Евреи Гомеля в годы гражданской войны

Владимир ГЕРШАНОК,
Владимир РАЙСКИЙ (Гомель)

Могли ли события двух острейших социальных революций, потрясших в 1917 г. Россию одна за другой в течение всего одного полугодия, не привести страну к гражданской войне? Став полноправными властителями огромной многонациональной страны с самыми различными общественными и религиозными укладами малых и больших народов, большевики столкнулись с проблемами сложнейших межнациональных, межэтнических и межконфессиональных отношений, что само по себе создавало взрывоопасную обстановку. И тем не менее, до начала иностранной интервенции ситуация внутри страны оставалась управляемой и Советская власть вполне могла спасти народы России от кровопролитной гражданской войны и острейших межнациональных потрясений.

Историю нельзя повернуть вспять. Напуганная масштабами социальных потрясений в России и направлениями начатой большевиками борьбы за мировую пролетарскую революцию, наиболее консервативные силы международного сообщества развязали против Советского государства вооруженную интервенцию. В свою очередь, интервенция еще с большей силой обострила вооруженные столкновения противоборствующих классов внутри страны, доведя их до трагически тупиковой ситуации жесточайшей гражданской войны, на фоне которой межнациональные и межэтнические конфликты, как правило, перерастали в кровавые резни и погромы.

К несчастью евреев, гражданская война не только до предела обострила классовые противоречия в еврейской среде, но и способствовала в целом в стране с огромной силой взрыву антисемитских настроений. В конкретной исторической обстановке после большевистского (1917 г.) переворота в России, когда прошедшие массовые еврейские погромы уносили тысячи жизней, решение еврейского вопроса оказалось настолько жгучим, что борьба с антисемитизмом, как это очень точно подметил Артур Лившиц, автор статьи «Развитие Белорусского законодательства против антисемитизма, расовой и национальной вражды или дискриминации», опубликованной в сборнике «Беларусь у ХХ стагоддзi», «стала для советской власти синонимом борьбы с контрреволюцией» [1].

В подписанном В.И.Лениным Декрете Совнаркома РСФСР от 27 июля 1918 г. о пресечении в корне антисемитского движения упор был сделан на то, что «антисемитское движение и погромы грозят гибелью для дела рабочей и крестьянской революции» [2]. Антисемитизм объявлялся контрреволюционным действием, а погромщиков и ведущих погромную агитацию предписывалось ставить вне закона». Декрет призвал «трудовой народ социалистической России всеми средствами бороться с этим злом» [3].

В упомянутой нами выше статье ее автор Артур Лившиц, цитируя положения Декрета и ссылаясь при этом на монографию С.М.Шварца «Антисемитизм в Советском Союзе», изданную в 1952 г. в Нью-Йорке, видит в существе этого Декрета прецедент. По его мнению, «Закон был принят не против вообще расовой или национальной дискриминации, а в защиту лишь одной определенной национальности», и «одним этим власти фактически признавали за евреями их специфический путь национального развития, их особое место в обществе...» [4]. Именно в этой связи далее автор сетует на констатацию в Декрете утверждения, что «всякая травля какой бы то ни было нации недопустима, преступна и позорна» [5]. В этой заключительной строке автор видит не ответ на им же искусственно придуманный прецедент, а попытку «...ослабить этот чрезвычайно важный для евреев тезис, приравняв антисемитизм... ко всем остальным формам национальной ксенофобии» [6].

Неверное и некорректное осмысление А.Лившицем существа Декрета, на наш взгляд, действительно создает прецедент. Автор статьи пытается Закон, принятый в конкретных исторических условиях и относящийся ко всем малым нациям и народам России, рассматривать чуть ли не как повод для разжигания ненависти к еврейству, будто бы претендующему на исключительность своей нации в человеческом обществе.

Однако же вернемся к историческим реалиям. В первые месяцы после событий большевистского переворота (октябрь 1917 — первая половина 1918 гг.) антисемитские тенденции Белого движения не проявлялись в открытой форме. Наоборот, в заявлениях и воззваниях лидеров Белого движения звучали призывы «восстановить единую и неделимую Россию» с самыми широкими автономиями народов, входивших в ее состав. Такие заявления подстегивали сепаратистские настроения. А вот их смысловая расплывчатость настораживала и давала повод для неоднозначных толкований конечных целей Белого движения в решении «национального вопроса», вызывала тревогу.

Известно, что уже к ноябрю 1918 г. среди белых офицеров антисемитские идеи стали настолько откровенными, что командующий Добровольческой армии А.Деникин вынужден был телеграммой на имя командиров армий в Крыму обратить их внимание: «Добровольческая армия относится с величайшим негодованием к попыткам восстановить одну национальность против другой» [7].

В конце 1918 г. усилились реакционные тенденции в руководстве Белого движения. На подконтрольных территориях вместо демократических белых правительств устанавливаются военные диктатуры. Изменилось отношение к евреям-офицерам и солдатам в белых армиях, к евреям из управленческих структур административных и военных белых органов власти. Усиливается тенденция антисемитского характера.

В нагнетании антисемитизма, «масло в огонь» подливало Официальное информационное осведомительное агенство (Осваг). В своих миллионными тиражами выпускавшихся погромных листовках Осваг объявил все еврейское население России большевистским. Под влиянием такой массированной идеологической обработки очень скоро практически большинство офицеров Белого движения были убеждены, что все евреи — коммунисты, а все коммунисты — евреи и потому для «...ареста жидов никаких оснований не требуется» [8]. И было так, что всякий раз в период гражданской войны, как только в Гомель входили белогвардейские войска, начинались насилия и кровавые еврейские погромы.

12 января 1918 г. белопольский корпус генерала Довбур-Мусницкого, сформированный в июле 1917 г. из солдат, офицеров и беженцев польской национальности на территории Белоруссии, поднял мятеж и объявил войну Советской власти. Отряды польских легионеров разгоняли органы Советской власти, а в занятых ими деревнях, местечках, городах устраивали кровавые погромы, от которых больше всего страдало еврейское население.

