Еврейское имя в истории Второй мировой войны. Часть 6

 

21. Юрий Беркаль

Анатомия одного подвига


«Вторая мировая война стала Великой Отечественной в 4 часа 5 минут в воскресенье 22 июня 1941года, когда командир 129 истребительного авиационного полка капитан Беркаль, услышав на белорусской границе канонаду, объявил боевую тревогу и поднял в воздух 3 авиаэскадрильи, которые оказали сопротивление агрессору. В том бою было уничтожено 3 вражеских самолета».


Цитата, вынесенная в эпиграф данного очерка, взята из документального фильма «Барбаросса» – Первой серии киноэпопеи «Великая Отечественная», созданной «Star Media». (https://youtu.be/hDzq67FM0kg). Возникает вопрос: неужели настолько важен для истории этот единичный факт из всех событий огромной кровавой войны, унесшей десятки миллионов жизней, чтобы на нем заострить внимание, да еще ознакомить все любителей истории с именем одного единственного человека из десятков миллионов участников войны, который и сделал-то всего ничего – объявил воздушную тревогу? Ответить на этот вопрос невозможно, если не знать предысторию начала советско-германской войны 1941-1945 гг. в целом.



1

Накануне нападения нацистской Германии на СССР кремлевское руководство не исключало, в принципе, что Гитлер способен нарушить свои мирные договоренности и развязать военные действия на своих восточных границах, однако, все же в реальности было уверено, что вероятность развития таких событий невелика. Во многом этому содействовала умело проведенная немцами кампания дезинформации. Чтобы развеять сомнения Кремля в искренности свих намерений, они на тайных переговорах объясняли сосредоточение своих войск на советской границе якобы готовящейся тайной операцией по масштабной высадке своих войск в Британии. Чтобы полностью исключить возможность нежелательных утечек информации, немецким солдатам, направлявшимся к советским границам, даже объясняли, что их вскоре ждет. Их уверяли, что какая-то часть из них якобы потом примет участие в особого рода отвлекающей операции, чтобы затем либо стать участниками высадки в Британии, либо, совершив переход через территорию СССР, совершит вторжение в Индию.

В полной мере удалась нацистам и «игра» на дипломатическом уровне. Еще 19 августа 1939 года, то есть, почти за два года до объявления войны, Германия сообщила Кремлю, что готова согласиться учесть все, чего СССР в своих переговорах пожелает». В тот же день Сталин принял решение о заключении германо-советского договора о ненападении, и утром следующего же дня, 23 августа, в Москву на специальном самолете прибыл Иоахим фон Риббентроп. В результате переговоров со Сталиным и Молотовым в ночь на 24 августа были подписаны советско-германский пакт о ненападении и секретный дополнительный протокол, определивший «сферы интересов» сторон в Восточной Европе на случай «территориально-политического переустройства».

О том, что Гитлер еще задолго до того, как сделать свое «столь заманчивое» предложение Кремлю, уже заранее планировал крупномасштабный обман, говорят его слова, которые он сказал в Данциге 11 августа Верховному комиссару Лиги наций Карлу Буркхардту:

– Все, что я делаю, направлено против России. Если Запад настолько глуп и слеп, чтобы понять это, я буду вынужден договориться с русскими, вместе с ними разбить Запад и затем, после его разгрома, концентрированными силами обратиться против Советского Союза. Мне нужна Украина, чтобы нас не уморили голодом, как в последней войне.

Сталин был убежден в искренности Гитлера, который заверял его в своем желании захватить Англию, поэтому не верил ни многочисленным предупреждениям англичан, ни столь же многочисленным донесениям собственной разведки. Он отказывался верить даже сообщениям Рихарда Зорге. Ему казалось, что все это английская дезинформация. Этим объясняются все кажущиеся странными мероприятия и просчеты, за которые советская армия, авиация и флот заплатили колоссальной военной катастрофой 1941 года.

21 июня 1941 года в 13:00, когда Гитлер, все же принял, наконец, окончательное решение о начале военных действий против СССР, что тоже не раз откладывалось и было связано с целым рядом обстоятельств, в немецкие войска ушел из Берлина кодовый сигнал «Дортмунд», подтверждающий, что вторжение начнется на следующий день. У Кремля тоже были кое-какие соображения на этот счет, но, абсолютно убежденные в своей силе и возможности быстро закончить войну «малой кровью и на чужой территории», кремлевские правители по-прежнему панически боялись сделать первый выстрел, надеясь даже и при таком повороте событий повторить сентябрь 1939 года. В тот же час, когда немецкие войска получают сигнал «Дортмунд», советские войска получают из Москвы директиву №1 Наркомата обороны для частей западных военных округов.

Сообщая о том, что в течение 22 – 23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев практически по всей длине западной границы, директива акцентирует главное: «нападение может начаться с провокационных действий», а, значит, «задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения». Частям предписывалось привести в боевую готовность, скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе, а авиацию рассредоточить по полевым аэродромам.

Трагический нюанс, завершающий всю страшную картину европейской действительности: довести директиву до воинских частей перед началом боевых действий Генеральному штабу по чисто техническим причинам не удалось, вследствие чего указанные в ней мероприятия были проведены лишь на отдельных участках границы. Этим и объясняется противоречивость многочисленных приказов и распоряжений в последние дни и часы перед началом войны. Поздним вечером 21 июня отдельные приграничные части, занимавшие оборону на границе, были приведены в боевую готовность, однако при этом тем же приказом им запрещалось «поддаваться на провокации». По сути, вторая часть приказа отменяла первую. Поэтому далеко не все части, даже из тех, что получили приказ, были готовы к отражению нападения неприятеля.

