел. сионистского актива. Поводом послужили протестные акции, прокатившиеся по стране по поводу реализации Крымского проекта, который сионисты вполне резонно расценили как альтернативу своему движению. За решеткой оказалась, главным образом, молодежь 17-23-летнего возраста. Такая избирательность объяснялась многочисленным молодежным контингентом в рядах сионистских организаций.

Что касается антисионистской пропаганды, то она не сходила со страниц газеты Увсекции «Дер Эмес» и страниц журнала «Еврейский крестьянин», выпускавшегося в 1925-1926 гг. Эта тема звучала с трибун многочисленных еврейских собраний и конференций. Во весь голос она прозвучала и с трибуны съезда ОЗЕТА. «Разве для населения, которое жило тысячи лет в нашем Западном и Юго-Западном крае, осталась хоть какая-нибудь органическая, физиологическая и другая связь с Палестиной?», – спрашивал у делегатов съезда 17 ноября 1926 го выступающий с докладом М.Калинин, забыв при этом, что евреи вообще в массе своей на территории Российской империи оказались лишь в конце ХVIII в результате раздела Речи Посполитой.

Давление большевиков на сионистское движение, сопровождаемое массовыми репрессиями, было хорошо известно на Западе, что крайне негативно влияло на характер переговоров об организации еврейского земледелия в СССР. Переговоры с ОЗЕТом вел директор русского отдела «Джойнта», известный американский агроном, эксперт в области фермерского хозяйства и организатор земледельческих колоний Джозеф Розен (1877 – 1949). Бывший москвич, выходец из еврейской среды, Розен еще юношей приобщился к революционному движению. Был сослан в Сибирь, откуда бежал и уже в 17-летнем возрасте оказался в Германии. В Гейдельбергском университете получил образование, после чего эмигрировал в США, где завершил курс наук со степенью доктора.

На всю жизнь Розен сохранил глубокую привязанность к России и всячески стремился содействовать прогрессу ее сельского хозяйства. Создал в Миннеаполисе агрономический центр с филиалами в Екатеринославе и Харькове, где русские агрономы получали возможность овладевать иностранными языками и приемами высокопродуктивного земледелия. В 1921 г. Розен был направлен посланцем «Джойнта» в советскую Россию с целью организовать социальную и юридическую реабилитацию «лишенцев». Это по его настоянию в устав ОЗЕТа был включен пункт о том, что членом этой организации может стать любой гражданин старше 18 лет, не имевший судимостей. Это положение о членстве в ОЗЕТе открыло доступ к работе огромной массе «лишенцев», до того полностью лишенных гражданских прав. В результате общее их число среди евреев несколько уменьшилось. Однако в целом ситуация с этой категорией, как писали большевики, «деклассированного» еврейского населения оставалась серьезной. И даже тогда, когда Президиум ЦИК СССР своим решением от 10 января 1928 г. признал возможным предоставить избирательные права еврейским переселенцам, обустроившимся на землях переселенческого фонда, число «лишенцев», по данным 85-ти еврейских поселковых советов (113,9 тыс. взрослого населения), оставалось 34,7%.

Возглавив «Агро-Джойнт», Розен приложил максимум усилий, чтобы поток денежных вливаний из-за рубежа в проекты землеустройства советских евреев не иссякал. Достаточно сказать, что, если за 1924-29 гг. советская сторона выделила всего 9,1 млн. руб., то вложения иностранных еврейских организаций составили 20,5 млн. Один только «Джойнт» выделил в 1926 г. 2,3 миллиона долларов.

Чувствуя большую заинтересованность советской стороны в получении американских финансовых средств, Розен занял жесткую политическую позицию, поставив перед большевиками несколько предварительных условий. Его требования были достаточно категоричны и, как мы понимаем, с точки зрения советских властей совершенно неприемлемы: прекратить гонения на иудаизм, сионизм и ивритскую культуру, открыть в Москве эмиграционное бюро для отправки евреев в Палестину и, освободив арестованную сионистскую молодежь, дать ей возможность беспрепятственно покинуть страну, чтобы совершить алию. И хотя на деле, пусть частично, был выполнен лишь последний пункт его требований, договор в конце 1924 г. был все же подписан.

Для получения поддержки евреев Запада ОЗЕТу была предоставлена беспрецедентная с точки зрения советской внутренней политики свобода действий. В ноябре 1925 ОЗЕТ даже объявил о своём нейтральном отношении к сионизму, который к этому времени уже был объявлен в СССР «наиболее реакционной разновидностью еврейского буржуазного национализма». Откровенно антисионистскую позицию руководство ОЗЕТа заняло лишь в конце 1920-х гг.

