Палачи

Они боролись с «врагами народа»

Эммануил ИОФФЕ (Минск)

Прошло 70 лет с того страшного 1937 года, который вошел в историю нашей страны как год пика массовых политических репрессий, развязанных государством против своего собственного народа. Воплощение в жизнь тезиса “об обострении классовой борьбы” по мере расширения социалистических преобразований, который был выдвинут И.В.Сталиным в 1928 г. в период острой политической борьбы с Н.И.Бухариным, имело для развития Беларуси катастрофические последствия.

Принятие этого тезиса породило массовую подозрительность, шпиономанию. “Агентов вражеских разведок” находили и разоблачали среди различных социальных групп населения - от высокопоставленных государственных и партийных деятелей до рабочих и колхозников. Жертвами репрессий в Беларуси за период 1920-1950.х гг. стали около 660 тысяч человек.

Наибольшая вина за массовые политические репрессии 1937-1941, 1943-1951 гг. на территории Беларуси лежит на наркомах внутренних дел БССР Б.Д.Бермане, А.А. Наседкине и Л.Ф.Цанаве (в 1943-1951 гг. - нарком госбезопасности БССР). Все они до сих пор не реабилитированы. Их по праву можно назвать палачами.

Этот человек не дожил до своего 43-летия 11 дней. Приговор о его смертной казни был приведен в исполнение в Москве 26 января 1940 г. Майор государственной безопасности Алексей Алексеевич Наседкин был ответственным работником системы НКВД СССР, народным комиссарром внутренних дел БССР.

А.Наседкин родился 6 февраля 1897 г. в семье рабочего москательной фабрики в деревне Маурино Ростовского уезда Ярославской губернии (по другим данным, в Москве). В 1910 г. окончил в Москве четырехклассное городское училище, 3 года работал у кустаря учеником электромонтера, а потом еще 4 года - подручным электромонтера, электромонтером на московской фабрике Флетчера.

В 1918 г. А.Наседкин добровольно вступает в ряды Красной Армии и становится коммунистом. Вначале он был рядовым 3.го запасного полка в городе Осташкове, а в 1919-1920 гг. - пулеметчиком, командиром взвода пулеметной команды курсантского полка 36.й стрелковой дивизии на Южном фронте. В 1919 г. окончил курсы красных командиров в Тамбове, был участником ликвидации Мамонтовского рейда и подавления крестьянских восстаний на Тамбовщине в 1921 г. На фронтах Гражданской войны был контужен и дважды ранен.

С декабря 1920 года он становится председателем ячейки РКП(б) Особого курсантского полка, а затем начальником пулеметной команды 3.го полка ЧОН, дислоцировавшегося в Москве. Вскоре А.Наседкина выдвигают на должность начальника связи отряда ОСНАЗ Замоскворецкого района, начальника полковой пулеметной школы 3.го полка Частей особого назначения. В 1923-1924 гг. он учится в Институте народного хозяйства в Москве и работает секретарем ячейки РКП(б) Госплана СССР. В июле 1924 г. Наседкин уже секретарь ячейки ВКП(б) фабрики имени Тельмана треста “Мострикотаж”. В марте 1926 г. его выдвигают на работу ответственным инструктором Хамовнического райкома партии в Москве [1].

9 июня 1927 г. 30-летний А.Наседкин становится работником ОГПУ, где за десять лет прошел путь от уполномоченного 2.го отделения Экономического управления ОГПУ СССР до начальника Управления НКВД Смоленской области. Ему пришлось поработать на ответственных должностях в центральном аппарате ОГПУ СССР, ОГПУ Московской области, в НКВД столичной области, Средне-Волжского края и снова НКВД Московской области [2].

1 декабря 1934 г. в Ленинграде был убит С.Киров, что стало сигналом к усилению массовых репрессий. Особой вехой в этом трагическом процессе стал февральско-мартовский пленум ЦК ВКП(б), который официально отбросил «гнилую» теорию о том, что с каждым продвижением вперед классовая борьба должна будто бы все более и более затухать. Было расширено понятие “враг народа”.

“Этот термин сразу освобождал от необходимости всяких доказательств идейной неправоты человека или людей, с которыми ты ведешь полемику: он давал возможность всякого, кто был просто оклеветан, подвергнуть самым жестоким репрессиям, с нарушением всяких норм революционной законности” (доклад Н.С.Хрущева на ХХ съезде КПСС «О культе личности и его последствиях», 25 февраля 1956 г.).

В 1937 г. ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли ряд мер с целью усилить роль органов безопасности, в частности, для сотрудников НКВД были установлены воинские звания на три ступени выше, чем в Красной Армии. Оклады их денежного содержания были увеличены сразу вчетверо и значительно превысили заработную плату работников и служащих государственных учреждений.