Вот как позднее отразил свои впечатления от действий советских войск первого дня войны в своих записках начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Франц Гальдер:

«Все армии, кроме 11-й армии группы армий «Юг» в Румынии, перешли в наступление согласно плану. Наступление наших войск, по-видимому, явилось для противника на всем фронте полной тактической внезапностью. Пограничные мосты через Буг и другие реки всюду захвачены нашими войсками без боя и в полной сохранности. О полной неожиданности нашего наступления для противника свидетельствует тот факт, что части были захвачены врасплох в казарменном расположении. Самолеты стояли на аэродромах, покрытые брезентом, а передовые части, внезапно атакованные нашими войсками, запрашивали командование о том, что им делать… Командование ВВС сообщило, что за сегодняшний день уничтожено 850 самолетов противника, в том числе целые эскадрильи бомбардировщиков, которые, поднявшись в воздух без прикрытия истребителей, были атакованы нашими истребителями и уничтожены».

Когда оперативное руководство ВВС Советского Союза подвело итоги первых восьми часов боевых действий, выяснилось, что армия за этот короткий отрезок времени потеряла 1200 самолетов, причем 900 из них были уничтожены немецкой авиацией в результате бомбардировки. В целом за это время нападению с воздуха подверглось 660 аэродромов со стоящими на них самолетами. Наибольшие потери понес Западный особый округ, потерявший 255 самолетов во время воздушных боев и 528 – на земле. Узнав о таких потерях, начальник ВВС округа генерал-майор И.Копец застрелился.

Откровенной насмешкой на этом фоне выглядит вышедшая около полуночи первая Сводка Главного командования РККА: «После ожесточенных боев противник был отбит с большими потерями. Только в отдельных местах противнику удалось достичь незначительных тактических успехов и занять несколько местечек. Авиация противника атаковала ряд наших аэродромов и населенных пунктов, но всюду встретила решительный отпор наших истребителей и зенитной артиллерии, наносивших большие потери противнику. Нами сбито 65 самолетов противника».



2

Когда командир 129-го истребительного авиационного полка капитан Юрий Беркаль 22 июня 1941 года проснулся, было 4 часа 5 минут утра. В ушах звучала громкая артиллерийская канонада. Времени на размышление не оставалось. Что бы ни происходило, надо было немедленно поднимать в воздух самолеты, которые были в его распоряжении. Если это и началась война, которую с таким напряжением ждала вся армия, то, во-первых, надо было идти на перехват самолетов противника, а, во-вторых, срочно поднимать с земли свой полк, пока его ни разбомбили или ни подвергли артиллерийскому разгрому с земли.

Капитан Беркаль был назначен командиром истребительного авиаполка только 10 июня. Скорее всего, это и было основным фактором того, что он, в отличие от огромного множества других офицеров, не расценил боевую тревогу как очередную провокацию врага и проявил самостоятельность, принимая решение о начале военных действий. К счастью, он не мог успеть привыкнуть к тому, с чем сжилась вышколенная и боящаяся попасть за малейшую провинность под трибунал и очередную полосу репрессий вся остальная офицерская масса. Чтобы самостоятельно, практически без единой команды «сверху», начать военные действия, нужно было обладать смелостью и самостоятельностью мышления, что трудно было ожидать от молодого и неопытного офицера, менее десяти дней пребывающим в должности командира авиационного полка. Но так все и произошло.

Да, капитан Юрий Беркаль оказался первым советским командиром, давшим команду отражать авиаудары врага. Это он объявил на рассвете боевую тревогу и выслал две эскадрильи на самолетах МиГ-3 на прикрытие района Острув-Мазовецка и одну эскадрилью в район Ломжи. Еще одна эскадрилья на самолетах И-16 была поднята для прикрытия с воздуха собственного аэродрома. Именно с этого приказа и началась война, оставшаяся в памяти СССР как Великая Отечественная. Это он первым поднял в небо самолеты в 4 утра 22 июня 1941 года, а в 4 часа 25 минут уже был сбит первый немецкий самолет Хейнкель 111. И это он, правильно оценив обстановку, спас свои эскадрилии от уничтожения на земле, срочно перебазировав их на аэродром под Белостоком.

Чтобы по достоинству оценить подвиг Юрия Беркаля, совершенный в первые дни войны, надо знать общее состояние аэродромного обслуживания в армии. Знать, например, что к началу войны у авиационных полков не было ни планов эвакуации аэродромов, ни запасных площадок в оперативном тылу, ни мобильных ремонтных авиамастерских. Не хватало автотранспорта. О радарах никто и не слыхивал, да и радиостанция была в лучшем случае одна на звено, а то и на всю эскадрилью. Цель атаки на земле находили визуально. Разведчиков приказано было не сбивать. Причина та же – на провокации не поддаваться. А то, что разведчики составляют карты наших аэродромов, для большинства станет ясно много позже. Вот в каких условиях не только спасал от гибели свой авиационный полк, но и начинал воевать с врагом комполка Юрий Беркаль.

berkal1.jpg
Юрий Беркаль

Когда выходец из простой еврейской семьи, уроженец небольшого литовского городка Новоалександровска Ковенской губернии (ныне – Зарасай) Юрий Беркаль был в 1929 году призван на военную службу, он в свои 18 лет уже точно знал, что жизнь его в обязательном порядке будет связана с авиацией. И он уверенно шел к своей цели, достигнув в итоге больших высот. Закончив сталинградскую военную школу летчиков, он был распределен в Смоленск, в 35-ю авиаэскадрилию легких бомбардировщиков. В ноябре 1933 г. он уже – командир звена. В апреле 1935 г. его переводят в корпусный авиаотряд в г. Могилев, где он исполняет должности командира звена и инструктора по технике пилотирования, а в апреле 1937 года становится командиром звена в 19-й истребительной авиаэскадрилии. В мае 1938 г, в стране начинается переформирование авиаотрядов, и Ю.Беркаль назначается командиром эскадрильи в 41-й белостокский истребительный авиаполк . И вот 10 июня, за 12 дней до начала войны, он принимает командование 129-м истребительным авиаполком .