Для того, чтобы не сорвать уже начавшееся и активно развивающееся создание еврейских земледельческих коммун и переселение евреев в Крым, а также публично заявить о том, что этот проект ни в коем случае не носит характер альтернативы сионистскому движению, ОЗЕТ принял 16 ноября 1925 г. резолюцию «О палестинской колонизации». В ней ОЗЕТ утверждал что никогда 1). не занимался и не занимается вопросом о колонизации Палестины; 2). не противопоставлял и не противопоставляет свою работу по еврейской колонизации в СССР работе других организаций по колонизации Палестины; и 3). не стремился и не стремится ставить никаких препятствий переселению в Палестину и из СССР. Третий пункт резолюции ОЗЕТ объяснял очень просто: зачем мешать тем, кто хочет ехать в Палестину? Все равно в СССР условия для колонизации евреев лучшие за счет большей дешевизны, большей прочности, большей обеспеченности и выгодности.

Лицемерие этой резолюции было видно невооруженным взглядом, ибо репрессивный характер политики большевиков по отношению к сионистам не изменился и оставался прежним и после ее обнародования. Уже в конце 1925 – начале 1926 гг. из Белоруссии и Украины было отправлено в ссылку 400 сионистов. За один только день 16.03.1926 г. было арестовано более 100 человек. Все попытки изменить позицию советского руководства по отношению к сионизму, в том числе обращение М.Горького к В.Ленину, результата не дали. Однако внешне власти пытались, что называется, сохранить лицо, и 4 февраля 1926 г. на специальном совещании в ЦК РКП(б) даже приняли решение о целесообразности продолжения работы по содействию эмиграции евреев.

Отношение к создаваемым еврейским земледельческим анклавам не было в еврейской среде однозначным. Руководство евсекций при ЦК ВКП(б), активно проводившее политику идишизации, было озабочено лишь сохранением культуры на языке идиш, утрата которой лишало смысла само их существование. Появление зон компактного проживания евреев их как раз очень устраивало, так как создавало благоприятные условия для сохранения национального самосознания. Революция привела к массовой миграции евреев из местечек в города, к гибели общинного уклада жизни, закрытию синагог и уничтожению еврейского образования. В условиях большого урбанизированного города евреи быстро смешивались с нееврейским населением. Резко возросло число межнациональных браков. Подавление властями религиозного чувства и ликвидация синагог обеспечивали массовую секуляризацию еврейской массы. Следующим этапом была уже только окончательная ассимиляция.

Процесс еврейской ассимиляции шел намного быстрее, чем можно было предположить. Это продемонстрировала в 1926 г. перепись населения: если в 1897 г. родным языком идиш назвали 97% опрошенных, то в 1926 г. таких было уже только 70%. Более того, 10% евреев, принявших участие в переписи, вообще отказались назвать свою подлинную национальность. Евреи уходили от языка идиш, потому что он для них был неким олицетворением местечка. Главным для них было – выбраться из узких рамок «черты оседлости», от того образа жизни, который они считали отсталым – «отрыжкой прошлого».

Неоднозначным было отношение к этой проблеме и руководства партии большевиков. С одной стороны, догматически выполняя предписания покойного «вождя мирового пролетариата», власти жестко навязывали огромному многонациональному государству политику великодержавного шовинизма. В свое время в работе «О национальном и национально-колониальном вопросе» В.Ленин на полном серьезе утверждал, что «разграничение наций в пределах одного государства вредно». «Мы, марксисты, стремимся сблизить и слить их», – развивал он свою мысль. А так как слияние народов возможно только при ассимиляции нерусских народов в русском, значит, именно в этом и должна заключаться национальная политика большевиков. «Против ассимиляторства могут кричать только еврейские реакционные мещане, желающие повернуть назад колесо истории», – подчеркивал В.Ленин, сразу указывая, кто будет виноват, если этот процесс сорвется.

Лицемерие, которое было проявлено властями СССР при решении этого вопроса, не имело границ, ибо устами другого своего лидера – Иосифа Сталина, принявшего эстафету у своего предшественника, государство одновременно утверждало, что «политика ассимиляции безусловно исключается из арсенала марксизма-ленинизма как политика антинародная, контрреволюционная, как политика пагубная». Именно следуя этой концепции, большевики и стали решать «еврейский вопрос». Времени у них для глобальных преобразований в обществе было мало. Так просто, одной командой «сверху», решать целый ряд поставленных перед собой задач, развивающаяся административно-командная система управления решать пока еще не могла. Пришлось сделать пару шагов назад, пойти на временный союз с автономистами и согласиться на создание для евреев экстерриториальной автономии. Местом для нее, по предложению Ю.Ларина, и было выбрано Северное Причерноморье.