Газета «Известия Гомельского Совета» в N215 от 25 января 1918 г. сообщала «...в Гомеле в 213 запасном госпитале по улице Румянцевской (ныне Советская — авт.) формируется добровольческий красногвардейский отряд для борьбы с легионерами белопольского корпуса генерала Довбур-Мусницкого. Всем руководителям предприятий предписывалось освободить красногвардейцев от работы с сохранением заработной платы».

Было сформировано несколько отрядов добровольцев. Рабочие железнодорожных мастерских Либаво-Роменской железной дороги организовали боевой отряд из 150 человек. В Ново-Белице организован отряд из 80 добровольцев [9]. Из разрозненных красногвардейских отрядов был сформирован сводный отряд под командованием Н.М.Орла, в состав которого вошли десятки евреев-гомельчан. Отряд участвовал в сражениях с польскими легионерами за Жлобин, на Березине, в других боях. Газета «Советская правда» от 31 января 1918 г. писала, «В Жлобине бои шли за каждый дом ручными гранатами в течение 6 часов. Артиллерийский обстрел противника продолжался 50 часов, выпущено много тысяч снарядов... Жлобин освобожден.»

18 февраля 1918 г. войска кайзеровской Германии, нарушив договор о перемирии, начали вооруженную интервенцию. В короткое время германские войска оккупировали значительную часть территории Белоруссии и подошли к Гомелю. «...Панические слухи отрицательно подействовали на некоторых членов исполкома Гомельского Совета, которые до прихода немцев покинули Гомель. В городе образовалось безвластие, начались грабежи и насилия над гражданским населением...» [10]

Чтобы как-то контролировать ситуацию и предупредить взрыв начавшегося еврейского погрома, в конце февраля 1918 г. в Гомеле была организована дружина из 5 патрулей (40-50 человек в возрасте 14-18 лет — учащихся государственных школ). Это была молодежь из еврейских национал-палестинских организаций.

В Гомеле существовали организации «Союза еврейских скаутов» — «Гашомер-Гацоир» («Юный страж»). Предполагалось из спортивного союза Маккаби («Юнные Макковеи») также создать организацию «Гашомер-Гацоир», постепенно подготавливая, таким образом, из местной еврейской молодежи граждан еврейского государства в Палестине. На эти цели выделялись финансовые средства, организовывались мероприятия по физическому развитию еврейской молодежи. Велась активная деятельность, направленная на легализацию в городе таких организаций. В Гомеле руководителем этих организаций был Г.Голодец, а финансовые средства поступали от комитета Маккаби и от иностранной еврейской общественности [11]. Внутри организаций работа велась, используя программы английских скаутских организаций. Имелись скаутские уголки, где и проводились эти занятия. Имелся инвентарь для устройства лагерной жизни, библиотека специальной литературы.

Существовала такая структура построения скаутского еврейского движения: дружина, отряды, патрули, которые носили имена героев Израиля. Состав организаций: дети (мальчики и девочки) старше 9 лет — стая волчат; старше 13 лет — отряды Боев и Герлей; в возрасте 16-23 лет — отряды шомеров. Был и патруль старых скаутов, составленный из шомеров со стажем (руководители — М.Голдовский, Ю.Мозырин, Белкин, Л.Серебряный) [12]. В организацию «Гехолуц» входило не более 25 человек [13].

С началом гражданской войны Советское государство ввело чрезвычайную по своим мерам политику военного коммунизма. От законодательных актов периода военного коммунизма, на основании которых на местах проводилась массовая национализация всей промышленности, запрещалась торговля всеми основными продовольственными и промышленными товарами, проводились массовые трудовые мобилизации и меры «красного террора», акции атеистического характера, в т.ч. закрытия церквей, костелов, синагог, иешив и т.д., страдали, по большей части, крестьяне, мелкие торговцы, кустари, ремесленники. Именно эта категория и составляла большую часть еврейского населения Гомеля.

1 марта 1918 г. немецкие войска заняли Гомель, а спустя два дня был подписан Брестский мир, по которому город оказался в зоне германской оккупации. Накануне прихода германских войск в регионе воцарилась обстановка безвластия и разгула кровавых погромов с жертвами. В городе ходили слухи о возможных притеснениях еврейского населения со стороны оккупантов. Пытаясь предотвратить такое развитие событий, делегация раввинов и известных в городе еврейских общественных деятелей сделала попытку встретить оккупантов хлебом-солью. В ответ, как это бывало во всех подобных ситуациях при перемене власти, темные и отсталые слои населения города и окрестностей, подстрекаемые и поддерживаемые черносотенными элементами, провоцировали еврейские погромы.

Немецкие военные власти рассматривали Гомельщину «временно оккупированной территорией» и потому не стремились вникать в проблемы местной гражданской и общественной жизни. Их политика была направлена на обеспечение экономических интересов германского государства и армии. Поэтому оккупационные власти организовали работу гомельских предприятий, ужесточили производственую дисциплину. Они провели принудительный набор рабочей силы в Германию. Для рабочих вагоноремонтного завода установили 10-часовой ра6очий день, высокие нормы выработки. Была запрещена профсоюзная организация [14].

Еще 8 февраля 1918 г., согласно договоренности между Германией и Украинской Радой, белорусское Полесье было передано Украине. Территория Гомельского уезда официально отошла к Украине в конце марта.

10 марта 1918 г. на организованном меньшевиками, эсерами и бундовцами митинге один из лидеров меньшевиков Севрук сердечно благодарил их за «освобождение города от большевиков». Севрук заверил германские власти, что меньшевики, эсеры и бундовцы окажут им всемерную поддержку и призвал гомельчан безоговорочно выполнять все распроряжения немецких властей.

