Государство, нация, религия: опыт взаимодействия в Беларуси в контексте истории

Наталья КУТУЗОВА (Минск)

«Государство существует не для того, чтобы осуществить рай на земле, оно бессильно совершить это, но оно существует, чтобы предупредить осуществлениеада на земле».
В.Соловьев

Конец XX века ознаменовался созданием единой общечеловеческой культуры и целостного мира, а также глобальным ростом национального самосознания и обращением к культурно-национальным традициям. Национальная культура — это сложноорганизованная система, в основе развития которой лежит традиционная дилемма «Восток-Запад». Однако эта дилемма в настоящее время неадекватно отражает реальную социокультурную ситуацию, так как и в Западном и в Восточном регионах можно выделить большое количество разнообразных культурно-национальных традиций и, следовательно, различных стратегий развития.

Уникальность социокультурной и геополитической ситуации, в которой оказалась Беларусь, является наглядным примером процессов межкультурного взаимодействия Востока и Запада. Ломка тоталитарных культурных оснований и становление новой демократической модели общественных отношений вызвала дестабилизацию общества и обострение социокультурных конфликтов, которые ранее являлись латентными.

Технологический, социально-экономический и политический кризис способствовал деконсолидации общества, его расколу по социальному и национально-религиозному признаку. Это в свою очередь вызвало активизацию архаических ментальных стереотипов и ритуально-символических элементов культур, представленных в Беларуси. Атрибутами посттоталитарной культуры стали бинарная структура восприятия и оценка мира («свой-чужой», «хороший-плохой»), агрессивность, страх перед переменами, негативное восприятие демократических преобразований и психологическая неготовность к ним.

Попытки корректировать процесс модернизации посредством идеологических программ государства в 80-90-е годы оказались несостоятельными в силу их обусловленности какой-либо одной определенной национально-религиозной принадлежностью.

Социокультурное пространство Беларуси имеет ряд особенностей: во-первых, полиэтничный состав населения (хотя около 80% населения называют себя белорусами); во-вторых, поликонфессионализм (в республике довольно широк спектр религиозых течений и представляющих их церквей); в-третьих, двуязычие (наличие русского и белорусского языка с явным преимуществом русского, который является наиболее употребляемым и популярным).

Многовековое проживание на одной территории различных национальных, религиозных и языковых групп не привело к формированию гомогенного этнического и культурного конгломерата. Каждая социокультурная группа в силу стойкости собственных культурно-национальных традиций осталась верна языку, обычаям, ценностным ориентациям, мировоззренческим комплексам, геополитическим предпочтениям. Таким образом, социокультурное пространство Беларуси объективно и генетически является полем многобразных конфликтов. Станут ли они явными, либо останутся на латентном уровне — полностью зависит от политики государства и активной позиции граждан.

Проблема конфликтности тесно связана с проблемой суверенности государства и стабильности общества. В настоящее время в Беларуси предпринимаются попытки (идеологические и научные) разработать единую стратегию национального развития и наполнить конкретным содержанием понятие «национальная идея», которая является необходимым элементом коллективной культурной традиции и применительно к Беларуси означает корреляцию интересов и ориентаций по возможности всех социокультурных групп. Это понятие на определенных этапах исторического развития было наполнено религиозным содержанием.

Религия дает нации (либо этносу) интерпретацию бытия, указывает на смысл и цель существования человека. Национальная идея и религия в социальном пространстве выполняют общие функции и составляют систему значимых для общества ценностей, выработанных традицией и социальной практикой и выражающих основу данного общества, связывающую прошлое, настоящее и будущее.

В западной философско-политологической мысли было сформулировано понятие нации как государственно оформленного этноса (либо этносов). Этнос — это исторически сложившаяся устойчивая общность людей, основывающаяся на единстве происхождения и биопсихологических признаков, культуры, языка и отличающаяся своеобразным стереотипом поведения. Разница между понятиями «этнос» и «нация» состоит в способах их организации. Нация является общностью политической, социокультурной и в нашем случае — полиэтничной.

В условиях мировой межгосударственной интеграции национально-религиозная консолидация выступает фактором самосохранения той или иной нации или государства. Феномены национальной идеи и религии объективируются в социальных и политических отношениях, на интерсубъективном сверхчувственном уровне, а также проходят процесс актуализации в реальных социально-политических действиях. В социальных и политических действиях сознание индивида всегда активно, и ориентировано на значения и смыслы феноменов религии и национальной идеи.