Временно отступив от ленинских принципов тотальной насильственной ассимиляции евреев, большевики получили возможность решить сразу три глобальные задачи. Главной из них была – победа в информационной войне с Западом. Нужно было любой ценой перед лицом всего мира подтвердить свою правоту в преследовании сионистов и доказать при этом нереальность воплощения теми в жизнь многовековой сионистской мечты о создании еврейской государственности на Ближнем Востоке. Более того, можно было при этом декларировать свое желание самим воплотить в жизнь идею национально-культурной автономии евреев СССР, создав тем самым реальную альтернативу сионизму и подорвав его идеологические основы. Приняв это положение за основу, государство могло уже вполне легально решать проблему освобождения густонаселенных районов страны от избытков еврейского населения, а заодно и трудоустройства массы торговцев, ремесленников и мелких производителей, составлявших большую часть еврейских безработных.

Однако эту идею поддержали далеко не все. Лидеры Евсекции поселенческую линию в официальной политике государства оценили как проявление национализма и настаивали на продолжение интернационализации еврейской массы, то есть, по сути дела, на насильственной ассимиляции. Группа деятелей (большей частью беспартийных) во главе с А. Брагиным считала, что надо основывать не отдельные еврейские поселения, а сплошные массивы заселения – то есть аналоги республикам. Цель – создание базы для национального самоопределения евреев в Советском Союзе. С возражением выступили и украинские руководители. Как заявил на VIII Всеукраинской партийной конференции секретарь ЦК КП(б)У, выходец из семьи немецких колонистов Эммануил Квиринг (1888 – 1937), «мы ничего не имеем против того, чтобы образовывались те или иные республики национальных меньшинств, но специально собирать евреев в одно место – это не логично, это пахнет сионизмом».

Окончательно точку в этом вопросе поставил сам И.Сталин. Это ему предстояло сделать последний шаг от предоставления евреям автономии культурной и образовательной, что, собственно, уже было в 1920-е годы реализовано, до создания автономных органов самоуправления евреев. Сохранилась записка, которую написал ему заведующий подотделом нацменьшинств Отдела агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) Семен Диманштейн. Датируется записка 1926 годом. В ней С.Диманштейн сообщал о выступлении Ю.Ларина по поводу необходимости организации Еврейской республики в пределах СССР. Ответ И.Сталина был однозначен: «Что касается лично моего мнения, то я действительно за то, чтобы создать на территории Союза Еврейскую советскую республику с компактным большинством из евреев, используя для этого переселенческое движение еврейских трудовых масс». О возрождении еврейской нации как результат создания такой автономии, как мы видим, не было сказано ни слова.

И вот уже 15 июня 1926 г. президиум ЦИК утверждает план землеустройства, согласно которому предполагается в течение десяти лет переселить «на землю» сто тысяч еврейских семей. Кульминацией всей кампании по реализации «Крымского проекта» стал открывшийся 16 ноября всесоюзный съезд ОЗЕТа, на котором Ю.Ларин прямо призвал «путем организации массовых еврейских поселений... создать, в конечном счете, в Северном Крыму национальную еврейскую республику». В своем выступлении на съезде М.Калинин приветствовал эту идею, но при этом четко определил свою позицию относительно возрождения евреев как нации: «Перед еврейским народом стоит большая задача – сохранить свою национальность. Для этого нужно превратить значительную часть еврейского населения в оседлое крестьянское компактное население, измеряемое, по крайней мере, сотнями тысяч. Только при таких условиях еврейская масса может надеяться на дальнейшее существование своей национальности».

Надо сказать, что выступление М.Калинина на съезде ОЗЕТа носило в какой-то степени сенсационный характер. Своим выступлением М. Калинин сформулировал главенствовавший в те дни в СССР взгляд на нацию как на территориальную общность, которая должна была иметь свой ареал обитания и строить на ней свою национальную жизнь. Это его заявление по аналогии с «Декларацией Бальфура» вскоре получило название «Декларации Калинина». В воздухе вновь замаячила отвергаемая до этого большевиками, но продвигаемая в свое время бундовцами, идея консолидации еврейского народа в одну, единую нацию, а потому М.Калинин немедленно получил соответствующую отповедь от лидеров Евсекции. Сделал это, хоть и не очень корректно, все тот же Ю.Ларин, которого, тем не менее, поддержал председатель Центрального бюро А.Чемерисский.