В начале мая 1918 г. немецкое командование передало Украине и город Гомель, организовав Полесскую губернию. В Ново-Белице в казармах разместились гайдамаки гетмана П.Скоропадского, была развернута украинская комендатура. Уездным комиссаром стал бывший голова города Стош, началась украинизация школ и управленческих структур. Деятельность ряда еврейских политических и общественных организаций была запрещена и они, наряду с коммунистами, продолжали свою работу в подполье, оказывая свое влияние на еврейское население города. Все эти процессы население города восприняло негативно. Ситуацию обостряли проводившиеся оккупантами акции грабежей и насилия. [15]

Откровенно антисемитская политика белых, гайдамаков, петлюровцев в 1918-1919 гг. вселила в сознание большинства еврейского населения города веру, что в условиях гражданской войны Советская власть даст какие-то гарантии безопасности евреям. Вместе с подпольщиками Полесского комитета РКП(б) евреи приняли участие в подготовке вооруженного восстания. Началось формирование подпольных партизанских отрядов. В марте 1918 г. в городе был проведен ряд диверсий: взорваны гостиница «Савой» и «Театр искусств», где находилось много немецких офицеров и солдат; были брошены бомбы в кафетерий, где ужинали офицеры германского штаба; проведены другие акции [16].

В городе уже знали о том, что еще 20 января 1918 г. в Петрограде при Народном Комиссариате по делам национальностей (наряду с другими Комиссариатами национальных меньшинств) был учрежден особый Комиссариат по еврейским делам. Кроме большевиков, в его состав входили также левые эсеры и члены «Поалей-Циона».

В первых воззваниях, выпущенных Комиссариатом, говорилось об учреждении местных еврейских «Советов», о создании еврейской секции при общих Советах и даже «о созыве Всероссийской конференции этих «Советов» для принятия решения о формах организации еврейской жизни...» в Советской России [17]. Комиссариат открыл повсюду свои отделения, а деятельность начал с надзора над еврейскими школами [18]. И хотя надзор ущемлял религиозные традиции и запрещал преподавание иврита, но школы, тем не менее, работали. Началась перестройка учебного процесса с использованием так называемого «жаргона» — идиш. Появились надежды на возможные более серьезные перемены в жизни и развитии российского еврейства. Смысл таких настроений сводился к созданию национально-культурной автономии российского еврейства и обретению территориальной независимости.

14 декабря 1918 г. в ходе антигетмановского восстания на Украине в Киеве установилась Директория во главе с С.Петлюрой. В Гомеле городская дума передала свои властные полномочия Гомельской директории, в состав которой по предложению сиониста-социалиста Г.С.Райского были делегированы сионист-социалист М.Каган и бундовец А.Браун. Позже в ее состав вошли и избранные на рабочей конференции от Объединенной еврейской социалистической рабочей партии Кляшторный, от партии Бунд — Ю.Гольштейн. Начальником городской милиции был назначен М.Гезенцвей, комиссаром хлебного бюро — А.Я.Брук, казначейство возглавили М.Каган и Шустов. В состав комиссии по налогообложению вошли Каганов, Каганович, Хазанов, Крол.

Гомель сохранял высокое политическое значение не только как крупный центр концентрации еврейского населения в так называемой «черте оседлости», но и как важный военно-стратегический центр. В годы и первой мировой, и гражданской войн промышленные предприятия Гомеля работали для фронта. Здесь на чугунолитейных и механических заводах и в мастерских Фрумина, братьев Агроскиных и братьев Дубинских изготовлялись снаряды и гранаты, проводился ремонт артиллерийских орудий и пулеметов, изготовлялись боевые тачанки и военно-обозные телеги. В ноябре 1920 г. по ответственному заказу губсовнархоза силами специалистов завода Фрумина были отремонтированы 78 судов Верхне-Днепровской флотилии. Отличились лучшие рабочие завода: металлисты отец и сын Поволоцкие, Симон Брусованик, Мойша Липницкий, Абрам Пасиков, другие.

На территории Белоруссии кожевники и обувщики десятилетиями трудились в кустарных и полукустарных мастерских. Гомель не был исключением. При советской власти кожевенное и обувное производство, хотя и медленно, но продолжало развиваться. В марте 1919 г. в городе была организована первая обувная мастерская, объединившая кустарей и сапожников, а для производства кожтоваров были созданы мощности, позволявшие выпускать до 10 тысяч крупных и 15 тысяч мелких кожаных изделий в месяц. (Для сравнения: до революции гомельские сапожно-шорные предприятия пошивали в месяц менее 10 тысяч пар армейской обуви, незначительное количество седл и упряжи, но уже в 1920 г. было изготовлено 25 тысяч пар армейской обуви).

Гомель в начале ХХ века оставался и крупным центром кустарных, ремесленных, портняжных мастерских мужского и дамского платья. Здесь более чем в 180-ти пошивочных заведениях работало свыше 850 мастеров и подмастерьев. Как и в сапожном производстве, среди швейников города более 90% были евреями. В конце 1918 г. в Гомеле была организована 1-я военнообмундировочная фабрика, которая располагалась в двух частных домах на углу улиц Билецкого и Советской. Установили 37 моторных и 79 ножных швейных машин, работало более 400 рабочих. Ими руководили опытные мастера С.Т.Хавкин, Н.Я.Будницкий, Н.П.Ловинская, М.Л.Лейкина, А.А.Грозный, Н.М.Кивельский, Я.А.Плоткина, М.П.Сапожникова, К.А.Либерман и другие.

Фабрика шила для Красной Армии шинели, ватные телогрейки и летнее красноармейское обмундирование, кожанки, солдатское белье и постельные принадлежности, шапки, папахи, фуражки. Работать было не просто: сказывалась напряженность жизни прифронтового города, отсутствие опыта коллективной работы у вчерашних кустарей, перебои в снабжении сырьем. И хотя большая часть работавших трудилась на собственных швейных машинах, добровольно принесенных на фабрику, изношенность оборудования тем не менее, давала о себе знать.