С началом войны все то, что до этого только составляло гипотетические проблемы советских ВВС, стало их болевыми точками, и каждую из этих проблем должен был решать командир авиационной части. Вынес это на своих плечах и командир полка Юрий Беркаль. Где и в чем советская авиация несла самые чувствительные потери? Во-первых, в том, что не имела оперативных резервных аэродромов, а когда приходилось перебазироваться, не было необходимого автотранспорта, чтобы эвакуировать аэродромное хозяйство. Часто не было и своевременного приказа об эвакуации, т.к. рациями армия 1941 года почти не располагала. А те полки и эскадрильи, которым удавалось найти резервные аэродромы – иногда до пяти полков на одну площадку – оказывались без горючего и боеприпасов, представляя собой отличную мишень.

На этих аэродромах зачастую не было не только малокалиберной, но и вообще никакой зенитной артиллерии. Истребители и даже дальние бомбардировщики использовались в роли штурмовиков с целью любой ценой сдержать атакующую мощь противника. И все чаще горящие или подбитые советские самолеты пытались таранить своих противников. Иногда это удавалось... Официальная пропаганда поддерживала тараны, якобы как высшее проявление геройства и патриотизма. Но, увы, просматривался в этом циничный и трезвый расчет. Ведь, если бы каждый советский пилот таранил по хотя бы по одному «немцу», то Люфтваффе просто остались бы без единой боевой машины. Сегодня об этом историки пишут уже без особого стеснения.



3

К 6 декабря 1941 года полком Ю.Беркаля было сбито 62 немецких самолета. Много это или мало? Есть возможность провести сравнение. По немецким источникам с 22 июня по 19 июля 1941 Люфтваффе потеряли 1284 самолета всех типов. То есть, вклад 129-го авиаполка в общее дело составил 4% от общего числа немецких потерь. Не случайно именно авиаполк (к тому времени уже майора) Юрия Беркаля стал первым гвардейским авиаполком Советской армии. Точнее, 5-м гвардейским истребительным полком. 49 летчиков этого полка были награждены орденами и медалями, а девятерым из них присвоено звание Героя Советского Союза.

berkal2.jpg
Юрий Беркаль

Во главе с Ю.Беркалем 5-й гвардейский истребительный авиаполк принимал участие в Курской битве, в освобождении Белоруссии. Вот как о нем пишет в своей знаменитой книге «Квреи в войнах тысячелетий» известный военный историк Марк Штейнберг: «Во время сентябрьского наступления в 1943 году на Украине советские наземные войска надежно защищали от ударов воздушного противника летчики 282 истребительной авиадивизии, которой командовал Юрий Михайлович Беркаль, всего лишь подполковник. Его дивизия успешно действовала в боях за взятие Познани, а Беркаль получил звание полковника. За время войны он был награждён 10 орденами».

В течение первого года войны полк, который возглавлял Ю.Беркаль принял участие в большинстве в боевых сражениях Западного фронта и после пополнения и переформирования участвовал в контрнаступлении под Москвой. В августе 1942 года подполковник Беркаль был назначен заместителем командира 209-й истребительной авиадивизии 3-й воздушной армии Калининского фронта, куда до этого входил 5-й гвардейский истребительный авиаполк.

Его имя становится широко известно в войсках и даже прославляется со сцены. После визита в его полк в репертуаре композитора Дмитрия Покрасса остался марш «Марш 5-го гвардейского авиаполка», в котором были такие слова:

Шла навстречу огненному грому
Самолетов огненная сталь,
Вел их в бой по небу голубому
Подполковник гвардии Беркаль.



Истребительная авиация советских ВВС в июне 1941 г.

berkal3.jpg

И-16 – массовый одномоторный истребитель-моноплан 30-х гг. Прозвище – «ишачок». Разработан в ОКБ Поликарпова, первый в мире выпускаемый серийно. К началу войны составлял основу истребительного парта ВВС СССР. В год самого массового выпуска И- 16 (1940 г.) было построено 2710 машин, несмотря на то, что к этому времени самолет уже морально устарел. Значительно уступал в скорости немецкому истребителю Мессершмит-109, основному истребителю люфтваффе на протяжении всех военных лет. (За годы войны Германия произвела 34 тыс. Ме-109).

berkal4.jpg

МиГ-3 – основной ночной истребитель ВВС СССР в годы Второй мировой войны. Одномоторный, одноместный, высотный истребитель-перехватчик . Разработан ОКБ Микояна и Гуревича (1939).Несмотря на значительный взлетный вес (3350 кг), скорость серийного МиГ-3 на высоте 7 тыс. метров достигала 640 км/час. Это была тогда наивысшая в мире скорость, достигнутая на серийных самолетах. На большой высоте по маневренности был много лучше других истребителей. Однако , с началом войны стало понятно, что основные воздушные бои проходят на малых и средних высотах, на которых маневренность МиГ-3 резко ухудшалась. В результате, в воздушных боях лета-осени 1941, части, вооруженные этими самолетами, понесли огромные потери, и вскоре модель была снята с производства.



