Яков Басин. Исторические книги, статьи, очерки.

          Юрий ГРИБОВСКИЙ (Минск)

1.

В современной белорусской историографии только с начала 90-х гг. представилась возможность освещать целый ряд исторических тем, которые ранее по существу были под запретом. Как раз к числу последних можно отнести участие уроженцев Беларуси в борьбе против гитлеровцев в составе войск западных союзников СССР по антигитлеровской коалиции в годы второй мировой войны. Тем временем сейчас установлено, что несколько тысяч белорусов сражались с немецкими войсками в британских мундирах с польскими войсковыми знаками различия. Речь идет о Польских вооруженных силах на западе (ПВСЗ), которые подчинялись польскому эмигрантскому правительству в Лондоне, а в оперативном отношении находились в составе британской армии.

Структурно ПВСЗ к середине 1943 г. состояли из 1-го и 2-го Польских корпусов, отдельной парашютной бригады, юношеского корпуса, вспомогательных служб, частей ВМФ и ВВС.

1-й корпус был расквартирован на Британских островах, поэтому только одно его соединение — 1-я танковая дивизия принимала участие в боях во время освобождения Франции, Голландии, Бельгии в 1944-45 гг. 2-й Польский корпус под командованием генерала Владислава Андерса находился в авангарде англо-американских войск, которые в 1943-1945 гг. участвовали в Итальянской компании, в том числе в известной битве за Монте Кассино.

В советской историографии в отношении всех частей ПВСЗ традиционно было закреплено название «Армия Андерса», хотя это и не соответствует действительности. По воле судьбы тысячи жителей Западной Беларуси, которая до войны входила в состав польского государства, прошли через ряды ПВСЗ. О приблизительном количестве военнослужащих ПВСЗ белорусского происхождения свидетельствуют безвозвратные потери ПВСЗ за период 1939-1946 гг. Так, например, среди 15787 погибших, умерших и пропавших без вести военнослужащих ПВСЗ уроженцы Беларуси составили 2068 чел. (13%), в том числе 142 офицера и 479 под-офицера. Наибольшее количество погибших солдат с северо-восточных кресов зафиксировано среди военнослужащих 2-го Польского корпуса — 1002 чел. [1]

После расформирования ПВСЗ на Британских островах значительная часть демобилизован-ного личного состава польских частей вернулась в Польскую Народную Республику (ПНР). Несмотря на то, что генерал Владислав Андерс со своим штабом был лишен права возвращения на родину, в отношении всех остальных солдат ограничений не существовало. Но, как свидетельствуют исторические факты, возвращение после войны военнослужащих ПВСЗ наблюдалось не только в ПНР. Это явление самым непосредственным образом касается и возвращения в СССР, в частности, в Беларусь.

2.

Что касается репатриационного процесса в целом, то тут следует отметить несколько характерных моментов, существенно повлиявших на суть происходивших событий.

Еще за год до капитуляции Германии советская сторона проводила массовую кампанию по возвращению на родину лиц, оказавшихся в годы войны в странах центральной и западной Европы. 23 октября 1944 г. было создано Управление Уполномоченного Совета народных комиссаров (СНК) СССР по делам репатриации граждан СССР из Германии и оккупированных ею стран. Данное Управление просуществовало до марта 1953 г. и все это время непосредственно занималось вопросами возвращения населения в Советский Союз.

В Беларуси подобная республиканская структура появилась 15 января 1945 г.. Тогда был создан отдел СНК БССР по делам репатриации граждан СССР (с 22 января 1946 г. — отдел переселения и репатриации) во главе с И.Борковым. Тогда же было решено создать приемно-распределительные пункты при всех областных исполнительных комитетах Советов депутатов трудящихся, куда направлялись возвращенцы. Данные мероприятия проводились в соответствии с постановлением СНК СССР N30-12С «Об организации приема и устройства репатриируемых советских граждан». Прежде чем репатрианты попадали под учет отдела СНК БССР, они должны были пройти через проверку в армейских сборно-пересыльных лагерях и проверочно-фильтрационных пунктах НКВД, расположенных вдоль границы СССР. Основная масса репатриантов пришлась на 1945-1948 гг.. Именно в эти годы отделом И.Боркова было принято и устроено 250 тыс. чел., не считая еще около 1 млн. репатриантов, следовавших через БССР транзитом. [2]

На первый взгляд солдаты ПВСЗ не должны были иметь к репатриации никакого отношения, но на самом деле бывшие польские военнослужащие возвращались на родину именно в качестве репатриантов. Дело в том, что граждан довоенной Польши западные союзники не считали советскими гражданами, поэтому формально их никак не могли принудить поехать в СССР. В Москве это тоже хорошо понимали, и поэтому для такой категории людей советская сторона параллельно с репатриацией развернула через свои дипломатические представительства в Западной Европе (прежде всего в Англии) агитационную кампанию за возвращение уроженцев западных территорий СССР назад, на родину.