Большинство рабочих — девушки и женщины. Трудились с энтузиазмом. В числе первых

в Гомеле Героев Труда города и фабрики были портные Э.А.Капустина, Ф.Т.Вишневская, Я.А.Плоткина. Их портреты были напечатаны в газетах, фамилии занесены на Доску почета. Девушек премировали мануфактурой, награждали дополнительными талонами на обеды.

Вклад еврейского населения Гомеля в дело обеспечения фронта в годы гражданской войны был огромным. Произошло это, главным образом, потому, что гомельские евреи — кустари и ремесленники — очень быстро включились в новые формы организации промышленного производства.

Но не только на трудовом фронте проявляли себя евреи-гомельчане. Еврейская молодежь массово (по мобилизации и добровольно) шла в отряды Красной Армии. В частности, на фронт отправился всем составом городской отряд еврейской самообороны.

14 марта 1919 г. Гомельский Губком рассматривал вопрос о мобилизации членов партии в парторганы Западной Армии. Возникла дискуссия. Член Губкома Кирзнер предложил провести мобилизацию, в основном, за счет коммунистов еврейской национальности, «так как именно евреи терпят массу бедствий от погромов». Выступавший Стернин посчитал, что мобилизация еврейского населения в парторганы Западного фронта — «это было бы смешно...». По мнению Арнаутова, мобилизация еврейского населения была бы мерой борьбы против антисемитизма... [19]. Не менее остро проходило и обсуждение вопроса об организации еврейских частей для Красной Армии. Члены бюро Губкома высказались за формирование таких частей, но при условии согласования этого вопроса с губвоенкомом [20].

Практически речь шла о предоставлении евреям оружия и возможности использования его для пресечения погромов, а также в целях самообороны в погромных ситуациях. Но такая мысль открыто не излагалась, а комуфлировалась общими фразами о мобилизации и связанными с нею проблемами. В постановлении было записано: «принципиально провести мобилизацию 5% списочного состава коммунистов» [21].

Известно, что многие евреи-коммунисты, за действия которых якобы мстили бандиты-погромщики, совершенно не отождествляли себя с еврейством. В Гомельской губернии имел место такой случай. Несколько спасшихся чудом евреев из только что разоренного бандами местечка бегут в Гомель и обращаются к члену коллегии Чека (еврею) с просьбой разрешить евреям вооружиться. «А русские пострадали от налета?»— спрашивает чекист. — «Нет. Русские не пострадали»,— следует ответ. «Тогда ничего сделать не могу»,— отвечает чекист [22].

Неизбежно возникает ряд вопросов. Возможно, еврейское население само по себе вовсе и не стремилось к защите Советской власти с оружием в руках? Или, может быть, Советская власть за шорами идеологической классовой интернациональной солидарности отказывалась защищать честь и достоинство конкретных малых народов? Нет, ни то и ни другое. Вот факты.

В 1919 г. в Гомеле резервный полк милицейской охраны возглавлял еврей-коммунист М.Фернебок. Полк более чем на половину состоял из евреев. В частности, личный состав 1-го и 2-го гомельских пролетарских батальонов включал более чем 40% евреев. Все они приняли участие в боях с белополяками.

В Государственном Архиве Общественных Организаций Гомельской Области сохранился именной список 1-го Гомельского пролетарского батальона, в котором в числе призванных по мобилизации и добровольцев можно обнаружить следующие еврейские имена: ЦЕМЕРИНОВ Исаак Соломонович, БОГДАНОВ Израиль Лейб Абрамович, КАНЕР Ицках Веньям Мовшавич, ГОЛЬШТЕЙН Исаак Янкелевич, ШУЛЬМАН Евсей Абрамович, ЛУРЬЕ Михаил Вульфович, ЗЕЛЬМАН Залман Гиршович, ЖИВОВ Лейб Хаимович, ПИНСКИЙ Борис Семенович, ЖИВОВ Венциан Хаймович, БАТЛИН Мойсей Семенович, ЦИВИН Лев Абрамович, КОФМАН Израиль Евсеевич, ЛЕРМАН Захар Рафаилович, МАЙЗЕЛЬ Ефим Савельевич, ПЕВЗНЕР Лев Зиновьевич, ЛЕЙКИН Зелик Самуилович, АЙЗЕНШТАТ Давид Захарович, АБРАМОВ Лев Маркович, ШАПИРО Давид Иоселевич, ВАЙНШТЕЙН Айзик Симанов, РЫСИН Самуил Файвушевич, КОХНОВЕР Иосиф Абрамович, АГРАНОВИЧ Гирш Лазаревич, КОСОЙ Меер Вульфович, РЫВКИН Иосиф Михайлович, ФАЯНС Яков Кивович, РЫВКИН Зиновий Михайлович, ХЕЙФИЦ Гершель Беркович, ОРЛОВСКИЙ Моисей Ефимович, ХАВКИН Марк Иосифович, ЭЛЬКИН Зуя Менделевич, ХАВКИН Матвей Тевелевич, ШТЕЙНМАН Лев Наумович, ДИСКАНТ Исаак Ильич, ВОЛЬФСОН Хаим Вульфович, РАБИНОВИЧ Филипп Мендел, ШАПИРО Исаак Иосифович, КУЧЕВИЦКИЙ Гирша Давыд, ЛИБЕРМАН Бенца Лейзерович, КАПЛАН Мовша Израилевич, ГЕХТ Симха Рафаилович, ГРАБСКИЙ Исаак Израилев, АКСЕЛЬРОД Ефим Борисович, БАРКАН Калман Симонович, КАЦ Яков Моисеевич, САХИН Илья Венциан Рафаилович, КОСОЙ Тувья Моисеевич, МАЛКИН Наум Ильич, СОКОЛЕНКО Самуил Аронович, ГИЛЬЦЕР Арон Мовшавич, ШНЕЙДЕР Мовша Шлемович, КУШНЕРОВ Виктор Гиршович, МАЙЗЕЛИН Юдка Савельевич, АГАРЕНОВИЧ Юрий Аронович, АЙЗЕНШТЕЙН Абрам Вульфович, БЕЛКИН Гирш-Меер Тевелевич, РАБИНОВ Вульф Яковлевич, ФЕЙГИН Соломон Лейбович, ГВОЗДЕВ Тевель Мойсеевич, МАЛКИЕЛЬ Соломон Иосиф., РАХЛИН Илья Зосимович, ШАЦКЕС Самуил Вульфович, КАГАН Самуил Соломонович, ПЕВЗНЕР Абрам Ицкович, ШЕНДЕРЕЙ Хаим Беркович, ВАЙСМАН Григорий Израил., ШТУТИН Михаил Аронович, БАС Гирша Абрамович, ГУСИН Давид Менделевич, ВИЗОВ Лейб Веньяминович, МЕНДЕЛЕВ Абрам Семенович.