С июня 1943 года Ю.Беркаль – командир 282-й истребительной авиадивизии , и в составе 16-й воздушной армии он воевал с этой дивизией ней до конца войны. За овладение крепостью Прага дивизия была награждена орденом Красного Знамени, а за отличия по взятию Берлина – орденом Суворова 2-й ст. Всего за войну дивизия под его командованием произвела 13 279 самолето-вылетов. В воздушных боях ее летчиками было сбито 333 вражеских самолета. Сам Ю.Беркаль за время войны совершил 88 боевых вылетов, лично сбил 2 самолета противника. За время войны был семь раз персонально упомянут в благодарственных приказах Верховного Главнокомандующего.

После войны Ю.Беркаль продолжал командовать 282-й истребительной авиационной дивизией – сначала в Германии, в городе Гросенхайн, а с декабря 1945 года – в городе Харьков . С 1949 года дивизия передислоцирована в город Самарканд , в декабре 1950 года – в Закавказский военный округ, в поселок Сангачалы, недалеко от Баку. Для него, боевого, заслуженного командира это по всем моральным параметрам было откровенным понижением в должности, но такова судьба в те дни многих советских военачальников, обладателей «неудобного, с точки зрения большой политики, происхождения. Еще одну грубую пощечину он и 9 офицеров его дивизии – евреев по национальности получают тогда, когда весной 1952 году их демонстративно не привлекают к военным действиям, развивающимся на Корейском полуострове, хотя при этом все остальные летчики его дивизии были туда передислоцированы.

Судя по всему, эта же причина была тормозом к присвоению ему звания Героя Советского Союза, хотя один только перечень наград Юрия Беркаля говорит о том, что он эту награду заслужил. Ведь в перечне этих наград и целый ряд полководческих орденов, то есть тех, которыми награждают представителей командования: два ордена Ленина и Кутузова, ордена Суворова, Александра Невского. Это не считая орденов Красной Звезды, трех орденов Красного Знамени, многих медалей, и среди них «За взятие Берлина» и «За освобождение Варшавы».

С апреля 1952 года Беркаль заместитель командира, а с декабря 1953 года командир истребительного авиакорпуса ПВО в городе Кировабад в Азербайджане. С марта 1953 года он – генерал-майор авиации. С октября 1955 исполнял в Баку должность помощника командующего по боевой подготовке — начальника боевой подготовки Бакинского округа ПВО. В июне 1957 года генерал Беркаль уволен в отставку. Умер в 1988 году, Похоронен в городе Ростов.



22. Урсула Кучински («Соня»)

От Шанхая до Лондона. «Соня» рапортует


В названии очерка стоят подлинные имя и фамилия той женщины, биографии которой посвящен этот очерк, – Урсула Кучински. Правда, необходимо сразу сказать, что как раз под этим именем ее помнят, пожалуй, лишь знатоки истории советской внешней разведки. Именно это имя она получила при рождении, но во всем мире ее знают под иным именем – Рут Вернер. Именно так она подписала свою, ставшую бестселлером книгу «Соня рапортует», которую выпустила в 1977 году. Двадцать лет она посвятила работе над этой книгой. Когда книга вышла, ей было уже 70 лет, и к этому времени прошло уже 30 лет, как ее карьера советской разведчицы была завершена. Этой, многолетней тайной жизни Сони и была, собственно, посвящена книга. А Соня… Это была ее агентурная кличка. Псевдоним, так сказать.

«Соней» Урсула Кучински стала, когда ей было всего 23 года. Она родилась в одной из самых преуспевающих семей Берлина. Ее родители – доктор наук, статистик Рене Роберт – и мать – художница Берта – смогли дать своим детям хорошее по тем временам образование. Она была вторым ребенком в семье: кроме нее и старшего брата Юргена, у родителей было еще четыре младших девочки. Кучинский никогда не был членом какой-либо политической партии, но, начиная с 1920 года, всегда голосовал на выборах за Коммунистическую партию Германии. Он активно выступал против фашизма и расовой ненависти. С 1924 по 1932 год он был ведущим членом «Германской Лиги за права человека». После прихода к власти в 1933 году нацистов он уехал в Англию, опасаясь за свою жизнь из-за еврейского происхождения. Нет сомнения, что политические пристрастия отца самым серьезным образом повлияли на мировоззрения Юргена и Урсулы, которые членами компартии и советскими разведчиками.

Юрген, который был на три года старше Урсулы, уже в 21 год защитил диссертацию на тему «Значение экономики», и в том же, 1925 году, ему было присвоено звание доктора философии. Входил в состав руководящей группы коммунистической партии Германии. С 1936 года находился в эмиграции в Великобритании, был одним из основателей движения «Свободная Германия». В годы войны сотрудничал с советской военной разведкой под оперативными псевдонимами «Каро» и «Пит».

По аналогичному сценарию развивалась и жизнь Урсулы. Когда в мае 1926 года она стала членом коммунистической партии Германии, ей было всего 19 лет. Она сразу активно включилась в деятельность партийной организации. Работала она в это время в книжном магазине Прагера в Берлине, а потом в крупном издательстве «Ульштейн». Однако в 1928 году ее работодатели узнали о ее принадлежности к коммунистической организации, и немедленно уволили. Поиски работы были неудачны, и Урсула два года провела в США. Сначала жила в Филадельфии, где давала уроки немецкого языка детям одной квакерской семьи, потом служила горничной в крупном отеле, и лишь затем ей посчастливилось найти работу по специальности – в книжном магазине в Нью-Йорке.