У многих эмигрантов, уехавших в поисках лучшей жизни из Беларуси еще во время существования Российской империи или из довоенного польского государства, не было четкого представления о стране, в которую их приглашали возвращаться после войны. Внешне призыв советских властей выглядел очень заманчиво, и этому не следует удивляться, особенно если учесть те средства, которые были затрачены на подготовку и проведение этой акции. В частности, очень большое внимание уделялось распространению среди белорусов и лиц иных национальностей — уроженцев Беларуси —республиканских газет и другой печатной литературы политико-просветительского характера.

В ответ на призывы советских представительств переезжать в СССР польские и белорусские политические эмигрантские организации предупреждали своих соотечественников, что по отношению к ним могут быть применены репрессии со стороны советского государства. Как отмечалось в рабочих документах отдела СНК БССР по репатриации, в Англии организовывались многочисленные выступления польской и белорусской эмиграции, призывавшие игнорировать советскую пропаганду за возвращение. Среди этих документов можно обнаружить и такое донесение: «В Египте предпринимались попытки склонить советских людей к невозвращению в СССР: особенно в этом отношении старались молодчики из польской армии Андерса, которым был открыт широкий доступ для провокаторской деятельности». [3]

Безусловно, мы понимаем, что абсолютное большинство солдат ПВСЗ уже имели ясное представление о советском государственном строе: слишком много обид они перенесли от советских властей в 1939-41 гг. И тем не менее довольно большое количество польских солдат обратилось в советские дипломатические миссии с просьбой помочь им вернуться в СССР. Причин для этого, на наш взгляд, несколько.

Во-первых, многие верили в то, что после испытаний второй мировой войны общественно-политическая жизнь в СССР изменилась в сторону либерализации и они смогут вернуться к родным домам, как и все остальные солдаты в качестве победителей фашизма. Во-вторых, у большинства возвращавшихся на территории СССР оставались семьи, о судьбах которых им чаще всего ничего не было известно. Безусловно, после кошмаров войны бывшие солдаты стремились вернуться к домашним очагам.

3.

Рассмотрим более подробно, как проходил процесс возвращения военнослужащих ПВСЗ в БССР.

Прежде всего советские власти обращали внимание на сотни тысяч соотечественников, угнанных в годы войны в немецкую неволю. Поэтому только тогда, когда в 1945-46 гг. из Германии возвратилась основная масса «восточных работников», начался планомерный прием всех остальных лиц, в том числе и солдат ПВСЗ. Как раз в это время в польских частях в Великобритании проходил процесс демобилизации военнослужащих. Среди задач, поставленных перед отделом СНК БССР по репатриации и переселению на 1947 г., отмечалось: «Организовать в мае 1947 года прием и трудоустройство лиц, служивших в армии Андерса и возвратившихся на родину в БССР. Провести с ними работу по сбору писем к лицам, еще находившимся в этой армии, с призывом возвращаться на родину» [4].

Таким образом, можно считать, что массовое возвращение бывших военнослужащих ПВСЗ в СССР, в том числе в Белорусскую ССР, началось в начале 1947 г. Обращались при этом демобилизованные в советские дипломатические представительства в Англии, следовали они в СССР через территорию ПНР и большинство прошло первичную регистрацию в 227-м лагере репатриантов в г.Волау (Польша). После этого их ожидало размещение в 312-м лагере репатриантов в Гродно, откуда бывших польских солдат направляли в места постоянного жительства в зависимости от того, где проживали их семьи или близкие родственники. (Гродненский лагерь был создан еще 6 января 1945 г. на основании постановления Совета народных комиссаров СССР N30-12С.) Были случаи, когда бывшие солдаты направлялись для постоянного жительства в ПНР, и некоторые из них через некоторое время принимали решение переезжать в СССР.

Первые репатрианты из числа демобилизованных военнослужащих ПВСЗ начали прибывать в БССР во второй половине 1946 г., но делали они это поодиночке, и единого процесса возвращения не наблюдалось. Тем не менее в 1946 г. на родину вернулось уже несколько десятков «андерсовцев». В основном это были люди, которые демобилизовались из частей ПВСЗ еще в декабре 1945 г. и проходили проверку в проверочно-фильтрационном лагере (ПФЛ) N300 в г.Валентин (Австрия) в 1946 г. На родину они возвращались добровольно и осознанно.