Из 125 человек по списочному составу 72 являлись евреями, двое (Шапиро И.И. и Гехт С.Р.) представляли евсекцию партии большевиков [23].

Сохранились сведения и о других гомельчанах-евреях, сражавшихся за Советскую власть на фронтах гражданской войны. Среди них: Гидус-Марголин [24], Гликлих Израиль-Хаим Мордухович [25], Валковицкий Наум Аркадьевич (красный партизан) [26], Левит Вульф Рувимович (красный партизан [27] и активный участник подполья во время немецкой оккупации Гомеля в 1918 г.), ФАРБМАН Арон Яковлевич (доброволец Красной Армии, служил с января 1918 по 1924 [28], ОПЕРОВИЧ Семен Осипович (политработник Красной Армии) [29], ПЕСИН Владимир Борисович (ушел в Красную Армию добровольцем, служил с 1918 по 1923 гг.) [30]... Можно назвать и сотни других фамилий.

Известия Гомельского Губкома РКП(б) N7-8 (январь-февраль 1921 г.) сообщали: «28 августа 1920 г. 5-я Губконференция начала работу с того, что постановила послать на Врагелевский фронт кавалерийский эскадрон, сформированный собственными силами и средствами» [31]. Всего на Врангелевский фронт из Гомеля были мобилизованы 35 человек (мужчин — 33, женщин — 2), из них евреев — 16 [32].

В списке коммунистов Гомельского Губкома, мобилизованных на Врангелевский фронт согласно распоряжению ЦК, НАЙХИН Соломон Моисеевич, зав.губинспекции (в 1902 г. состоял членом еврейской социалистической рабочей партии, а с июля 1918 г. — большевик), РОШАЛЬ Лев Борисович, начальник Губмилиции (был членом Укома, воевал на Кавказском и Южном фронтах, в РКП(б) с 1917 г.), ДУБРОВСКИЙ Марк Яковлевич, сотрудник ГубЧК [33], АВЕРБАХ Абрам Наумович (род. в 1900 г), кавалерист [34], другие. (Всего на Врангелевский фронт предполагалось мобилизовать 75 коммунистов. На призывной пункт же явилось 107 человек: 32 оказались добровольцами.)[35].

Гражданская война и политика военного коммунизма серьезно изменила общественно-экономическую структуру населения. В Гомеле была ликвидирована еврейская крупная и средняя буржуазия. Национализированы предприятия, магазины, банки. Были подорваны экономическая база и правовая основа жизни ремесленников и мелкой буржуазии, составлявших большинство еврейского населения города.

Бюллетень Гомельского Губернского Статистического бюро (№1, октябрь 1923 г.) опубликовал данные о «Наличном населении городов и поселений городского типа Гомельской губернии по данным переписей 1917, 1920 гг. и предварительным данным горпереписи 1923 г. Динамика еврейского населения выглядит следующим образом [36]:

Город К-во насел.: в 1917г. в 1920г. в 1923г.

г.Гомель                           64786         54655         68198
г.п.Н-Белица                     4468           6531           7741
всего:                                69244        61186          75939

Из таблицы видно, что еврейское населения Гомеля (с Ново-Белицей) с 1917 года к 1920 году уменьшилось на 12% (в абсол. числ. — на 8068 чел), но затем стало расти за счет притока населения из разоряющихся местечек и к 1924 г. увеличилось на 24% (в абсол. числ. — на 14753 чел). Но в целом за 6 лет общее количество еврейского населения возросло всего на 9,6% [37], что объясняется значительной еврейской эмиграцией. Многие евреи Гомеля успели уехать в регионы, ставшие затем суверенными государствами (Польшу, Литву, Латвию) и остались вообще за пределами РСФСР.

Значительная часть еврейского населения Гомеля пострадала от эпидемий, обрушившихся на Россию в годы Гражданской войны (тиф, испанка и др.), от голода, погибла во время бандитских налетов и кровавых еврейских погромов. Жертвы среди еврейского населения города Гомеля, тем не менее, были меньшими по своей численности, чем в местечках гомельщины. Вот почему, спасаясь от неслыханных злодеяний черносотенных банд, евреи из ближайших местечек устремлялись в Гомель в надежде не умереть от голода и погромов.

В июле 1918 г.в Москве прошло совещание еврейских общин. Было избрано Центральное бюро, которое должно было согласовать деятельность всех еврейских учреждений и организаций страны. ЦК РКП(б) негативно отреагировал на принятые совещанием решения. Власть беспокоило участие в совещании представителей различных еврейских политических партий, которые далеко не все были идейными союзниками большевиков, а некоторые даже их откровенными идеологическими противниками, что и стало причиной репрессивных мер к ним со стороны ЦК РКП(б). Были отвергнуты планы созыва Всероссийской еврейской конференции, а вскоре делегаты от всех партий, кроме партии большевиков, были выведены из состава Комиссариата.