Однако в Америке Урсула не чувствовала себя комфортно, и в 1929 году вернулась в Германию, где почти сразу же вышла замуж за молодого архитектора Рудольфа Гамбургера. Но к этому времени в мире начинался великий экономический кризис, и молодые люди решили поискать счастья за границей. К счастью, Рудольф узнал от одного из своих друзей о возможности получить неплохую должность в Китае: в городское управление Шанхая, во главе которого стоит британская администрация, требуется архитектор, и летом 1930 года супруги оказались на берегу Тихого океана.

ursula1.jpg
Шанхай 1923 годa. Центр города

Рудольфа приняли на работу в муниципальный совет Шанхая на должность помощника архитектора в отделе общественных работ. На фоне ужасающей нищеты и массовой безработицы их жизнь, впрочем, как и всех европейцев, приехавших в Китай на заработки, выглядела просто сказочно богатой. Но воспитанной на идеях революционной романтики Урсуле такая жизнь казалась проявлением несправедливости по отношению к царящему вокруг нее хаосу и бесправию. Она стала искать контакты с местными коммунистами, о которых тогда много писали. Но местные борцы за свободу и справедливость не обращали на нее внимания. Зато на ней остановили свой взгляд другие люди, и отнюдь не китайцы.

ursula2.jpg
Урсула Кучински («Соня»)

Осенью 1930 года Урсула познакомилась с известной американской журналисткой левого направления Агнес Смедли. Несмотря на различие в возрасте (Агнесс была на 16 лет старше Урсулы), они подружились. Агнесс к этому времени уже два года находилась в Китае, издала автобиографический роман «Daughter of Earth» («Дочь земли») и работала корреспондентом ряда американских газет, в том числе «Manchester Guardian».

ursula3.jpg
Агнесс Смедли

Именно в это время в Шанхае начала функционировать советская разведгруппа во главе с Рихардом Зорге, которому удалось завербовать целый ряд важных информаторов, в том числе японского журналиста, коммуниста Хоцуми Одзаки Среди тех, кто стал помогать Зорге в создании шпионской сети, оказалась и Агнесс Смедли. Общаясь с Урсулой, Агнесса быстро поняла, что с молодой немецкой еврейкой их объединяет коммунистическая идеология, и начала привлекать ее к агентурной работе. Она познакомила Урсулу с Зорге, и вскоре та стала хозяйкой конспиративной квартиры, где встречались члены его группы.

Информаторам Зорге удалось тогда получить шифровальные коды немецких военных советников при армии Чан Кай Ши, их полный поименный список с указанием занимаемых должностей, а также раскрыть германо-китайский сговор с целью разработки и применения химических средств массового поражения. Именно тогда советские спецслужбы и оформили официально вербовку Урсулы Кучински, дав ей псевдоним «Соня». Супруг Урсулы при этом не имел никакого представления о том, чем на самом деле занималась его супруга. Он был уверен, что, в основном, – воспитанием родившегося зимой 1931 года сынишки Миши и светскими визитами.

Постепенно Урсула приобретала опыт, ее знания ширились. Рихард стал давать ей все более и более сложные поручения. В частности, она обрабатывала поступающую информацию, переводила донесения с английского языка на немецкий, фотографировала документы. В ее обязанности входило получение почты и донесений, встречи с теми китайцами, которые не могли приходить к ней на квартиру, знакомства с теми, кто мог бы в будущем быть завербован. Главной же ее заботой в те дни было освоение тонкостей конспирации. «Конспирация стала моей второй натурой, поскольку товарищи, которых надо было уберечь, действовали в условиях постоянной опасности. Забота о них вошла у меня в плоть и кровь, так же, как и забота о моем маленьком сыне…», – писала она позднее, вспоминая то время.

ursula4.jpg
Рихард Зорге

Как ни странно, основной проблемой в этом отношении было сохранить в тайне свою нелегальную деятельность от мужа. Несмотря на левые убеждения, Рудольф, как только они приехали в Китай, уговаривал Урсулу не заниматься здесь партийной работой. Довод: не подвергать риску себя и ребенка. Так что конспирироваться пришлось, в первую очередь, от него, а посему в течение всех трех лет их жизни в Шанхае он так и не узнал ни о работе Урсулы, ни того, что их квартира использовалась для нелегальных встреч.

Но в декабре 1932 год Зорге перевели для работы в Японию, и его группа претерпела серьезные изменения. Резидентом стал Зельман Клязь (агентурная кличка «Пауль», подлинное имя Карл Римм). К этому времени деловые качества Урсулы успело оценить руководство советской внешней разведки, и летом следующего, 1933-го, года ей предложили поехать в Москву на учебу. Это предложение означало, что, в случае согласия, она станет штатным сотрудником Разведупра Штаба РККА. В разведшколе Урсула пробыла полгода. За это время она прошла подготовку по радиоделу, после чего получила новое назначение, не менее опасное, чем ее прежняя работа, – ее направили в Манчжоу-го, образованное 1 марта 1932 года японской военной администрацией на оккупированной территории Китая марионеточное государство. Она оказалась в Мукдене, одном из крупнейших городов северо-восточной части Китая (ныне Шэньян). К этому времени отношения ее с мужем окончательно расстроились. Правда, он тоже стал коммунистом, но это уже ничего не меняло. Сына она оставила у себя.