Основная же масса репатриантов пришлась на 1947 г., когда со стороны советского государства возвращающимся бывшим солдатам ПВСЗ уделялось довольно большое внимание. В частности, в обращении заместителя председателя Совета министров СССР И.Ильющина на имя начальника Отдела по делам репатриации при Совете министров БССР от 3 марта 1947 г. говорилось следующее: «Из Англии начинают поступать в порядке репатриации советские граждане, служившие в армии предателя генерала Андерса. Первые группы этих людей были направлены в Гродно, а оттуда в места их минувшего жительства. Сообщая вышеупомянутое, Совет министров СССР предлагает Вам принять меры по вопросу организации приема, обеспечению их трудового и хозяйственного быта. Устройство их производить как равноправных советских граждан без всяких ограничений.» [5]

Несколько раньше, 18 февраля 1947 г., вышел указ заместителя Уполномоченного Советом министров БССР по репатриации Голубева за N00719 о порядке репатриации «андерсовцев» и принятии мер по их приему. Если вся организация по обеспечению приема и регистрации этого контингента ложилась на аппарат Отдела по репатриации при Совете министров БССР и непосредственно его начальника Боркова, то решение вопросов трудового и жилищного устройства входило в обязанности местных исполнительных органов власти по месту расселения репатриантов. В основном бывшие польские солдаты возвращались к местам своего прежнего жительства — Брестскую, Борановичскую, Гродненскую, Молодечненскую, Пинскую и Полоцкую области. За несколько дней до отправки зарегистрированных репатриантов из 312-го лагеря на имя председателей Исполнительных комитетов областных Советов депутатов трудящихся отправлялся список «андерсовцев» с требованием принять соответствующие меры по трудовому и хозяйственному их устройству.

4.

Первая более или менее крупная группа «андерсовцев» вернулась в Беларусь в середине февраля 1947 г., когда в 312-й лагерь среди прочих репатриантов прибыло 38 демобилизованных польских солдат. Уже к концу месяца все они были расселены в районах их довоенного проживания. Следующая группа бывших солдат ПВСЗ, которая насчитывала 70 человек, прошла через Гродненский лагерь 23 февраля. Среди них 44 человека остались в Белоруссии как уроженцы территорий, вошедших в 1939 г. в состав БССР. Остальные были отправлены в места их прежнего проживания: в УССР (15 чел.), Литовскую ССР (10, все — уроженцы Вильно) и Латвийскую ССР [1]. Часть данной группы была отправлена домой уже 15 апреля и в течение 10 дней полностью обустроена местными органами власти. Остальные направились из Гродно к родным местам (кроме Пинской области) только 27 мая (согласно существующим положениям о репатриантах, их бытовое устройство должно было состояться уже к 5 июня).

3 марта в 312-й лагерь прибыло только 5 бывших солдат ПВСЗ. Это были уроженцы Брестской и Молодечненской областей. Следующая партия демобилизованных «андерсовцев» (14 чел.) прошла регистраци в гродненском репатриационном лагере 25 марта. Спустя 10 дней все эти люди уже были расселены по местам их проживания: в Барановичах (4 чел.), Молодечно (3), Гродно (5), Брест (2). И вот уже 24 апреля из Гродненского исполнительного комитета областного Совета рабочих депутатов на имя заместителя Председателя Совета министров БССР приходит сообщение о выполнении задания: «На основании постановлений Совета министров БССР от 8 апреля 1947 г. за N6СС и 15 апреля 1947г. за N8СС сообщаем, что 5 советских граждан, служивших в армии генерала Андерса, расселены в Гродненском, Волковысском и Лидском районах». [6]

2 апреля помощник Уполномоченного по делам репатриации Совета министров СССР послал на имя начальника Отдела переселений и репатриации при Совете министров БССР распоряжение за N01383, где сообщалось о прибытии в Гродно 52-х «бывших солдат армии предателя генерала Андерса», которых надлежало расселить и трудоустроить. К 5 мая практически все прибывшие были отправлены на места прежнего проживания. В итоге, в Гродно поселилось — 11 чел., Пинске — 3, Вилейке — 6. Барановичах — 5, Минске — 1, Бресте — 5, Полоцке — 2. [7] За этой партией следовала следующая: 15 апреля через Гродно из ПНР прибыло 25 бывших солдат ПВСЗ, расселенных позднее в шести городах (Пинск —3 чел., Гродно — 5, Барановичи — 2, Молодечно — 8. Полоцк — 4, Брест — 3). Как и следовало ожидать, менее чем через месяц местные органы власти обеспечили их рабочими местами по месту жительства.

21 апреля в гродненском репатриационном лагере зарегистрировалось 13 бывших «андерсовцев», которые пожелали вернуться в Белоруссию. Все они были родом из-под Гродно. Следующая группа солдат ПВСЗ появилась в БССР 19 мая, в связи с чем из Москвы на имя начальника Отдела переселений и репатриации БССР было переслано распоряжение за №02037, где говорилось о 25 «андерсовцах», подлежавших расселению на территории БССР в самые кратчайшие сроки. На этот раз прибывшие после регистрации отправились в Полоцк, Молодечно, Барановичи и Брест. [8]

В мае 1947 г. наблюдался перерыв возвращения «андерсовцев», и следующая группа была зарегистрирована в 312-м лагере только в сентябре. Безусловно, не исключено, что на протяжении июня-августа на территорию БССР поступали возвращенцы из числа военнослужащих ПВСЗ, но, к сожалению, документальные подтверждения на этот счет нами не выявлены.