Но был в докладе М.Калинина еще один раздел, который подводил некий итог развитию «еврейского вопроса» в СССР за прошедшее после октября 1917 г. десятилетие и формулировал его состояние на сегодняшний день: «Октябрьская революция… основательно ударила по еврейскому народу… уничтожила, по крайней мере, на время, основу… самой возможности существования еврейского населения – кустарные промыслы. Сейчас русская интеллигенция более антисемитична, чем была при царизме… В тот момент, когда значительная часть русской интеллигенции отхлынула, испугалась революции… еврейская интеллигенция заполнила канал революции большим процентом по сравнению со своей численностью и начала работать в органах управления. Вот на этой почве развился антисемитизм».

Спустя полтора месяца после съезда ОЗЕТа, 31 декабря, всесоюзное совещание еврейских секций приняло резолюцию, зафиксировавшую эту позицию Евсекции: «ЦБ считает, что еврейские массы пойдут к социализму двумя путями: те, которые принадлежали к непроизводительным слоям или выпали из производства – путем превращения в крестьянство на сплошной территории с последующим созданием автономной государственности. Остальные – путем превращения в армию наемного труда вообще и в промышленный пролетариат в частности. Первый путь связан с национальной консолидацией. На втором пути не исключена перспектива ассимиляции. Мы ведем работу по обоим путям, ибо сохранение нации не наш лозунг». Вот так: «сохранение нации не наш лозунг»!

Перспектива «посадить евреев на землю» имела для большевиков еще одну важную цель: апробировать на них идею создания кооперативных форм сельского хозяйства, что, в свою очередь, должно будет способствовать утверждению социалистических принципов образа жизни. Успехи в создании еврейских колхозов проложили пути к коллективным формам хозяйствования, что было до этого крайне затруднено среди нееврейского крестьянства, приверженного индивидуальным формам деятельности. Это было настолько закреплено в его исторической памяти, что привело спустя пять лет к трагедии насильственной коллективизации. Когда в конце 1925 г. в среде еврейских колонистов началось создание колхозов, сельским хозяйством в стране занималось уже более 100 тыс. евреев. В течение последующих трех лет ОЗЕТ выделил для 14 170 еврейских семей 325 тысяч гектаров необрабатываемой до этого целины.

«Джойнт», принимая решение об оказании финансовой поддержки землеустройству советского еврейства, учитывал опыт реализации аналогичной программы при еврейской колонизации Палестины: по темпам своего развития она, как минимум, в четыре раза отставала от еврейского землеустройства в России. Дело дошло до того, что в 1927 году реэмиграция из Палестины превысила иммиграцию на 87%. Переселенцы – бывшие россияне, естественно, и возвращались в Россию. В Яффо 16 мая 1926 г. они даже организовали некий «Союз возвращения на родину». И хотя 3 января 1927 г. комиссия Совета Труда и Обороны СССР приняла постановление, в котором «содействие массовой эмиграции евреев из Палестины» было признано нецелесообразным, тем не менее, спустя год группе в 100 реэмигрантов удалось создать в Крыму коммуну «Воля нова».

Из-за откровенно трусливой политики Великобритании, которая, раз за разом, нарушая решение Лиги нации о создании еврейского государства, делала уступки арабским радикальным кругам и ограничивала репатриацию евреев, «Джойнт» вынужден был постоянно корректировать свою политику помощи палестинским поселенцам. В 1926 г. в Москву со специальной миссией из США прибыл один из лидеров «Джойнта», известный адвокат и живописец, создатель нью-йоркской «New Gallery» Джеймс Розенберг. После того, как он изучил состояние дел с развитием еврейского земледелия в СССР, «Джойнт» по его рекомендации принял решение сделать в своей работе ставку на русское еврейство, и 31 декабря 1927 г. «Агро-Джойнт» заключил с советским правительством новый трехлетний договор. Через два года, 15 февраля 1929 г., этот договор был продлен еще почти на четверть века, до 1953 г. «Агро-Джойнт» обязался предоставить правительству СССР заем в 9 млн. долларов под 5% годовых и с 17-летним сроком погашения. Кроме того, большая сумма выделялась советской стороне в виде безвозмездной финансовой помощи. Сбылись слова эмигрантского журналиста: «большевистский блеф» действительно сработал, а деньги «Джойнта» и других еврейских организаций Америки придали ему поистине «американский размах».