В Мукден Урсула поехала с новым напарником. Им стал молодой немецкий коммунист, бывший моряк Иоганн Патра. Совместная работа давалась им нелегко: слишком разными по психологии и культуре были женщина из семьи профессора и пролетарий Иоганн, человек с непростым характером, вспыльчивый, обидчивый и довольно деспотичный. Все же они не только сработались, но и полюбили друг друга. Их задание таило в себе много опасностей, неизвестных по прежней работе: японские пеленгаторы в любой момент могли перехватить работу их передатчиков, на грани провала проходили их контакты с манчжурскими партизанскими отрядами, через их группу осуществлявших связь с СССР. От партизан шла важная информация. Отряды делали всевозможные запросы. Они просили группу консультировать их по разным вопросам, и, если нужные рекомендации не мог дать Иоганн, запрашивать их приходилось из Москвы.

ursula5.jpg
Урсула Кучински с сыном

Разведчики проработали в Мукдене почти год, но в апреле 1935 года один из хорошо знавших их китайских сотрудников был арестован японцами, и Урсулу отозвали в Москву. Волей обстоятельств ей пришлось расстаться с Иоганном, хотя она уже ждала от него ребенка. Дочь Янина родилась уже в Польше, куда Урсулу занесла ее следующая загранкомандировка. Позднее сама Урсула так вспоминала этот острый момент ее бурной и опасной жизни: «Когда я почувствовала, что у меня будет второй ребенок, меня не покидали сомнения: а возможно ли это при моей опасной работе? … И тогда я сказала себе: дети придают силы, вселяют уверенность и делают жизнь веселой. Лучше быть веселым разведчиком, чем грустным, спокойным, чем нервным. А там, где висят пеленки, вряд ли кто ожидает встретить разведчика. И я решилась».

По странной прихоти судьбы, в Польшу ей пришлось ехать со своим первым мужем Рудольфом, который к тому времени тоже стал работать на советскую разведку. Московское начальство ничего не знало о нюансах их отношений, а Рудольф был готов по-прежнему заботиться о ней и ее детях. Они поселились в Варшаве. Урсула выполняла функции радистки, какое-то время вместе с детьми жила в Данциге, работая с местной антифашистской группой, но вскоре ее направили в Швейцарию, куда «Соня» поехала уже в качестве резидента, руководителя хоть и маленькой, но собственной группы. Поселилась она с детьми в горах на западе Швейцарии вблизи курортного города Монтрё, неподалеку от Лозанны. Легализовавшись, она установила прямую радиосвязь с Центром, работая на рации самостоятельно. Антисемитская атмосфера в Германии с каждым днем накалялась все больше и больше, и практически все родственники Урсулы, предчувствуя драматический исход, вместе с семьями перебрались в Лондон.

Сотрудников Урсула подбирала себе сама. Решив, что лучше всего привлечь к нелегальной деятельности англичан, у которых была возможность свободно перемещаться по европейским странам. После некоторых поисков она связалась с участниками интербригад, воевавших в Испании на стороне республиканцев, и те подобрали и направили к ней в Швейцарию двух надежных молодых людей – Александра Фута и Леона Бертона. Соня встретилась с ними и после непродолжительного изучения привлекла к работе на советскую военную разведку. 30-летняя женщина пользовалась у этих опытных бойцов непререкаемым авторитетом. Фута Урсула направила в Мюнхен чтобы получать информацию о заводах «Мессершмитт», производивших истребители. В свою очередь Бертон отправился во Франкфурт-на-Майне с целью проникнуть на предприятия концерна «И.Н.Фарбениндустри», выпускавших военно-химическую продукцию.

ursula6.jpg
Александр Фут

Шел 1938 год, отмеченный в истории такими вехами как аншлюс Австрии, как мюнхенский сговор Англии и Франции с Гитлером, как продолжение войны в Испании. События развивались стремительно. Летом 1939 года ее агентов отозвали из Германии: у Центра окончательно сложилось понимание, что войны с Германией не избежать, а так как в этом случае неизбежно будут перекрыты все границы, связь с агентурой станет возможной только по радио. Поэтому необходимо создать своеобразный радиоцентр, и как раз именно эта задача была поставлена перед «Соней» как перед резидентом. Свою задачу «Соня» выполнила.

В декабре 1939 года «Соня» получает из Центра указание установить контакт с агентом, работающим под псевдонимом «Альберт», который возглавляет фирму «Геопресс», изготавливающую географические карты. Фирма была создана в мае 1936 года, но успела получить признание у заказчиков и даже аккредитацию в Лиге Наций, а это позволяло ей принимать заказы на карты от официальных организаций многих стран, в результате чего «картографу» становились известны планы и замыслы европейских правительств и даже военных. «Альбертом» же был советский разведчик, венгерский еврей Шандор Радо. Он был главой резидентуры. В Центре его знали под именем «Дора» – слово, образованное в результате перестановки букв фамилии Радо. У Шандора в это время была утеряна связь с Москвой из-за отсутствия передатчика.

«Соня» стала регулярно встречаться с «Альбертом». Для этого ей приходилось на автомобиле ехать в Женеву (дорога занимала около трех часов в один конец) только для того, чтобы получить тексты донесений, который ей предстояло отправить Центру. Вернувшись к себе, заниматься шифровкой и отправкой в ночное время отправкой готовых текстов в Москву. Выходы в эфир радиолюбителям в Швейцарии уже были запрещены. В стране был введен режим военного времени, усилен контроль за проживавшими иностранцами, открыто работала агентура абвера и гестапо. «Соня» не только помогла исправить ситуацию, но и стала центром деятельности целой радиосети тщательно законспирированных радиопередатчиков, которые осуществляли связь Радо с центром. Начиная с июня 1940 года «Соня» приступает к подготовке в качестве радистов супругов Хамелей – Эдмонда («Эдуард») и Ольшу («Мауд»). Эдуард был радиотехником по специальности и владельцем магазина по продаже радиоаппаратуры. Они прошли у «Сони» и вернувшегося из Германии радиста Александра Фута курс обучения, и с августа 1940 года, смонтировав передатчик у себя дома, начали обеспечивать Шандора Радо необходимой связью с Центром. Работе с рацией и правилам шифровки донесений Урсула также научила и Бертона.