Очередная крупная группа демобилизованных «андерсовцев» была зарегистрирована в 312-м репатриационном лагере в Гродно только 26 сентября. В этот день было зарегистрировано 190 репатриантов. Список вернувшихся, как обычно, был отправлен в Минск, в Отдел переселений и репатриации БССР. Вся группа была расселена и трудоустроена на протяжении месяца (Молодечно — 43 чел., Гродно — 51, Полоцке — 18, Бресте — 16, Барановичах — 20, Пинске —14. Остальные были направлены в Украинскую ССР, поскольку оказались уроженцами западных областей этой советской республики.

К 8 октября из областных исполкомов пришли отчеты о том, что большинство возвратившихся обустроены. Например, в Гродно из 51 прибывшего было полностью расселено 44 чел. Последняя в 1947 году партия «андерсовцев» прибыла в БССР 8 октября. Из 170 человек 48 было отправлено на постоянное место жительства в Молодечно, 55 — в Гродно, по 16 — в Брест, Пинск и Полоцк, 22 — в Барановичи. [9]

В течение 1948 года в БССР прибыл еще 171 бывший «андерсовец». К концу декабря большинство из них были расселены по городам республики (в Полоцке — 14, Молодечно — 34, Пинске — 10, Бресте — 14, Барановичах — 11, Гродно — 57, Минске — 2, в Полесской области — 1. [10]

5.

Часть бывших солдат ПВСЗ попадала в Белоруссию, проходя регистрацию в репатриацион-ном лагере Вильно. В связи с этим Отделы по делам репатриации БССР и ЛитССР должны были тесно сотрудничать и обмениваться возвращенными. Первый такой случай состоялся еще 3 марта 1947 г., когда из Вильно на постоянное место жительства в БССР было отправлено несколько «андерсовцев». Пока, к сожалению, не удается установить точное количество бывших военнослужащих ПВСЗ, прошедших через Виленский лагерь. В основном это были уроженцы бывшего Виленского воеводства (Браслав, Дисна, Поставы), которые для того, чтобы поскорее вернуться к своим родным, по инерции направлялись в Вильно, хотя их родные города находилась уже в составе другой советской союзной республики. [11] Следует отметить, что многие возвращенцы проходили регистрацию в проверочно-фильтрационном лагере (ПФЛ) N256 в г.Дебельске. Количество вернувшихся таким путем также тяжело установить.

Не удивительно, что большинство демобилизованных были уроженцами западных областей (Гродно, Брест, Барановичи, Молодечно), поскольку территория именно этих советских административных единиц до сентября 1939 г. полностью входила в состав Речи Посполитой. Что касается Минской, Полоцкой и Полесской областей, то только часть их западных районов до войны принадлежала Польше (Виленское, Новогрудское и Полесское воеводства). В 1946-47 гг. именно через регистрацию в Гродно вернулась основная масса бывших солдат ПВСЗ, но далеко не все: несколько десятков возвратились на родину на протяжении 1946 г. «неорганизованно». Отдельные демобилизованные военнослужащие ПВСЗ возвратились на родину уже после 1948 г. Иногда это случалось спустя много лет: бывший хорунжий 305-ой эскадрильи бомбардировщиков Польской военной авиации Казимир Янович сделал это в 1965 г., а капрал 5-й кресовой дивизии пехоты Николай Волынец и вовсе в 1996 г. Но это были лишь единичные случаи.

Анализ архивных источников позволяет определить, к каким войсковым подразделениям ПВСЗ принадлежали вернувшиеся в 1947-48 гг. В основном это были военнослужащие соединений 2-го Польского корпуса (2ПК), в частности, 5-й кресовой дивизии пехоты (5КДП), 3-й дивизии стрельцов карпацких (3КДП), в меньшей степени 2-й танковой дивизии. Встречаются люди, служившие и в составе 1-го Польского корпуса (1ПК): это солдаты 1-ой танковой дивизии. Однако следует отметить, что в отношении более половины зарегистрированных «андерсовцев» сведения о месте их армейской службы установить не удается.

Следует упомянуть и о послевоенном возвращении в БССР бывших солдат Польских вооруженных сил во Франции, сформированных в 1939-1940 гг. Дело в том, что после поражения Польши в сентябре 1939 г. во Франции было создано польское эмигрантское правительство во главе с генералом Владиславом Сикорским. С французской стороной было достигнуто соглашение о формировании на территории этой страны польских войск из числа польских эмигрантов, число которых превышало 500 тысяч человек. В основном это были польские граждане, которые в 20-30-е гг. выехали во Францию в поисках лучшей жизни.

Оказались во Франции и этнические белорусы: из северо-восточных воеводств Польши в 1934-1938 гг. их выехало во Францию около 40 тысяч. В начале 1940 г. около 6 тысяч белорусов как бывшие польские подданные были мобилизованы в польские вооруженные силы. Но после поражения Франции в июне 1940 г. для большинства из них война была окончена, поскольку польские части были разгромлены (в основном на линии Мажино). По отношению к ним советские власти не акцентировали свое внимание, поскольку по документам они проходили как обычные репатрианты, пожелавшие вернуться из Франции на родину.