Кипучая деятельность А.Наседкина по борьбе с «врагами народа» получила высокую оценку со стороны руководства ОГПУ-НКВД СССР. В декабре 1932 г. он был удостоен знака «Почетный работник ВЧК-ОГПУ», в июле 1937 г. - ордена Красной Звезды, а в феврале 1938 г. -медали «ХХ лет РККА» [3]. В декабре 1935 г. ему было присвоено звание старшего лейтенанта госбезопасности, в апреле 1937 - капитана ГБ, а 20 мая 1938 г. - майора госбезопасности [4]. С 22 мая 1938 г. А.Наседкин – народный комиссар внутренних дел Белорусской ССР.

А.Наседкин оказался достойным продолжателем дел своего предшественника на этом посту Б.Бермана, при котором в период с марта 1937 по май 1938 г. были проведены наиболее масштабные репрессии.

В архивном документе “Итоги разгрома антисоветского подполья”, составленном по материалам следственных дел 1937-1938 гг., говорится:

“Антисоветское эсеровское подполье

Органами НКВД БССР в 1938 году был вскрыт и ликвидирован центр антисоветской эсеровской организации, действовавшей до последнего времени по заданиям эсеровских центров, существующих в Германии, Чехословакии, Латвии и II отдела польглавштаба. Следствием установлено, что работой эсеровской организации руководил нелегальный ЦК белорусских эсеров, который существовал до последнего времени.

В состав ЦК входили: Чернушевич - агент гестапо, бывший сотрудник царской охранки, ранее работавший секретарем ЦИКа БССР; Бодунова - агент польской и чехословацкой разведок, бывший министр БНР; Панкевич - бывший вице-президент Белорусской академии наук; Бабченок и др.

Антисоветское бундовско-сионистское подполье

На протяжении второй половины 1937 и 1938 годов органами НКВД Белоруссии вскрыта и ликвидирована антисоветская бундовско-сионистская организация в Белоруссии, возглавляемая бывш. редактором еврейской газеты “Октябрь” в Минске, агентом польской и литовской разведок Ошеровичем...” [5].

Уже 8 июня 1938 г. по результатам следствия А.Наседкин докладывал в ЦК ВКП(б), что руководители разных церковных ориентаций полностью находились на службе германо-польской и японской разведок еще в 1918-1920 гг. Согласно данной информации, в июле-сентябре 1937 г. в БССР ликвидирована “Белорусская православная автокефальная церковь” с центром в Минске. Общее количество арестованных участников всех групп, которые включали служителей культа и тех, кто им сочувствовал, составило 2387 человек. Кроме того, в 1937-1938 гг. был ликвидирован еще ряд контрреволюционных сектантских организаций и групп. В связи с этим арестовали и осудили еще 850 человек.

Через месяц после начала работы А.Наседкина на посту наркома (25 июня 1938 г.) появляется его докладная записка в ЦК КП(б)Б “О фактах засоренности личного состава и вредительства в Белорусской Академии наук”, в которой он сообщал новому Первому секретарю ЦК КП(б)Б П.К.Пономаренко о следующем:

“Проведенными арестами в 1937-1938 гг. органами НКВД нанесен значительный удар агентуре зарубежных разведок, засевшей в Академии наук. За этот период по Академии арестовано 57 человек агентов зарубежных разведок, троцкистов, правых и нацфашистов, но вражеские элементы еще окончательно не уничтожены… До настоящего времени в Академии наук работают 40 научных работников, уроженцев Польши, Германии, Литвы, Латвии и др. стран, часть которых прибыла в СССР после Октябрьской революции.

В руководстве Академии находятся активные контрреволюционеры: вице-президент Академии наук Колас, участник эсеровской организации Вольфсон, кадровый меньшевик, участник троцкистской организации. Директором Института биологии работает участник нацфашистской организации. директором Института химии работает участник нацфашистской организации Козлов и ряд других лиц, явно враждебных советской власти” [6].

На одном из заседаний XVII съезда Компартии Беларуси, который проходил в июне 1938 г., первому секретарю ЦК А.Волкову сообщили, что в Союз писателей БССР приняли несколько молодых литераторов, на которых в НКВД республики заведено агентурное дело. Информация была “очень кстати”, потому что в отчетном докладе о деятельности творческих союзов говорилось мало, и этот недочет можно было исправить в заключительном слове. Получалось, что при попустительстве руководства писателей после проведения чистки враги снова проникают в писательский союз. Поэтому А.Волков сразу потребовал объяснений у делегата съезда председателя ССПБ Михася Лынькова и письменного подтверждения у другого делегата съезда наркома НКВД БССР А.Наседкина.

М.Лыньков свои объяснения передал 13 июня, в которых дал положительную оценку как творчеству, так и общественной деятельности молодых писателей. 14 июня первый секретать ЦК получил информацию и IV.го отдела НКВД. По поручению А.Наседкина ее подписал начальник VI.го отдела Федоров. Агентурное дело назвали “Организаторы” [7]. В тексте содержался “компромат”на Пимена Панченко, Владимира Кондратеню, Всеволода Кравченко. Не было только “компромата” на Эди Огнецвет, Мотю Дегтяря, Алеся Жаврука и Михася Калачинского.