О том, что вся эта затея с попыткой «посадить евреев на землю» – блеф, во весь голос заявило тогда руководство Всемирной сионистской организации (ВСО), и не только потому, что она противоречила идее возрождения еврейской государственности в Эрец-Исраэль. Как заявили сионисты, еврейские проекты в «стране погромов» абсолютно бесперспективны. Не менее категорично, хотя и с других позиций, против организации еврейских земледельческих регионов выступили некоторые советские чиновники, в частности, нарком земледелия РСФСР А.Смирнов. Возражая против проекта создания еврейской крымской автономии, А.Смирнов подвел под свои слова и юридическое обоснование: «Образование автономной еврейской единицы на чуждой территории из пришлых со стороны элементов явится совершенно искусственным и в этом отношении самым резким образом разойдется с принятым порядком образования автономных областей в СССР, который основывается на началах самоопределения национальностей...»

Существовал и еще один, возможно, наиболее важный фактор, препятствовавший созданию еврейской автономии в Северном Причерноморье. На юге Украины в начале 1920-х гг. насчитывалось до 5 млн. безземельных крестьян из числа коренного населения. На их глазах еврейские колонисты получали бесплатно земельные угодья, заграничную сельскохозяйственную технику, семена и породистый скот. А местному населению в это же время власти предлагали искать лучшую долю на обширных пространствах за Уралом. Зная это, не приходится удивляться, почему весь этот переселенческий процесс сопровождался серьезными антисемитскими эксцессами. И все же основной причиной обострения межнациональных отношений послужили не экономические, а межнациональные отношения.

В октябре 1921 г. на полуострове была провозглашена Крымская автономная советская социалистическая республика, в руководстве которой ведущие позиции заняли представители татарского населения. Их численность составляла 37% от общего числа жителей полуострова. Русских было чуть больше – 44%, но они не являлись титульной нацией. Немцы (10%), болгары (3%) и греки (2,6%) считались национальными меньшинствами. Евреи же составляли и вовсе 1% населения Крыма. Из общего количества проживавших в Крыму евреев (40166) только 3353 были заняты в сельском хозяйстве. Поэтому сама идея создания в таких условиях национальной республики выглядела весьма сомнительной. К тому же, причерноморские земли, на которых планировалась организация еврейской автономии, входили в состав двух союзных республик — РСФСР (Крым) и УССР (юг Украины), что также осложняло ситуацию.

Внутриполитическая ситуация в Крыму в конце 1924 г. вообще была взрывоопасной. Республика еще не оправилась от голодомора, царившего на полуострове в 1921 – 1923 гг. и унесшего по неполным данным 76000 жизней татарского населения, не считая представителей других народов. Еще кровоточили раны, возникшие в мае 1924 г., когда большевики силой подавили попытки лидеров автономии избавиться от диктата Москвы и решать свои национальные проблемы самостоятельно. Тогда все закончилось расстрелом 132 активистов движения, обвиненных в организации «контрреволюционного заговора». И тут неожиданно для татар – попытка заселить полуостров евреями, да еще с перспективой создать рядом с татарской автономной республикой еще одну – еврейскую. Как заявил воспротивившийся попытке еврейской «экспансии» председатель ЦИК Крымской АССР Вели Ибрагимов, «от нас требуют земли на переселение в Крым 8000 еврейских хозяйств, однако... наши излишки не удовлетворяют даже своих внутренних нужд».

Между Вели Ибрагимовым и Ю.Лариным возник конфликт, подробности которого широко освещались на страницах газет и с трибун различных партийных конференций. В.Ибрагимов настаивал отдать Крымской автономии преимущественное право на репатриацию сотен тысяч татар, покинувших родные места в ХIХ – начале ХХ вв. Но Кремль поддержал не его, а Ларина. Проект ОЗЕТа начал внедряться в жизнь, американские деньги стали осваиваться в СССР, а национальное движение крымских татар было подавлено со всей большевистской жестокостью. В 1927 г. против его участников было сфальсифицировано дело, и в Симферополе прошел едва ли не первый в СССР политический процесс. В мае 1928 г. Вели Ибрагимов и большая группа его соратников были расстреляны. Путь для еврейской колонизации Крыма был свободен, но так называемый Южный проект, тем не менее, осуществлен не был, ибо он был обречен изначально.

Большевики планировали, что Крымская АССР станет основной базой еврейского переселения. Согласно утвержденному в 1926 г. перспективному плану земельного устройства евреев, в 1927-1936 гг. в Крыме должно было быть размещено около 250 тысяч еврейских переселенцев. В первый же год работы здесь должны были оказаться 10700 еврейских семей – 55,6% всех колонистов.