Среди непосредственных задач, которые стояли перед органами репатриации БССР, была и такая: «Организовать работу по приему, трудовому и хозяйственному устройству около 10 тыс. белорусов, подлежавших возвращению из Франции в соответствии с постановлением Совета министров СССР №1246-508С от 14 июля 1946 года» [12]. Правда, сложилось все не так, как это ожидалось. В частности, вернулось в СССР из Франции в 1946-1948 гг. лишь 2 тыс. с небольшим уроженцев Белоруссии.

Из-за отсутствия точных данных о составе Польских вооруженных сил во Франции в первой половине 1940 г. практически невозможно определить (даже приблизительно и максимально объективно) количество бывших польских военнослужащих, которые после войны вернулись в СССР. Однако некоторые данные привести можно. Первая волна возвращенцев из Франции появилась тогда, когда в декабре 1946 г. в Одессу на пароходе «Россия» прибыли первые 707 реэмигрантов. Из них только 121 пожелал вернуться на постоянное место жительства в Белоруссию. Остальные, имея богатый опыт работы на шахтах Франции, направились на рудники Донбасса (Украина).

Что касается 121 чел., поехавших в Беларусь, то среди них половину составляли те, на кого весной-летом 1940 г. распространялась мобилизация в Польскую армию во Франции. Месяцем позже в БССР на постоянное место жительства переехало еще 164 репатрианта из числа того же контингента. В данной категории вернувшихся встречались и такие бывшие польские граждане, которые участвовали в гражданской войне в Испании в качестве солдат Польской бригады имени Домбровского. Например, в 1947 г. в БССР вернулся один из бывших «домбровчиков» Юзеф Кондратович, который участвовал в боях за Мадрид, а потом находился среди интернированных в лагере на юге Франции. [13]

6.

Трудоустройство и размещение по домам бывших военнослужащих ПВСЗ проводилось весьма оперативно. Прежде всего это было связано с целенаправленной политикой советской власти, которая преследовала цель возвращения как можно большего количества военнослужащих ПВСЗ. Поскольку данная категория людей, согласно решениям Ялтинской конференции, не подлежала обязательному возвращению в СССР (как, например, советские военнопленные или насильно угнанные нацистами в неволю), то по отношению к ним советская сторона использовала тактику своеобразного заманивания. В частности, за рубежом в большом количестве распространялись республиканские газеты, в которых были опубликованы соответствующие пропагандистские материалы.

С каждым репатриантом проводилась специальная работа с тем, чтобы он в письменном виде обращался к своим бывшим сослуживцам, остающимся за границей, с призывом последовать его примеру. Как в реальности осуществлялась эта работа в Белорусской ССР, отчетливо свидетельствуют документы того времени. Например, в послании заместителя Председателя Совета министров БССР И.Ильющина к председателям Исполнительных комитетов областных Советов депутатов трудящихся от 21 февраля 1947 г. говорилось: «Проведите с ними (солдатами ПВСЗ — Ю.Г.) работу с тем, чтобы получить от них письма к еще оставшимся в Англии их сослуживцам с призывом возвращаться на родину. О принятых мерах сообщите в Совет министров СССР к 20 марта 1947 г.» [14].

О том, как исполнялось данное задание правительства, видно из другого документа. Так, из докладной записки Исполнительного комитета Брестского областного Совета депутатов трудящихся на имя начальника этого учреждения от 12 апреля 1947 г. говорилось: «Зоуличный Никифор Степанович прибыл 1 марта 1947 г. в деревню Саки Жабинковского района. Обещал писать сослуживцам в Англию» [15].

Безусловно, оказавшись в условиях сталинской реальности, вернувшиеся «андерсовцы» были подвергнуты сильному давлению со стороны сотрудников советских органов безопасности. Допросам в НВКД и принуждению писать послания в Англию были подвергнуты даже родственники военнослужащих ПВСЗ, если выяснялось, что их кто-то из их родных находится в числе демобилизованных в Англии польских солдат. [16] После окончания войны между этими людьми была восстановлена переписка, однако позднее, когда в Англии стало известно о преследовании в СССР родных бывших солдат ПВСЗ, чтобы не подвергать людей опасности, всяческие контакты были прерваны. Остающиеся за границей демобилизованные солдаты были обречены на полное неведение о судьбе своих близких.

«Письма бывшим сослуживцам» в большинстве своем писались под диктовку и при непосредственном участии представителей власти. Вот пример такого письма. Его «написал» бывший капрал 5-й кресовой дивизии пехоты Роман Зенько своему однополчанину в Лондон:

«Привет, Станислав! В первых словах сообщаю тебе, что живу я в Воложине, и живется мне хорошо. На сегодняшний день я ни в чем не нуждаюсь и у меня всего хватает. Многие наши товарищи вернулись. Я с ними разговаривал, и никто не жалеет, что вернулся. Помнишь, что там нам в Англии говорили, что если мы вернемся домой, то будем жить плохо. Это все неправда: каждый, кто вернулся, устроился на работу. В Англии нам говорили, что кто приедет домой, того будут вывозить куда-то на Север — это все бабушкины сказки, потому что каждый из нас живет на своей родине и может устроиться на любую роботу... Отдыхаю здесь я хорошо — в кино ходил. Как и до 1939-го года, имею корову и коня. Стась, если чем будешь интересоваться, то пиши мне, и я всегда дам тебе ответ. Надеюсь на скорую встречу на родине. Знаешь, лучше быть при своих людях, чем в той мокрой Англии...» [17].