На первой конференции Комиссариата по еврейским национальным делам и еврейских секций при ЦК РКП(б) 18 октября 1918 года подчеркивалось, что еврейские административные учреждения созданы не «из-за требования национальной автономии для евреев», а в целях «распространения идей Октябрьской революции среди еврейских трудящихся масс» [38]. Было четко определено, что «Комиссариат не превратится в еврейский парламент», а секции — это правительственное орудие для воздействия на массы, говорившие на идиш [39].

30 июня 1919 г. «для распространения идей коммунизма в глубине пролетарских масс» и вовлечения в ряды партии большевиков рабочих разных национальностей, «разъединенных своеобразием национальной жизни, обычаев и языками», возникли национальные секции в составе РКП(б), которые должны были стать органичной частью партии и подчиняться как в центре, так и на местах партийным органам. [40].

В структуре партийных и советских органов Гомеля также были созданы евсекции: губернский съезд прошел в августе 1919 г. Гомель стал и местом размещения ЦК евсекции РКП(б). Решение было принято в силу выгодного географического расположения города на границе Великороссии, Малороссии, Белоруссии, а также из тех соображений, что Гомель был как бы окраинным городом в бывшей «черте оседлости» евреев Западных Российских губерний.

Несколько позже, в начале 1920 г, в Гомеле на съезде евсекций вырисовались две точки зрения по вопросу о формах организации. Одна часть съезда, выражавшая мнение ЦК РКП(б) во главе с Рафесом, определила, что евсекция — это некий отдел, ведающий агитацией среди еврейских рабочих, и в иных организационных формах (бюро и пр.) нет необходимости. Другая — высказалась за проведение работы в форме национальной секции. Победило первое мнение, но Губком, идя на некоторый компромисс, решил, что евсекция — это часть агитационно-пропагандистского отдела и работает под непосредственным руководством агитотдела, сохраняя при этом существующую форму [41].

На евсекции возлагалось издание литературы и средств массовой информации на идиш; организация еврейских клубов, библиотек, политшкол, групп, сочувствующих партии; проведение конференций и съездов, которые «практически и контролируют результаты деятельности местных партийных организаций и центрального бюро» [42].

Работа партийных еврейских секций РКП(б) не была общественной. Расходы на содержание штата и выполнение всего комплекса поставленных перед сотрудниками задач требовали материальных и денежных средств. Поэтому на заседании президиума Гомельского губернского комитета РКП(б) один из вопросов (протокол N63 от 1 августа 1919 г.) был посвящен выделению дополнительно к смете на нужды евсекции губернии 113 500 руб. Средства предназначались на: зарплату штатному составу, канцелярские расходы, агитационные и пропагандистские нужды (48000 руб.), издание газеты, работу клуба [43].

Для налаживания выпуска газеты из Витебска в Гомель было привезено 70 пудов еврейского шрифта, а из Москвы — вагон бумаги. Вышло и несколько номеров газеты «Горопашник» («Трудящийся») — орган ЦК и местного бюро еврейской секции РКП(б) города. Был организован выпуск и еженедельного популярного журнала на идиш. В Гомеле был открыт еврейский коммунистический клуб, работала еврейская библиотека [44].

Положение еврейской бедноты и разорившихся в условиях гражданской войны и политики военного коммунизма мелких торговцев по всей стране было крайне тяжелым. 11 мая 1919 г. ЦК РКП(б), заслушав доклад председателя Центрального бюро еврейской секции об экономическом положении еврейского населения, принял решение: «немедленно придти на помощь голодающей еврейской бедноте, привлекая их к продуктивному труду вообще и земледелию на коммунистических и кооперативных началах в особенности» [45].

Чтобы ближе контактировать с еврейскими массами, ЦК Евсекции ЦК РКП(б) разместился в г.Гомеле. Здесь же расположился и развернул свою деятельность Статистико-экономический отдел центра еврейского комиссариата, который в полном составе 25 июня 1919 г. прибыл в Гомель [46].

Об истинных целях административных и партийных органов в решении еврейского вопроса, и прежде всего еврейского самоопределения, говорят следующие факты: в Гомеле оказались разгромленными все формы внутренней еврейской жизни, в 1919 г. — ликвидирована городская еврейская община, закрыты большинство еврейских общественных организаций, запрещены все городские организации еврейских политических партий за исключением организаций еврейской Коммунистической партии и Поалей Цион.

Расположенный в географическом центре трех суверенных республик, Гомель имел и особую значимость для руководства различных еврейских политических партий, стремившихся обосновать здесь свои центральные органы. В частности, в Гомеле находился ЦК Бунда (член ЦК Бунда М.Я.Фрумкин был депутатом Гомельского Горсовета). Под контролем Бунда работал еврейский клуб, издавалась газета «Юген Бунд». В городе функционировали и другие антибольшевистские еврейские общественные организации и партии [47].

Политическую работу губбюро евсекции, начиная с июля 1919 г., можно разделить на два периода: первый, когда большевики вытесняли буржуазные и мелкобуржуазные партии с «еврейской улицы», и второй (начиная с января 1920 г.), когда началось активное распространение коммунистических идей в среде еврейского пролетариата и укрепление большевистских ячеек за счет отколовшихся от иных партий и беспартийных рабочих-евреев.

Вот как деятели евсекции характеризовали политическую обстановку в Гомеле: «В начале работы мы застали Гомель в расцвете еврейской мелкобуржуазной общественности. Все были на лицо: сионисты, Еврейская Социал-Демократическая Рабочая партия, Еврейская Коммунистическая партия, Сионистская Социалистическая партия, Бунд и меньшевики, усиленно ухаживавшие за еврейскими рабочими [48].

В докладе Х.Пестуна на 5-й Гомельской губернской партийной конференции о деятельности евсекции губкома в январе-августе 1920 г. подчеркнуто: « В отношении к другим партиям мы все время проводим политику разоблачения их перед широкими массами... Меньшевикам и бундовцам, эсерам и сионистам мы давали работать в советских органах как личностям, а не как представителям партий... Наше отношение к «Бунду» и вообще линия работы среди еврейского пролетариата... с самого первого момента раскола этих партий... [была в том, чтобы] разоблачать левых бундовцев как консерваторов, скрытых меньшевиков, которые вредят организации еврейского пролетариата вокруг Коммунистической партии. Колебания среди некоторых т.т. из евсекции были нами тем самым преодолены» [49].