Российская история уже знала к этому времени несколько попыток переселения евреев на пустующие земли и приобщения их к земледелию. Ни одна из них не завершилась успешно. В последнюю четверть XVIII в., после Третьего раздела Речи Посполитой, в составе России оказалось значительное количество еврейского населения, которое от 45 до 90 (а иногда и выше) наполняло города. Екатерина II в это время как раз и проводила политику укрепления городов как основных торговых центров государства. Указом 1780 года она отнесла евреев к одному из городских сословий – купеческому или мещанам. Чрезвычайная скученность населения городов и местечек заставила правительство искать выход из этого положения, и указом 1804 г. Александр I позволил евреям переходить в крестьянское сословие для создания земледельческих поселений (колоний) на специально отведенных для этого незаселенных землях Таврической губернии. Как и прочие колонисты, евреи получили временные налоговые льготы, освобождение от рекрутской повинности, а также субсидии для приобретения или покупки земельных угодий.

На призыв правительства откликнулись несколько сотен еврейских семей из Белоруссии, которые основали на юге России в 1808 г. первые земледельческие колонии. Но тут выяснилась вся бессмысленность попытки создать класс еврейских фермеров-земледельцев. Вся история евреев была связана с проживанием в городской местности. Им как народу пришлому нигде и никогда не позволяли селиться на земле и заниматься сельским хозяйством. Все национальные традиции этого народа, его жизненный уклад и опыт лежали в сфере ремесленничества, коммерции и торговли. Переселение, создание хозяйств, снабжение их оборудованием, семенами и т.д. – все требовало средств и было совершенно некстати царскому правительству в разгар войны с Наполеоном. Трудность заселения неосвоенного степного края быстро привела к упадку этих колоний. А в 1806 г. и вовсе началось их выселение евреев из сельских местностей.

Политика царских властей в отношении евреев не была последовательной. Николай I на протяжении десяти лет несколько раз издавал указы о выселении евреев из сельской местности, но в 1835 г. сам же положил начало еврейской земледельческой колонизации в Бессарабской области Новоросcии. (Тогда же была сделана попытка создания еврейских колоний в Сибири, но она оказалась неудачной). Еврейские колонисты стали получать казенные земли в бессрочное пользование, а также приобретать и арендовать земельные участки в шести губерниях. Для колонистов предусматривались налоговые послабления. В последующие два десятилетия на юге России было образовано 17 еврейских сельскохозяйственных колоний. К середине ХIХ в. прослойка евреев-земледельцев в России составляла уже 3 % от всего еврейского населения страны, а в Бессарабской области – около 16 %. Но Александр II свернул политику поощрения еврейского земледелия, а в 1883 г. евреям и вовсе было запрещено селиться вне городов и местечек, арендовать землю и приобретать недвижимость. На месте некоторых колоний возникли целые поселки, где регулярно проводились ярмарки, а большинство евреев вернулось к занятию торговлей и ремёслами.

К началу ХХ в. лишь 2,2% еврейского населения были заняты в сельском хозяйстве. Если бы большевики учли весь предыдущий опыт по привлечению такого исконно городского населения, как евреи, к занятию сельским хозяйством, они, возможно, не стали бы затевать такой кампании, как попытки «посадить евреев на землю». Однако, скорее всего, отвегнутые всем мировым сообществом, судорожно цепляясь за малейшую возможность приобрести симпатии за рубежом, в попытке любым способом получить хоть какую-то финансовую поддержу, большевики просто использовали евреев в качестве разменной монеты в большой политической игре, которую они пока безуспешно вели. Освоение целинных земель в обессиленном войной и голодом государстве требовало гораздо более серьезных инвестиций и участие гораздо больших человеческих ресурсов, чем те, которые могло себе позволить молодое советское государство. Тем более в условиях Северного Крыма с его засушливым климатом и малоплодородными солончаковыми почвами.

В своей статье «Еврейский вопрос и переселение евреев в Крым» («Известия», 11.07.1926) М.Калинин так осветил эту проблему: «На эту землю простых поселенцев посадить нельзя. Чтобы их посадить, на каждую десятину надо вложить минимум пару сотен рублей. Ни у советского правительства, ни у населения этой суммы нет. Эта сумма может быть собрана только за границей, что евреи и делают».