Это письмо бывшего солдата датировано 12 декабря 1947 г., а менее чем через четыре года (март 1951 г.) Романа Зенько вместе с семьей органы госбезопасности выслали в Иркутскую область на «спецпоселения». Сбором и отправкой писем советских граждан такого рода занимались уполномоченные Совета министров БССР, поэтому ни одно послание в Англию не было отправлено, прежде чем с его содержанием не ознакомились соответствующие государственные органы. Показательно то, что множество писем — на русском языке, в то время, как большинство бывших солдат ПВСЗ в быту разговаривали по-белорусски или по-польски. Это очередное свидетельство того, что письма проходили тщательную проверку, а иногда и писались в присутствии сотрудников госаппарата.

7.

Если проанализировать списки возвратившихся в БССР «андерсовцев», заметно, что абсолютное большинство из них — лица, попавшие в армию Андерса из числа содержавшихся в лагерях военнопленных. Хотя некоторое число было и бывших депортированных органами НКВД из восточных воеводств довоенной Польши в период 1939-1941 г. Эти успели испытать на себе советские репрессии и поэтому с большим недоверием относились к призывам возвращаться в СССР снова. В то же время бывшие военнопленные как-то еще таили надежду на то, что их на родине ждут как победителей. Как редкое исключение можно отметить два случая возвращения в СССР польских граждан, которые присоединились к ПВСЗ из числа эмигрантов из стран Южной Америки — Бразилии и Аргентины.

Буквально с первого дня пребывания бывших солдат ПВСЗ в БССР советские органы безопасности занялись сбором на них разных компрометирующих материалов. Начались репрессии, апогеем которых стали события 1951 года, когда в ночь с 31 марта на 1 апреля органы Министерства государственной безопасности (МГБ) БССР начали массовую акцию по аресту и депортации семей бывших военнослужащих ПВСЗ в Иркутскую область на спецпоселения. Высылки, сопровождаемые конфискацией имущества, осуществлялись на основании постановления Особого Совещания при МГБ БССР. У арестованных отнимались даже военные награды. Следует отметить, что впервые в репрессивной практике МГБ решение о выселении и конфискации имущества принималось Особым совещанием уже после того, как все это было выполнено.

Карательные операции были проведены не только в Белоруссии (888 «андерсовцев»), но также в западных областях Украины и в Виленском крае Литовской ССР (49 чел). Все они были выселены в район Иркутска. Первые эшелоны с депортированными отправились в путь всего спустя два дня после массовых арестов. В соответствии с постановлением Особого Совещания при МГБ БССР выселения продолжались вплоть до конца августа 1951 г.

Было ряд случаев, когда бывших солдат ПВСЗ по сфабрикованным обвинениям привлекали к уголовной ответственности и заключали в места лишения свободы. Если к 1 апреля 1951 года они продолжали находиться в заключении, депортации в Сибирь подвергались члены их семей. Вот что вспоминал позднее бывший капрал 5КДП Иосиф Жамойдин из Молодечно: «Несколько недель меня держали в подвале местной тюрьмы, требуя, чтобы я назвал себя английским шпионом, поскольку владел английским языком. Во время ареста сотрудники МГБ отняли Памятный крест Monte Cassino и боевые фотографии». [18]

Всего (вместе с членами семей) количество «андерсовцев», высланных из БССР в Иркутскую область, составило 4520 чел. [19] Опираясь на архивные источники, можно определить число депортированных, награжденных польскими и британскими боевыми наградами. Так, например, среди 888 депортированных из БССР в апреле 1951 года было множество обладателей польских наград: Памятным крестом Monte Cassino — 285, Krzyz Walecznych — 80, Krzyz Zaslug z Мieczami — 7, Brazowy krzyz Zaslug z Mieczami — 45, Medal Wojska — 267 чел. При этом по два человека были награждены дважды такими наградами, как Krzyz Walecznych и Medal Wojska. Еще один военнослужащий имел медаль авиации и медаль защитника.