В настоящее время в РБ насчитывается 2825 религиозных общин, среди них не только традиционные для Беларуси христианские, иудейские и исламские. Представлены и нетрадиционные для РБ, и новые религии: псевдохристианские культы, заимствующие символику, идеи христианства; оккультно-мистические — самые многочисленные по количеству членов групп и интересующихся; сатанистские группы; нео-религии природы, пропагандирующие разные виды целительства; неоязыческие группы ориенталистской направлености.

Стремительный рост религиозности начинается в РБ, России и других странах СНГ с 90-х годов, как впрочем и подъем этнических движений. Появление этого феномена также связано с особенностями социокультурного пространства Беларуси. История конфессий, признанных обществом традиционными (католицизм, православие, протестантизм, ислам, иудаизм) знает немало явных религиозных войн и латентных конфликтов на уровне межцерковных отношений либо распределения «сфер влияния», что отнюдь не добавляет им популярности.

Обращает на себя внимание также феномен «размытой религиозности», наиболее выраженный в молодежной среде. Суть его заключается в эклектическом наборе объектов веры (молодые люди верят в единого христианского Бога, реинкарнацию, Кармический Совет, НЛО, «порчу» и «сглаз», одновременно изучают мистические практики иудаизма и буддизма, нравственно-бытовые нормативы ислама и др.), а также в игровом, виртуальном способе верования. В совокупности с довольно низкой религиозной грамотностью молодежи феномен «размытой религиозности» формирует почву для культивирования религиозно-политических гибридов, как правило, антисоциальной направленности. Примером тому служат многочисленные неокульты, большинство которых придерживается откровенно деструктивной и альтернативной по отношению к обществу позиции.

Таким образом, сложности современного процесса модернизации и демократизации белорусского общества, касающиеся как реальной практики, так и выработки общественно значимых идеологических программ, обусловили актуальность исследования смыслоформирований «нация», «религия», «государственность» в философской и духовной традиции белорусского народа, а также их интерпретации национальными и религиозными группами.

Многие специалисты сегодня сходятся во мнении, что судьба Беларуси как самостоятельного государства, детерминирована состоянием и спецификой менталитета основных национальных и религиозных групп. При этом Беларусь не является каким-либо исключением в Европе. Начиная с середины XIX в., в европейских странах начались процессы перехода от «наций политических» к «нациям культурным». Идея политической нации в чистом виде победила во Франции, общество которой объединилось вокруг института государства, безотносительно к его делению по этническим, религиозным, языковым и др. признакам. В средней части Европы национальное развитие было насыщено этническими интересами, а именно обсуждением проблем языка и религии.

Совершенно очевидно, что религия как уникальный духовный феномен всегда выполняет в обществе определенные социальные функции, значимость которых может изменяться. По результатам социологических опросов конца 90-х годов граждане РБ, называя социальные функции религии, практически единодушно связали феномен религии с этнической культурой и традициями.

История формирования национально-религиозных групп уходит далеко в прошлое, в эпоху средневековья. Специфический синтез славянской и балтской языческой культур был дополнен (не вытеснен!) христианской духовной традицией, которая также однородной не являлась. Конфессиональная политика первых князей Великого Княжества Литовского, как и геополитическая позиция, характеризовалась возведением грандиозного «моста», который наши современники назовут «мостом между Востоком и Западом, Севером и Югом». Жить на мосту практически невозможно. Поэтому князья Миндовг, Ягайло в свое время предпринимали попытки окатоличивания Княжества, а Витовт создавал автокефальную православную церковь, пытаясь избавиться от фантома религиозного диссидентства с помощью одной государственной религиозно-идеологической системы. Однако, в целом же, конфессиональная политика Княжества склонялась к веротерпимости и совершала маятникообразные колебания между между православной «Русью» и католическим «Латинским миром».