Далее Х.Пестун говорит о методах идеологической борьбы, в частности, о том, что первой задачей евсекции было деморализовать и разрушить все эти жалкие остатки дореволюционного времени. Борьба с сионистами была не особенно трудна, потому что их политическое влияние разрушалось, «так сказать, естественным порядком: Советская власть все больше и больше крепла». Буржуазные партии всех наций быстро теряли свое политическое влияние и уходили в подполье.

Сионистская партия передала было свою деятельность своим «юнцам» — пресловутой Народной Социалистической Поалей-Цион. Но и это не помогло. «Сионистские идеалы с ходом событий все больше и больше тускнели в глазах еврейских масс под влиянием нашей пропаганды; в конце концов, они приняли свой настоящий естественный черный цвет. Еврейские массы отшатнулись от сионистов всяких оттенков, и сионисты, можно смело сказать, сняты со счетов еврейской общественности...»

Более трудной была борьба с еврейскими мелкобуржуазными партиями различных видов... Прикрываясь социалистической фразеологией, эти партии «стали на платформу «Советской власти», и эта «платформа» спасла их от участи меньшевиков, нестоявших на этой платформе. Рабочие массы находились под влиянием этих партий по инерции, и с ними, с этими партиями, пришлось бороться путем пропаганды и агитации».

В самоопределении Гомельской еврейской рабочей улицы еврейская секция сыграла решающую роль, направив максимум энергии на то, чтобы отколоть от небольшевистских еврейских политических организаций действительно революционнные элементы и уничтожить их влияние на еврейских рабочих... «Партийная неделя» в Гомеле дала организации около 200 еврейских рабочих... На выборах в Совет в Гомеле Бунд и Сионисты-социалисты «провели» всего по 6 делегатов.

Какова же судьба еврейских социалистических организаций? Еврейская Коммунистическая Партия совершенно исчезла с Гомельского горизонта. Такую же участь постигла и ЕСДРП (Поалей Цион). «Бунд», принявший под напором масс программу Р.К.П., но не войдя в нее, «болтался между небом и землею». Вывод делался такой: еврейские партии «ютятся где-то на задворках политической жизни, а с общественной арены совершенно изгнаны» [50].

Местные большевистские партийные и советские органы власти в борьбе с еврейскими партиями применяли откровенно репресивные меры. Клуб, построенный на средства раббундовцев и принадлежавший ЦК Бундовской партии в Гомеле, был реквизирован, выпуск бундовской газеты —запрещен [51]. 21 июля и вовсе принимается решение об усилении борьбы с «буржуазно-националистическими взглядами» Бунда.

Позже, в связи с ликвидацией всех институций еврейской общины города, как и еврейских общественных и партийных организаций, их имущество и средства передавались местным организациям еврейского комиссариата.

Репрессивные меры применялись к партийным организациям всех еврейских партий. Жестоко преследовались сионисты. В одной партийной директиве гомельского Губкома того времени говорилось: «сионисты — слабы, поэтому совершенно естественно было бы закрыть сионистские организации». 22 июня 1919 г. Гомельский уездно-городской комитет РКП(б) запретил существование сионистской организации и конфисковал ее имущество. [53]

Начиная с 25 августа 1919 г., в Гомеле и губернии стали закрываться иешивы, хедеры, синагоги, ликвидироваться миньяны, началось преследование служителей еврейского культа, учителей хедеров — меламедов, преподавателей иврита. Все издательства, печатные органы на иврите и учебные заведения, в которых преподавание велось на иврите, были закрыты, а частное преподавание этого языка на дому —запрещено [54].

Позже, уже в 1920 г, в Гомеле, на бюро Губкома при обсуждении вопроса об открытии при Губисполкоме отдела по еврейским делам мнения кардинально разошлись. Члены бюро Губкома Колотов, Пименов, Седов высказались против создания параллельных в структуре губисполкома отделов и служб, так как считали, что евотделы будут практически дублировать работу губсобеза, губнаробраза, губкомтруда, губэвак и отдела управления. «Одно из двух,— говорили они,— или еврейский отдел превратится в своего рода еврейский губисполком, отделами которого будут всевозможные евсекции при губотделах, или... возникнет параллелизм и неразбериха. Например, в делах народообраза параллельно с губкомом, политпросветом возникнут евсекции нарообраза, евсекция губкома, другие» [55].

После довольно острой дискуссии было решено при Губисполкоме «не утверждать отдел, а образовать при губотделе управления еврейское информационно-справочное отделение с точными функциями информационного отдела Губисполкома [56]. Особое решение было принято о еврейском общественном комитете помощи пострадавшим от погромов и бедноте.

Евотдел Наркомнаца после серьезной полемики «пошел на уступки, создав ОЕК из двух равных частей (коммунистической и бывшей ОЕК). Суть споров заключалась в возможности через ОЕК использовать 200.000 долларов — пожертвований евреев Гомеля и поступивших от «Джойнта» из США. Большевикам «Джойнт» средств не давал [57].

Подобный центральный орган, утвержденный СНК функционировал в Москве. Смысл деятельности этого Комитета заключался в том, что еврейский общественный комитет имел связь с заграницей и получал оттуда значительные денежные и материальные средства (медикаменты, одежда и пр.) В Гомеле работал корреспондентский пункт этого общественного Комитета, которым заведывал беспартийный. Он и получал, и распределял средства. Власти хотели взять под контроль деятельность этого пункта. В одном из принятых по этому поводу решений было прямо записано: «Нужно утвердить уполномоченного, который будет иметь больше прав, и посадить там своего заведующего» [58]. Такое решение не нуждается в комментариях.