Ряд бывших военнослужащих (327 чел.) были награждены британскими наградами: Звезда 1939-1945 — 300, Звезда Италии — 298, Звезда Африки — 9, Звезда Франции и Германии — 6, Медаль за войну 1939-1945 г. — 200 чел. Среди жертв МГБ оказался и солдат, который был отмечен итальянским крестом «Al Volar Militare». [20]

Из списка депортированных солдат ПВСЗ видно, что подавляющее большинство из них — бывшие военнослужащие соединений и формирований 2-го Польского корпуса (5КДП и 3ДСК). Остальные воинские формирования представлены более скромно: 1-я танковая дивизия — 29 чел., Военно-воздушные силы — 2 чел., Военно-морской флот — 1 чел., Отдельный батальон командос - 1 чел. Среди депортированных двое были из числа тех, кто влился в ПВСЗ в качестве добровольцев из числа эмигрантов из Бразилии, еще двое являлись солдатами 13-го белорусского полицейского батальона СС, которые во время боев в Италии перешли на сторону «Армии Андерса». Все остальные — польские военнопленные 1939 г. и «спецпоселенцы» из Западной Беларуси 1939-1941 годов.

В личных делах депортируемых на них не содержалось какого-либо компрометирующего материала. Правда, имелась справка о том, что лица данной категории «в Советской армии никогда не служили и не имеют особых заслуг перед советским государством. Поэтому необходимо их выселить с границ БССР в отдаленные места Советского Союза, имущество конфисковать.» [21] Однако некоторым депортированным были предъявлены обвинения. Чаще всего в этих случаях инкриминировалось «распространение буржуазного образа жизни» и «сотрудничество с разведками западных стран».

8.

О том, как сложилась судьба всех депортированных с территории БССР вывших военнослужащих ПВСЗ, проследить практически невозможно, но сохранились данные о количестве «спецпоселенцев» в отдельные годы их сибирской ссылки. В 1956 году депортированным бывшим солдатам ПВСЗ было официально разрешено возвращаться домой. Процесс возвращения не был одномоментной акцией. Так, если, например, на 1 января 1956 г. количество бывших солдат ПВСЗ по Иркутской области составляло 3046 чел., то спустя год их уже оставалось 1854 чел., а спустя еще год — 1155. [22] Существуют отрывочные данные о национальном составе депортированных: на 1 января 1958 г. в графе «национальность» у 201 чел. стояло «белорус», незначительное количество было зарегистрировано как украинцы, в подавляющем большинстве же это были поляки. [23]

В 1957-1958 г. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда БССР реабилитировала бывших «андерсовцев» и членов их семей, но без возвращения конфискованного имущества. После трагедии, пережитой в апреле 1951 г., далеко не каждый бывший солдат ПВСЗ решился вернуться на постоянное место жительства в БССР. Многие уже в конце 50-х гг. прямо из Иркутска направлялись в ПНР в надежде избавиться от преследования советской службы безопасности.

Нет никаких сомнений, что операция по депортации в Сибирь планировалась уже тогда, когда бывшие солдаты только начали возвращаться в СССР. Это подтверждает и та скорость, с которой эта операция была проведена: власти точно знали места размещения всех «андерсовцев».

Репатриация началась в 1947 г., но депортация была проведена лишь спустя 4 года, и это не случайно: советская сторона выжидала, пытаясь собрать в СССР максимальное количество демобилизованных «андерсовцев». И лишь когда стало ясно, что больше никто уже не вернется, были произведены массовые аресты и высылки.

Причины, по которым руководство СССР провело депортация бывших военнослужащих ПВСЗ, вполне объяснимы. С точки зрения советского руководства, перед глазами которого был исторический факт восстания декабристов, успевших познать после войны с Наполеоном, что такое «западный» образ жизни, эти люди были опасными в политическом отношении, ибо они тоже успели познакомиться с западным обществом и местом человека в нем. Во-вторых, они явно выделялись из общей, «серой» массы остальных граждан. И наконец, сам факт, что эти люди поддерживали переписку с друзьями в Западной Европе, был необычен для СССР, политика которого состояла в максимальной идеологической изоляции страны. К тому же в СССР не было принято, чтобы советские граждане участвовали во второй мировой войне не в составе Красной Армии. То, что в стране есть и такие, кто воевал на стороне держав, с которыми в послевоенное время Москва находилась в состоянии «холодной войны», вызывало настороженность и подозрительность. Традиции советской страны подталкивали к тому, что всех таких людей следует объявлять политически неблагонадежными.

Была еще одна причина неприязненного отношения властей в бывшим военнослужащим армии Владислава Андерса: Сталин не мог простить этому польскому генералу его антисоветских настроений и ненависть к нему распространял на его бывших солдат.

Наконец, именно в 1951 г. в СССР проводилось массовое, чаще всего насильственное заселение необжитых отдаленных уголков государства: Сибири, Карельского перешейка, Дальнего Востока и др. По состоянию на март 1950 г. в Иркутскую область из БССР было переселено всего 57 семей колхозников, что составляло лишь 11,4% от запланированного числа. Перед репатриационными органами республики остро стоял вопрос о нехватке переселенцев. Москва высказывала серьезное недовольство неудовлетворительным состоянием этого процесса. [24] Как отмечалось советским правительством, на 19 января 1951 г. план переселения семей колхозников в Сибирь на добровольных началах был выполнен лишь на 30-40%, и, видимо, власти решили поправить положение самым привычным для себя способом — насильственной депортацией. Думается, это и стало одной из основных причин, по которым «андерсовцев» депортировали именно в Иркутскую область.