С XIV в. на территориях Княжества расселяются татары-мусульмане, численность которых к XVI в. достигла 40000, а к XVII в. — 100000 и более. В XIV в. действовало около 30 мечетей. При Витовте татарам гарантировалась свобода вероисповедания и широкие гражданские права, в том числе на строительство мечетей и браки с христианками. Татарская шляхта была уравнена в имущественных правах с христианской. Правовой статус татар ограничивался лишь тем, что государственной религией было христианство. Неоднократно татары-мусульмане вместе с коренными жителями ВКЛ защищали страну от единоверцев-врагов. Татары, напавшие на земли Княжества в 1510 году, призвали их присоединиться к ним для совместных грабительских действий, однако получили отказ: «Ни Бог, ни пророк не говорит вам грабить, а нам быть неблагодарными: сражаясь с вами, мы сражаемся с грабителями, а не с нашими братьями» [1]. В этой фразе, пожалуй, и заключен истинный патриотизм и высокий образец духовности, воспитанный верой.

Начало расселения евреев на территориях ВКЛ относится также к XIV в. Витовт также издавал ряд привилеев, предоставляя евреям право заниматься торговлей и ремеслом, признавая свободу вероисповедения. Согласно правовым актам ВКЛ, евреи выделялись в особое сословие, которое не имело над собой никакой другой власти, кроме власти великого князя.

«Находясь под попечительством князя и старосты, еврейские общины по некоторым делам имели значительную автономию: так суд по гражданским делам евреев между собой, находился в руках евреев», писал С.А.Бершадский в своем исследовании «Литовские евреи» (СПБ.,1883). В юридическом плане иудейская религия имела равные права с христианской, так как к даче показаний допускался только еврей, который честно выполняет свой религиозный закон. В привилеях литовских князей специально оговаривалось, что обвинение евреев в убийстве христианских младенцев является заведомо сомнительным и потому требует доказательств, а именно, наличия трех свидетелей — двух христиан и одного иудея. В том же случае, если вина не была доказана, то обвиняющий подвергается сам тому же наказанию. которое наступало в подобных случаях [2].

Опыт государственного строительства ВКЛ дает чрезвычайно ценный материал в отношении регулирования межконфессиоальных отношений. Правовые документы XIII-XVI вв., включая Статуты ВКЛ, фиксируют принцип субъективизации права, подразумевающий свободу вероисповедания, экстрадицию в отношении лиц, совершивших правонарушение на территории Княжества, а в случаях межконфессиональных обвинений обязательность присутствия на суде свидетелей обеих сторон. Еще князь Гедимин в своих Посланиях делает определенную заявку на построение бесконфликтного, справедливого государства: «Мы установим такой мир, который христиане еще не знали» [3].

Вместе с тем, нельзя зыбывать также и о том, что в нашей отечественной истории имели место и еврейские погромы, и дискриминационные меры в отошении мусульман. Национально-религионая жизнь ВКЛ всегда была противоречива, и отношение к национальным меньшинствам и их религиям определялось конкретно-историческими условиями. Однако случаи массового религиозного ожесточения, как например, Варфоломеевская ночь или сжигание на кострах иноверцев, в отечественной истории отсутствуют. Государство должно поддерживать стабильность, учитывая религиозно-конфессиональные интересы граждан — вот основная линия развития Великого Княжества.

Представители различных национальностей и верований растворялись в едином поле народов ВКЛ, становились носителями своеобразной культуры и субъектами, организующими собственную жизнь. Никто здесь не мог остаться в полной мере русским, украинцем, евреем, татарином. Эта своеобразная «белорускость», если так можно выразиться, приобретает межэтнический характер. Такой специфический тип сознания и созданное представителями различных групп населения общее культурное пространство свидетельствовали об образовании нового региона в центре Европы и о возможном формировании политической нации.

Первый серьезный дисбаланс в межконфессиональных отношениях обнаружился в начале XVII в. Католическая контрреформация, экспансия Ватикана на Восток, создание униатской церкви в 1596 г., передача ей правового статуса православной церкви, активная пропаганда концепции моноцерковного государства —все это вызвало активное сопротивление православного населения, увидевшего в унии угрозу национальной культуре, языку, вероисповеданию. Именно в религиозной полемической литературе первой половины XVII в. разрабатываются понятия «нация», «религия», «государственность».