Тем временем положение самой Урсулы осложнилось. Начало войны в сентябре 1939 года и эмигрантский статус сильно осложнили ее положение в Швейцарии. Никто не мог предсказать, сможет ли Швейцария сохранить нейтралитет, возможно, она будет оккупирована нацистами, а у «Сони» на руках были документы немецкой эмигрантки еврейского происхождения, и ее могли в любой день выслать в Германию с последующим неминуемым арестом. Ей нужен был надежный паспорт и не менее надежное гражданство. И тогда у нее возникло решение еще раз (уже третий за сравнительно небольшой срок) создать семью. Она была хороша собой, проблем с поисками жениха не должно было быть, но по опыту двух предыдущих замужеств было ясно, что и третьим мужем у нее вновь должен быть человек, близкий ей по нелегальной деятельности.

ursula7.jpg
Леон Чарльз Бертон

Выбор пал на одного из двух «англичан», вернувшихся в ее группу после работы в Германии, – Леона Бертона. Центр одобрил ее решение , и Соне вместе с Бертоном предложили перебраться в Англию. Для легализации там Кучински развелась со своим первым мужем и официально оформила брак с Леоном, получив при этом английский паспорт.

Леон был на семь лет моложе Урсулы, но это в тех критических условиях, в которых они находились, уже значения не имело. Вначале их союз был фиктивным, но затем они фактически стали мужем и женой и, кстати, жили долго и счастливо. У Леона был опыт участия в военных действиях: в течение двух лет он был участником интербригад, воевавших в Испании. И вот в декабре 1940 года Урсула с двумя детьми длинным и опасным путем, в условиях оккупации фашистской Германией значительной части Франции, перебралась в Англию. Там уже находились ее родители брат с женой и четыре сестры. Леон также позднее через Лиссабон добрался до Англии и в июне 1942 года оказался в Оксфорде. Он хотел пойти на фронт, а Урсуле хотелось, прежде чем муж уйдет на войну, иметь от него ребенка. Тогда-то она и сказала эту замечательную фразу: «Грудные дети — великолепная маскировка». 8 сентября 1943 года у них родился сын Петер. А вскоре Леона призвали в армию, и незадолго до окончания войны он отправился на фронт — в Европу.

ursula8.jpg
Урсула Кучински («Соня»)

По замыслу Центра «Соня» должна была создать новую нелегальную разведгруппу в Англии. Задача была та же, что и раньше: добывать информацию по Германии и Великобритании. На Урсулу возлагались обязанности не только резидента, но и все проблемы, связанные с содержанием радиопередатчика, потому что в условиях шпиономании контроль за эфиром в Англии был значительно более жестким, нежели в Швейцарии. Начинать приходилось буквально с нуля, а ведь информаторы, которые могли бы быть ей полезны, должны были представлять все круги общества: политики, военные, ученые. Нужны были знакомства во всех слоях британского общества. Ей всемерно помогали все члены семьи: муж, работающий на военную разведку, отец, брат и одна из сестер, у которых были обширные дружеские связи.

В Англии жизнь для Урсулы была безопасней, чем в Швейцарии, но во многом и значительно труднее. Началось все с того, что связник из Центра на условленное место не пришел. Связи с Центром не было около полугода со дня прибытия «Сони» в Англию. было связи – не было денег. Начались проблемы с жильем. Детей пришлось отдать в пансион. В силу того, что Леон добирался до Англии несколько месяцев, Урсула оставалась одна, без помощников, совмещая в одном лице резидента и радиста. Сначала она поставляла в центр, в основном, политическую и экономическую информацию, сдобренную некоторым количеством сведений о военных разработках.

ursula9.jpg
Лондон. 1942 год

В октябре 1942-го Урсула получила новое важное задание – восстановить связь Центра с немецким эмигрантом физиком Клаусом Фуксом, находившимся в Бирмингаме. Фукс работал в закрытой лаборатории и принимал участие в особо секретном проекте по созданию ядерного оружия. Проект носил название «Тьюб Эллойз». Военная разведка уже контактировала с ним, но связь была утеряна.

Найти Фукса «Соне» помог ее брат Юрген, который, как выяснилось, с Фуксом был хорошо знаком и даже помогал ему в свое время в поисках выхода на советскую агентуру в Англии. Их первая встреча произошла летом 1942 года. Урсула объяснилась с Фуксом, установила необходимый контакт и регулярно стала получать от него не просто важную, а поистине стратегическую информацию. В частности, в Москве оказались подробные данные о существовании в Уэльсе экспериментальной лаборатории по изучению диффузии урана-235. Сведения о проводимой в Англии работе по созданию ядерного оружия были для советских ученых настолько важными, что Центр категорически запретил «Соне» общение со всеми остальными ее информаторами. С Клаусом Фуксом они встречались по особому графику и с соблюдением максимальных мер предосторожности. С конспиративных встреч Урсула уходила, каждый раз унося с собой информацию чрезвычайной важности. Из-за особой важности полученных данных Центр дал указание «Соне» работать только с одним источником – Клаусом Фуксом, Для соблюдения максимальных мер предосторожности, ей было указано прекратить встречи со всеми остальными своими источниками.