М.Калинин был прав. Условия еврейского земледелия в Крыму оставались крайне тяжелыми. Урожайность полей и доходность хозяйств – низкими. Земли, которые отводились евреям, брались, как правило, не из наличного используемого земельного фонда, а из неиспользуемых фондов, которые еще должны были быть подготовлены для сельскохозяйственного использования упорным трудом. Степная часть Крыма всегда оставалась мало населенной. И власти это сами очень хорошо понимали и не скрывали. Об этом говорил и М.Калинин в своем докладе на съезде ОЗЕТа: «Напрасно наши враги и антисемиты стремятся доказать, что евреям отводятся лучшие земли. Мы великолепно понимаем, что эти земли не только не лучше, а по своим почвенным и климатическим условиям гораздо хуже и требуют огромного труда для освоения. Как писал автор одной из брошюр, выпущенных в 1928 г., «в Крыму евреям дают землю не в южной части, где климат благодатный, а в северной, где переселенец находит засушливую степь и где бушуют дикие ветры. Почва там местами солончаковая, а воду для питья приходится добывать на глубине 30-40 сажень и т.д.». Средства, поступающие от международных еврейских организаций распределялись между всем занятым земледелием население, и треть затрат приходилось на нееврейские хозяйства.

На серьезную трудовую отдачу прибывающих в Крым евреев тоже нельзя было рассчитывать. Практически все они никогда не занимались сельскохозяйственными работами и никаких трудовых навыков в этом деле не имели. Опросы показали, что половина из них были до этого торговцами, 20% – ремесленниками, 10% – рабочими. Остальные относились к интеллигенции (5%) или вообще не имели определенных занятий (15%).

Крымский проект был изначально «провальным». За весь период действия проекта – с 1925 по 1937 год – на отведенные правительством площади переселились лишь 126 000 евреев, причем закрепились из них на новом месте меньше половины – 53 000 (42%). В частности, по состоянию на 1 января 1932 г. количество еврейских земледельцев в Крыму было только 5122 при емкости, которая достигала 16000.

Только отчаянье, только огромное чувство ответственности за судьбу своего народа, оказавшего в критическом положении, могло подвигнуть Ю.Ларина на проталкивание своего проекта по привлечению евреев к работе на земле. А ведь достаточно было провести небольшой анализ социальной мотивации евреев, чтобы все сразу стало на свои места. Высокий первичный образовательный ценз евреев уже в первые послереволюционные годы привел к тому, что наибольшее количество евреев, заполнивших университеты, было еврейского происхождения. Представители коренных народов в это время еще только приступили к ликвидации безграмотности и получению рабочих профессий. Так вот, среди учащихся рабочих факультетов (рабфаков) евреи составляли в 1926/27 учебном году только 2,6%. Остальная масса еврейской молодежи шла сразу в университеты.

В 1926 г. в 34 (из 39) университетов советской России училось 103 тыс. студентов еврейского происхождения. Только 4,7% из них пытались получить профессию, связанную с работой в сельском хозяйстве. Высокий образовательный уровень и высокий уровень общего развития подталкивал еврейскую молодежь к выбору профессии, требующей одновременно и высокого интеллектуального уровня. Вот почему педагогическое образование пытались получить в тот год 11,3% еврейских студентов, индустриально-техническое – 14,7%, медицинское – 15,3%, Социально-экономическое – 17,3%, художественное – 21,3%. (Заметим, каждый пятый студент-еврей готовил себя к артистической или музыкальной профессии!). Какое-то число евреев получало еще военное образование. В целом же из общего числа студентов евреи составляли 14%. И это притом, что среди населения СССР евреев по переписи 1926 г. было только 1,8%.

Крымский проект начал буксовать еще до того, как его запустили в дело. Наметившийся в первые месяцы поток переселенцев быстро превратился в небольшой ручеек. Не помогали никакие пропагандистские маневры властей. ОЗЕТ даже выпустил документальный фильм «Евреи на земле». Замысел фильма принадлежал Лиле Брик (Лиле Уриевне Каган) – любимой женщине и музе Владимира Маяковского. В середине 1926 г. она начала работать в ОЗЕТе. Идеи еврейского землеустройства захватили ее, и она, используя свои обширные связи в литературной и кинематографической среде, задумала снять фильм на эту тему. Сценарий написал Виктор Шкловский. Снять фильм согласился режиссер Абрам Роом. В поездке киногруппы в Крым принимал участие и В.Маяковский, который должен был написать титры. Результатом поездки явилось также и опубликованное в 1926 г. стихотворение В.Маяковского «Еврей» (Товарищам из ОЗЕТа).