В начале XVII века друг другу противостояли многочисленная православная группа, использовавшая русский язык (церковнославянский в качестве письменного и старобелорусский в качестве разговорного) и группа католиков-поляков (аристократическая элита) и униатов, использовавших как старобелорусский язык, так латинский и польский. В это время на белорусских землях разрастался национально-религиозный конфликт. Протекал он в своей крайней форме, при которой национальное самосознание сопряжено с убеждением собственного интеллектуального и нравственного превосходства, национальной исключительности, богоизбранности своей нации, истинности ее веры и церкви. Целью же религиозной полемики XVII века являлось создание модели стабильного общества, в котором были заинтересованы все конфликтующие стороны.

Взаимосвязь смыслоформирований «нация», «религия», «государственность» прослеживается в полемической литературе в двух последовательно сменявших друг друга теоретических и деятельностных моделях:

1. «Истинная церковь» или идеальный социум, направляемый в развитии вероисповедными традициями. Иначе говоря, церковь рассматривалась как синоним общества, а государство — как страж церковных интересов. Католическими и православными деятелями отстаивалась концепция моноцерковного государства, причем именно одну государственную религию считали гарантом стабильности. С этой идеей были связаны и попытки униатского митрополита Вельямина Рутского учредить государственную униатскую автокефальную церковь во главе с патриархом.

2. «Общественное благо» — то есть свобода вероисповедения и политико-правовое регулирование национально-религиозных конфликтов. Национальная идея в этом случае приобретает политическую направленность, ее цель — сохранение суверенитета государства. Религия же рассматривается на институциональном уровне: любая церковь — не более чем институт, а государство признается поликонфессиональным. Король Речи Посполитой, католик Владислав IV в своих договорных обязательствах на Коронационном сейме обещал разрешить все межрелигиозные распри.

Итак, национально-религиозный конфликт XVII в., казалось бы, преодолен. «Общественное благо» — цель любого государства. Католик Лев Сапега в письме к архиепископу Иосафату Кунцевичу, осуждая его политику насилия в отношении православных, писал: «...Все, что не согласуется с миром и общественной пользой, может смело рассматриваться как преступление. Хорошо сказал мудрец: к тому, что мы не можем изменить, следует относиться терпимо и не осуждать» [4].

Большинство блестящих деятелей того времени, как и Л.Сапега, пишут на эту же тему. Среди них — король Владислав IV, православный митрополит Петр Могила, униатский митрополит Вельямин Рутский и др. Защитники собственной веры, церковные и политические деятели выступают за стабильное государство и свободу вероисповедания! К сожалению, в историю и в разряд святых угодников быстрее попадают религиозные фанатики...

Православные казаки угрожали открыть границы с Турцией, с которой Речь Посполитая находилась в состоянии войны, если православным не будут возвращены все права. Безусловно, вера может оправдать любой поступок, однако цена поступка может быть слишком высокой. Мировая история содержит немало примеров, когда разрушительная стихия гражданских войн на национально-религиозной почве уничтожала благополучие и стабильность великих государств.

События второй половины XVII в. и всего XVIII в. были связаны с проблемой диссидентов. Так правящие католические круги именовали православных (они же дизуниты) и протестантов. Православный могилевский архиепископ Георгий Конисский отчаянно призывает короля С.Понятовского и католический сейм к веротерпимости и возвращению политических прав «диссидентам», собирает документы, подтверждающие конституционные гарантии их прав. Однако сценарий повторился вновь: вооруженное противостояние национально-религиозных группировок, внешнеполитическое давление России и Пруссии, введение иностранных военных контингентов на территорию Речи Посполитой. В итоге —разделы Речи Посполитой, исчезновение ее как грандиозного географического и политического понятия. «Мост» рухнул, а вместе с ним и процессы формирования нации, ход которых значительно замедлился.

Под сильнейший пресс полонизации и русификации попал «верхний» срез культуры, ее «официальная» часть: школа, печать, некоторые профессиональные виды и жанры искусства, сфера государственного управления, те сферы, из которых была исключена основная часть народа. Собственная этнографическая культура не входила в сферу официального функционирования и именно благодаря этой изолированности сумела уберечь себя от денационализации, растворения в официальном море русской и польской культур. Однако, эта изолированность этнографической культуры породила и комплекс аутсайдера у последней. Колоссальный культурный разрыв между городом и деревней, неуклонная урбанизация (1/5 часть жителей современной Беларуси живет в Минске), затяжной демографический кризис, нивелировка национальной и региональной самобытности — все эти процессы, в конечном итоге, привели к денационализации.