На конспиративных встречах Урсула получала от физика все новые и новые подборки документов и отчетов, в которых освещались теоретические основы создания ядерного оружия и детали проводимых работ по изготовлению урановой бомбы. В частности, у нее на руках оказались уникальные данные о том, что Рузвельт и Черчилль подписали соглашение о совместной работе США и Великобритании над атомным проектом. США к этому времени уже успели вложить в создание атомной бомбы крупные средства.

Активные работы над проектом «Манхеттен» – такое название ему дали американцы – начались в июне 1942 года. Учитывая доминирующую роль американцев и их финансовые возможности, Черчилль дал согласие на привлечение английских физиков к этому проекту, после чего многие из них выехали в США. Решение о создании атомной бомбы в конце 1943 года приняло и правительство СССР.

Фукс получил приглашение приехать для участия в работе атомной лаборатории Лос-Аламоса лично от лидера проекта Роберта Оппенгеймера. Последняя встреча Урсулы с ним состоялась в ноябре 1943. Всего за время сотрудничества с Фуксом военная разведка СССР получила 116 фотокопий и 1018 листов информационных материалов, а также 5 образцов продукции. Это была ценнейшая информация. Новым его связником Фукса стал уже агент НКВД, поскольку к тому времени ведомство Берии стало курировать все атомные вопросы.

Когда Фукс отбыл в Штаты, «Соня» вновь вернулась к работе со своей агентурой. Она проанализировала все имеющиеся у нее материалы и отправила этот анализ в Москву. В Москву ряд за рядом уходила совершенно секретная политическая и научная документация, которую только могли получить в свое распоряжение информаторы

ursula10.jpg
Клаус Фукс

«Сони», к примеру, «Обзор стратегии бомбовых ударов, наносимых Соединенными Штатами». Центр получал описания шифров и кодов, характеристики и особенности работы новейших радиопередатчиков и т. п. И что самое важное, пятилетние регулярные выходы «Сони» в эфир на агентурной радиостанции ни разу не были запеленгованы, а перехваченные радиопрограммы ни разу не были вскрыты и расшифрованы британской контрразведкой МИ-5.

Одним из информаторов «Сони» был и Ганс Кале, сыгравший в Испании видную роль в Интернациональных бригадах как командир дивизии. С 1939 года – в Англии, входил в руководство местной организации компартии Германии. Во время войны был военным корреспондентом газеты «Дейли уоркер», а также журналов «Тайм» и «Форчун». С «Соней» сотрудничал в 1941-1942 годах, передавая ей сведения, собранные им лично и еще пятью связанными с ним немецкими эмигрантами. С Гансом она виделась примерно дважды в месяц. О ценности приносимой Гансом Кале информации говорит тот факт, что Центр передавал «Соне» специально для него отдельные запросы.

Завершилась Вторая мировая война, но деятельность «Сони» продолжалась. Западные государства стали менять свое отношение к СССР, который превращался для них из союзника в политического и идейного противника, поэтому Москва нуждалась в достоверной информации о том, что происходит в Европе, Великобритании, США. В 1945 году, после предательства шифровальщика советского военного атташе в Канаде Игоря Гузенко, Центр, пытаясь обезопасить свою агентуру, прекратил связь с «Соней». Из-за неправильно определенного места тайника ее резидентура осталась без финансирования.

ursula11.jpg
Урсула Кучински («Соня»)

Начались трудные дни безденежья. В дополнение ко всему летом 1947 года ее бывший радист Александр Фут стал работать на английскую секретную службу, и к ней домой наведались английской контрразведки. Правда, ничего конкретного сказано не было – о ее работе после Швейцарии Фут ничего не знал, но было ясно: в Англии ей больше оставаться нельзя. И тогда Урсула стала добиваться возвращения домой, в Германию. Но обстановка с каждым днем обострялась, и в марте 1950 года ей вместе с двумя малышами пришлось срочно бежать из страны. Она перелетела на самолете в британскую зону оккупации Германии, а оттуда уже на такси прибыла в советский сектор Берлина. Через некоторое время к ней присоединился Леон, а затем и самый маленький – Миша. Семья собралась в полном составе.

Какое-то время Урсула работала в ведомстве информации, но в 1953 году перешла во внешнеторговую палату. Спустя два года ушла и оттуда, приняв решение посвятить остаток жизни литературному творчеству. К этому времени она уже была автором нескольких книги по экономике. Выходили они под именем Урсулы Бертон. Но романы она уже выпускала под другим именем. Литературным псевдонимом она избрала себе Рут Вернер. В 1957 году вышел первый ее роман «Необычная девушка». В 1961 году вышла ставшая известной книга «Ольга Бенарио», посвященная памяти немецкой революционерки, трагически погибшей в концлагере. Всего она написала 15 книг, из которых три посвящены разведке, в том числе и знаменитые, ставшие бестселлером мемуары «Соня рапортует».

ursula12.jpg
Урсула Кучински (Рут Вернер)

Урсула Кучински прожила 94 года. Она умерла в Берлине 7 июля 2000 года. Леон пережил ее на 7 лет. Он ушел из жизни в возрасте 83 лет. За свои заслуги Урсула была дважды награждена орденом Красного Знамени, орденом Дружбы народов СССР; орденом Карла Маркса (ГДР). Она отдала работе на советскую разведку почти двадцать лет жизни. Параллельно родила и вырастила трех детей. Можно ли найти в истории шпионажа другой такой случай?!



ПЕРЕЙТИ К ПРЕДЫДУЩИМ ВЫПУСКАМ

 
 
Яндекс.Метрика