По организационно-пропагандитской работе только в марте-августе 1920 г. бюро евсекции губкома, в состав которого входили тогда Казакевич (председатель), Рыклин (секретарь) и Когана, разработало и разослало 12 циркуляров: 5 — по организационному вопросу, по одному о комсодфронте, о польском наступлении, о культурно-просветительной работе, о Всероссийском съезде евсекций, о еврейских рабочих конференциях и о взаимоотношениях с «Бундом» [59]. Кроме того, проводились еще многие массовые мероприятия по политической обработке еврейского населения города.

Начиная с 1920 г., в Гомеле проходили городские конференции еврейских рабочих. В течение короткого времени вышло 65 номеров еврейской газеты «Дер Коммунистишер вег» общим тиражом в 214000 экз., издавались листовки на еврейском языке, общий тираж которых достиг 12000 экз., выходил еженедельник на еврейском языке. [60] Однако при этом параллельно шла нейтрализация либо просто запрещение многих форм традиционно-национальной еврейской жизни, а еврейские общественные или политические организации были поставлены под жесткий цензурный контроль.

Не оставалась без внимания евсекций и еврейская молодежь. В рамках Губернского комитета комсомола (Губкоммола) было создано евбюро, основной задачей которого была корректировка национального самосознания в направлении коммунистической идеологии и отрыв от тысячелетней еврейской исторической традиции.

Заключение

Война — это всегда жестокое и суровое испытание всех духовных сил человека. Евреи Гомеля достойно выдержали все тяготы сурового времени: отстояли свои жилища от погромной вакханалии, устояли в открытой вооруженной борьбе за новую жизнь — без «черты оседлости» и дискриминаций.

ЛИТЕРАТУРА:

1. Лившиц А. Развитие Белорусского законодательства против антисемитизма, расовой и национальной вражды или дискриминации. Сб. «БЕЛАРУСЬ У ХХ СТАГОДДЗI». Вып.1. Мн.: — 2002, с. 110.
2. «Известия ВЦИК», N158 от 27 июля 1918 г.
3. Там же.
4. Лившиц А. Развитие Белорусского законодательства против антисемитизма, расовой и национальной вражды или дискриминации. Сб. «Беларусь у ХХ стагоддзi». Вып. 1. Мн.:— 2002, стр. 110.
5. Там же
6. Там же
7. Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим:— 1996, Т.8, С.149.
8. Там же, стр. 153.
9. Пад сцягам партыi. Гомель:— 1959, стр.69.
10. Национальный архив Российской Федерации /НАРФ/, ф.130, оп.2, д. 562, л. 32.
11. Государственный Архив Общественных Организаций Гомельской области, ф. 1, оп. 1, д. 1229, л. 59.
12. Там же.
13. «Памяць. Гомель». Кн.I, Мн:— БЕЛТА. 1998. С.276.
14. Там же, С. 275.
15. «Разгром нямецкiх захопнiкаў у 1918 г». Зборнiк матэрыялаў i дакументаў. 1943 г., С. 136
16. Иоффе Э. Г. Страницы истории евреев Белоруссии. Мн.:—1996. стр. 73.
17. Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим:— 1996, Т.8, С.143.
18. ГАГООГО, ф. 1, оп. 1, д. 5, л. 17.
19. Там же, л. 17 /об/.
20. Там же, л. 17.
21. А.Ш. Записки сиониста. Париж, 1926, стр.7.
22. ГАООГО, ф .1, оп. 1, д. 67, л. 33.
23. ГАГО, ф.296, оп. 1, д. 280, л. 21.
24. Там же, л. 28.
25. Там же, л. 34.
26. Там же, л. 36, 40.
27. Там же, л. 582.
28. Там же, л. 587.
29. Там же, л. 588.
30. Известия Гомельского Губкома РКП №№7-8, Гомель:— 1921. стр. 1.
31. Там же, с. 30-31.
32. ГАООГО, ф. 1, оп. 1, д. 377, л. 14.
33. Там же, л. 15.
34. Там же, л. 49.
35. Бюллетень Гомельского Губернского Статистического бюро, 1923, N1, С. 10.
36. Там же, стр. 15.
37. Иоффе Э. Г. Страницы истории евреев Белоруссии, Мн.:—1996, стр. 74.
38. Там же.
39. ГАООГО, ф. 1, оп. 1, д. 9, лл. 54, 55.
40. Известия Гомельского Губкома РКП. Гомель:— 1920. №№3-4, С. 43-44.
41. ГАООГО, ф. 1, оп. 1, д. 9, лл. 54, 55.
42. Там же, д. 5, лл. 124, 132.
43. Там же, д. 9, лл. 54, 55.
44. ГАООГО, ф.1, оп. 1, д. 5, л. 130.
45. Там же.
46. Бунд в Беларуси (1897-1921). Составитель М.Савицкий. 1997.
47. Известия Гомельского Губкома РКП. Гомель:— 1920, №№3-4, С. 20.
48. Там же, стр. 43.
49. Бунд в Беларуси (1897-1921). Составитель М.Савицкий. 1997.
50. Трудящиеся Гомельщины в борьбе за власть Советов (1917-1920 гг.). Хроника событий. Гомель:— 1958, С. 160.
51. Там же, С. 159.
52. Известия Гомельского Губкома РКП/б/Б. Сентябрь-октябрь 1920 г., Гомель:— 1920, №№3-4, С. 28-29.
53. ГАООГО, ф. 1, оп. 1, д. 118, л. 70.
54. Там же.
55. Там же, д.1577, л. 1.
56. Там же, д. 118, л. 70.
57. Известия Гомельского Губкома РКП(б)Б. Сентябрь-октябрь 1920 г., Гомель:— 1920, №№3-4, С. 43.
58. ГАООГО, ф. 1, оп. 1, д. 118, л. 70.
59. Известия Гомельского Губкома РКП(б)Б. Сентябрь-октябрь. Гомель:— 1920, №№3-4, С. 43.
60. Там же, стр. 44.