Последнее десятилетие прошло в попытках построить «мост». Идут поиски фундамента для его возведения. Результатом вековых аккультурационных процессов стало формирование белорусской нации, национальной консолидации на принципах веротерпимости, их закрепления на ментальном уровне, развития национального самосознания в качестве самостоятельного субъекта политических и геополитических отношений.

Процессы многовекового взаимодействия национально-религиозных групп способствовали коррекции их социально-политического поведения. Смена культурных кодов, аккультурация подсистем одного социокультурного пространства на протяжении многих веков влекут за собой формирование светских, рациональных ценностей открытого плюралистичного общества. Неблагоприятные исторические условия, когда белорусская нация теряла национальную самобытность, а вместе с ней и свою модель культуры, и этнический характер, привели к утрате четко выраженной перспективы развития страны.

По мнению некоторых политологов, Европа, пройдя этап холодной войны, вступила в «полосу» этнических войн, а в перспективе — экологических. Межэтнические и межконфессиональные конфликты в период иссякания геополитических ресурсов (энергоносителей, рабочей силы, природных ресурсов, территории и др.) стали реальной проблемой современности. Примеры этническо-религиозных войн: Югославия, Чечня, Кавказ, Афганистан, Ирак...

Беларусь, подобно странам так называемой «Средней Европы» (Чехия, Словакия, Польша и др.), не располагая существенными геополитическими возможностями, но обладая некоторыми привлекательными ресурсами экологического порядка, неизбежно должна попасть в поле геополитического притяжения какого-либо лидера. Логика и весь ход исторического развития подсказывает, что, по всей видимости, таким лидером должна стать Россия.

Геополитические законы — это законы макропорядка. Но существует еще и фактор внутренней национальной стабильности, и от него зависит какой геополитический статус мы приобретем. Будем ли мы суверенной нацией в зоне геополитического влияния либо мы станем собственной частью геополитического лидера? Естественно о возможностях национального развития можно говорить лишь в первом случае.

Одной из ключевых проблем общественной трансформации, наряду с технологической модернизацией, является формирование в общественном сознании рациональных ценностей и интересов на основе новых культурно-идеологических императивов. Например, для Беларуси таким императивом может служить национально-государственная и геополитическая идея «цивилизационного моста» между Россией и Европой, атрибутами которой являются категории постиндустриальной культуры: ненасилие, культурный диалог, этноконфессиональная толерантность и др.

При этом недопустимо «размывание» традиционных, в том числе и религиозных, основ культуры. Многовековая история дала шанс встретиться на столь маленькой территории православным, католикам, униатам, мусульманам, иудеям, протестантам. История показала неэффективность и деструктивность разнообразных религиозных «гибридов», призванных создать единое духовно-религиозное пространство. В культурном многообразии и заключен смысл белорусской национальной традиции. Мы сможем построить «мост» лишь вместе, используя духовный потенциал традиционных религий, но признавая высшей ценностью свободу и суверенное государство.

Суверенное государство, в свою очередь, явится гарантом существования культурно-национального многообразия. Процессы формирования нации в этом случае будут иметь все шансы на завершение, а конечным результатом станет формирование политической нации, полиэтничной, поликонфессиональной, объединенной общими ценностями политического и правового порядка.

Смысл национальной идеи и идеологии, в таком случае, состоит в сознательном отказе от монорелигиозности в пользу светских ценностей: суверенности, стабильности и общественного блага, рациональной разработки и осуществления национальной, религиозной, социальной и культурной политики государства во имя стабильности всего общества, ибо именно стабильность общества и является залогом успешных социокультурных трансформаций.

ЛИТЕРАТУРА:

1. Станкевiч Я н. Беларускiя мусульмане i беларуская лiтаратура.— Вiльня, 1933.— Менск: Адраджэнне, 1991, С. 6.
2. Бершадский С. А. Литовские евреи. СПБ. 1883, С.229, а также Бершадский С.А. Документы и регестры к истории Литовских евреев. Т.1 (1388-1550), СПБ, 1880.
3. Послание Гедимина 26 мая 1323 г. Послания Гедимина. Вильнюс. 1966. С. 40- 41.
4. Письмо канцлера Великого княжества Литовского Льва Сапеги архиепископу Юзафату Кунцевичу от 12.03.1622 г. Памятники философской мысли Белоруссии. Мн., 1991. С. 77, 80.