Фильм вышел на экраны в 1927 г. Он показывал, как еврейские колонисты превращают голые степи в обжитые земли, какую технологию они используют для обработки для облагораживания этой засушливой зоны. Фильм опровергал антисемитские домыслы о том, что евреям большевики подарили этакую курортную зону. А антисемитских эксцессов было достаточно. По стране расходились красочные зарисовки роскошной жизни евреев на лучшем курорте страны, которая даже получила название «Крымской Калифорнии». Но настоящая антисемитская факханалия началась, когда из Крыма стали высылать кулацкие семьи. Сразу появилась поговорка «Евреям – Крым, русским – Нарым».

Разоблачая эти домыслы, картину труда евреев на земле в Крыму очень выпукло отобразил в своем стихотворении В.Маяковский.

«Ни моря нет, ни куста, ни селеньица,
худшее из худших мест на Руси –
место, куда пришли поселенцы,
палаткой взвив паруса парусин.
Эту пустыню в усердии рьяном какая жрала саранча?!
Солончаки сменялись бурьяном, и снова шел солончак.
Кто смерит каторгу их труда?!
Геройство – каждый дым,
и каждый кирпич, и любая труба,
и всякая капля воды.
А нынче течет ручьевая лазурь;
пота рабочего крупный град
сегодня уже перелился в лозу,
и сочной гроздью повис виноград.
Люди работы выглядят ровно:
взгляни на еврея, землей полированного».

Фильм «Евреи на земле» так и остался единственным документальным свидетельством попытки еврейской колонизации северного (степного) Крыма.

Но уже к концу 1926 г. со всей очевидностью стало ясно, что слова М.Калинина на съезде ОЗЕТа о перспективе возникновения еврейской республики в Северном Причерноморье были не более чем политической риторикой. Ю.Ларин еще пытался как-то спасти экономический аспект программы. В сентябре 1927 г. он предложил комплекс новых мероприятий по обустройству еврейских переселенцев в Крыму. Согласно его плану основной специализацией в переселенческих хозяйствах должно было стать производство виноградного спирта для снабжения крымских винодельческих заводов. В эту работу предполагалось вовлечь 6000 индивидуальных хозяйств. Но и здесь требовались серьезные капитальные вложения, так что и этот проект сработал лишь частично.

В конце 1928 г. на руках у Ю.Ларина были данные развития еврейского земледелия по стране в целом за последние пять лет. Они были достаточно обнадеживающими: если в 1924 г. в стране в сельском хозяйстве было занято 94158 еврейских хозяйств и обрабатывали они 162,8 тыс. га земли, то в конце 1928 г. их было уже 220 тыс. и обрабатывали они 642 тыс. га земли. Это дало ему возможность в мае 1929 г. предложить КомЗЕТу еще один крупный проект: выделить еврейским колонистам Крыма дополнительно 235 тыс. га земли, которые остались бесхозными после процесса «раскулачивания» и переселением немецких колонистов в их национальную республику в Поволжье. Кроме того, он замыслил провести осушение 125 тыс. га территории озера Сиваш и создать на Таманском полуострове хлопковое хозяйство, но все его инициативы были отвергнуты в верхах. К этому времени уже был запущен новый грандиозный проект.

Дело в том, что власти по-прежнему испытывали острую необходимость глубоко задеть национальные интересы всех советских евреев. Пропагандистский характер этой цели уже тогда был виден невооруженным взглядом. И здесь, на новом этапе, уже нужно было не просто говорить о сельскохозяйственной колонизации. Требовалось серьезно думать о действительном создании еврейской автономии – не на словах, а на деле. И было понятно, что в европейской части Союза такой проект воплотить в жизнь не удастся. Надо было искать территорию подальше. И вот уже в Постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) «О землеустройстве евреев» от 18 марта 1926 г. появляется четвертый пункт: «Параллельно с практической работой по Северному Крыму и по плавням исследовать вопрос о возможности создания, кроме того, массива на 500 000 человек на Алтае, послав туда в советском порядке компетентную комиссию».

Сейчас нам будет уже сложно представить, о чем думали руководители страны, когда планировали переселить за Урал одновременно 0,5 млн. человек и поставить их в такие условия, когда единственным родом занятий для них будет земледелие! Но еще труднее будет осмыслить тот факт, что это будет четвертая часть всего еврейского населения страны. И это не легенда. Об этом прямо написали в 1927 г. в своей брошюре «О земельном устройстве трудящихся евреев в СССР» М.Калинин и П.Смидович (М., КомЗЕТ, с. 55-56). Но ясно одно: поиски велись по разным направлениям, и нужная территория, конечно же, нашлась. На Дальнем Востоке. Так в пропагандистской машине большевиков появился еще один символ – Биробиджан.