Лишь в 1971 году Верховный суд БССР признал необоснованность депортации бывших «андерсовцев» и прекратил уголовные дела, возбужденные против них в 1951 году. Спустя год части бывших солдат ПВСЗ, вернувшихся в Беларусь из ссылки, была выплачена стоимость конфискованного имущества. Но далее этого шага советское правительство не пошло.

Военнослужащие армии Андерса на протяжении всего времени не считались ветеранами войны, а, соответственно, были лишены возможности пользоваться многочисленными социальными льготами, которые распространялись на бывших солдат Красной Армии. Эти люди являлись ветеранами «Второй мировой войны», в то время, как в советском обществе акцент делался на внимание к ветеранам «Великой Отечественной войны», а в эту категорию военнослужащие ПВСЗ явно не вписывались.

Справедливость восторжествовала лишь 1 января 1993 г., когда вступил в силу новый Закон «О ветеранах», где содержалось отдельное положение о том, что «ветеранами признаются граждане, участвовавшие в боевых действиях против фашистской Германии на территории зарубежных стран в составе национальных армий». Но пока такой был принят, в Беларуси оставалось в живых (на сентябрь 1995 г.) только 25 бывших военнослужащих ПВСЗ, двое из которых являлись британскими подданными. Все эти люди — бывшие военнослужащие 2-го Польского корпуса, за исключением одного хорунжего военной авиации и одного солдата 1-ой танковой дивизии. Всего же в 1996 году в Беларуси проживано 5328 бывших польских солдат, участвовавших в борьбе с фашизмом (солдаты оборонительной войны 1939 г., Народного Войска Польского, Армии Крайовой, ПВСЗ). [25]

Драматическая судьба бывших солдат ПВСЗ после их возвращения на родину объясняется теми законами бесправия, по которым существовало общество с установленным в нем тоталитарным режимом. Да и после смерти Сталина доставшиеся его наследникам порядки еще долгие годы не давали возможности восстановить попранную справедливость. Все это привело к тому, что тысячи солдат второй мировой войны, благородно защищавшие свое Отечество с оружием в руках, стали после окончания этой кровавой бойни заложниками политической системы и были отвергнуты обществом, в которое они вернулись. Их трагедия — очередное подтверждение тому, что в советском государстве существовали «свои» и «чужие». Неисследованная до конца история репатриации военнослужащих «Армии Андерса» на родину — еще одно подтверждение существования «белых пятен» в историографии второй мировой войны и того, что с ней связано.

 

          КОММЕНТАРИИ И ЛИТЕРАТУРА:

1. Подсчет автора сделан на основании «Wykaz poleglych i zmarlych zolnierzy Polskich Sil Zbrojnych na obczyznie w latach 1939-1946. Londyn, 1952; Ksiaga pochowanych zolnierzy polskich poleglych w II wojnie swiatowej. Tom III. Zolnierzy Polskich Sil zbrojnych na Zachodzie. Pruszkow, 1994.»
2. Белорусские остарбайтеры. Mн., 2001. С.175.
3. Правда. 1945. 30.04.
4. Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ), Ф.7, оп.3, д.1930, л.60.
5. НАРБ. Ф.787, оп.1, д.23, л.46.
6. НАРБ. Ф.787, оп.1, д.39, лл.1-8.
7. Там же, л.13.
8. Там же, л.39.
9. Там же, л.60.
10. НАРБ. Ф.787, оп.2, д.7. л.268-277.
11. НАРБ. Ф.787, оп.1, д.23, л.51.
12. Белорусские остарбайтеры. Mн., 2001. С.289.
13. НАРБ. Ф.787, оп.2, д. 6, л.91.
14. НАРБ. Ф.787, оп.1, д.23, л.46.
15. Там же, л.49.
16. Aдамушкo В., Иванова Н. Помилуйте... Документы по репрессиям 1939-1941 в Вилейской области. Mн., 1992. с.37.
17. НАРБ. Ф.787. оп. 1, д.52, л.203.
18. Aрхив автора.
19. Aбаринов В. Kaтынский лабиринт. M., 1991. с.80.
20. Spod Monte Cassino na Sybir. Deportacja bylych zolnierzy Polskich Sil Zbrojnych na Zachodzie z Bialorusi, Litwy i Ukrainy w 1951 roku. Warszawa, 1998.
21. Грабенкiн M., Пракопчык Б. Koрпус Андэрса: слава i трагедыя . Звязда. 1993, 9.02.
22. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф.17, оп.128, д.228, лл.63, 246-251.
23. РГАСПИ. Ф.17, оп.128, д.492, л.113.
24. НАРБ. Ф.787. д.1, д.6, л.25.
25. Сведения из Консульских отделов Республики Польша в Республике Беларусь в Минске, Гродно и Бресте.