А.Волков был вынужден признать, что “сенсации” из этого дела не получится и поднимать вопрос о нем на съезде нет оснований.

НКВД БССР во главе с А.Наседкиным не простило М.Лынькову его принципиальной позиции. 19 июня 1938 г. в ЦК Компартии Беларуси поступил новый “компромат” - теперь уже на самого М.Т.Лынькова. В “Справке на кандидата в депутаты Верховного Совета БССР по Суражскому избирательному округу Михаила Тихоновича Лынькова”, подписанной начальником IV.го отдела УГБ НКВД старшим лейтенантом госбезопасности БССР Ермолаевым, он обвинялся в контрреволюционной деятельности [8].

Писателя спасло только то обстоятельство, что вместо А.Волкова первым секретарем ЦК стал П.Пономаренко. “Дело” на Лынькова заводить не стали.

Жертвами массовых репрессий при А.А.Наседкине стали жители БССР разных национальностей. В Национальном архиве Республики Беларусь хранятся данные НКВД БССР - “Статистические сведения репрессированных шпионов, диверсантов и повстанцев польской, латвийской и немецкой разведок” (За время с 1 июня по 1 сентября 1938 г.)

Национальный состав репрессированных
1.Поляков - 2663 6. Немцев - 152
2.Белорусов - 2717 7. Латышей - 400
3.Украинцев - 68 8. Литовцев - 56
4.Русских - 61 9. Эстонцев - 12
5.Евреев - 375 10. Прочих - 26

В результате репрессий в чекистском аппарате сложилась тяжелая атмосфера подозрительности и недоверия. Грамотные оперативные мероприятия уступили место бездумной следственной работе по изобличению “врагов народа”. Понимая пагубность дальнейшего проведения репрессивной политики, руководство СССР и лично Сталин были вынуждены пойти на ее постепенное свертывание. Однако следует отметить, что всю вину за массовые репрессии, чинимые беззаконие Сталин, Молотов, Каганович и другие члены Политбюро ЦК ВКП(б) постарались свалить на органы НКВД и Прокуратуры СССР.

Это нашло четкое отражение в принятом ЦК ВКП(б) и СНК СССР совместном постановлении от 17 ноября 1938 года “Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия”. В документе, в частности, говорилось, что “работники НКВД совершенно забросили агентурно-осведомительскую работу, предпочитая действовать более упрощенным способом, путем практики массовых арестов... и так вошли во вкус упрощенного порядка производства дел, что до самого последнего времени возбуждают вопрос о предоставлении им т.н. “лимитов” для производства массовых арестов...”.

Виновными в сложившейся ситуации объявлялись НКВД и Прокуратура СССР. Массовые политические репрессии представлялись как результат деятельности “врагов народа”, пробравшихся в НКВД. (Из 15 председателей ЧК-ГПУ и наркомов внутренних дел Белорусской ССР были репрессированы 14 человек, в том числе первый председатель ЧК БССР В.И.Яркин).

Не прошел еще месяц после выхода этого постановления, как 16 декабря 1938 г. народный комиссар внутренних дел БССР Алексей Наседкин был арестован (по другим данным, 20 декабря 1938 года). В одной камере с ним в Лефортовской тюрьме сидел известный советский разведчик Д.Быстролетов. Впоследствии он вспомнил один разговор со своим сокамерником, во время которого тот поделился с ним некоторыми подробностями, как вершились дела «врагов народа»:

«Расскажу об одном обстоятельстве, которое мучило меня больше всего, - о ежедневном раннем звонке из Москвы. Каждый день, в одиннадцать утра по прямому проводу я обязан был сообщить цифру арестованных на утро этого дня, цифру законченных дел, количество расстрелянных и количество осужденных... Вопросов никогда не было. Потом я выпивал стакан коньяка.

- Кому докладывали?

- Не знаю. После приезда Маленкова и раздутого им дела о массовых предательствах процессы вершились необычные. Я это вам рассказываю, Дмитрий Александрович, потому, что скоро умру...” [9].

В 1950-е годы дочери Алексея Наседкина - В.А.Дробот было объявлено, что ее отец умер 8 апреля 1942 г., отбывая наказание [10].

12 октября 1955 г. в Бутырской тюрьме в Москве покончил жизнь самоубийством (по другим данным, умер) один из высших руководителей органов внутренних дел и государственной безопасности БССР и СССР, генерал-лейтенант Лаврентий Фомич Цанава. (Его настоящая фамилия —Джанджгава. По совету Берии он сменил ее после назначения наркомом внутренних дел БССР в 1938 г.).

Л.Цанава родился в августе 1900 г. в семье крестьянина-бедняка в селе Нахуново Сенакского уезда Кутаисской губернии. В феврале 1921 г. он организовал повстанческие отряды в родном селе.

В 20.летнем возрасте Цанава стал работать в органах ВЧК, был организатором повстанческих отрядов в родном селе. Был начальником политбюро ЧК Сенакского, Тканетского и Борчалинского уездов (так официально именовались должности в то время), заместителем начальника уголовного розыска административного отдела Тифлисского горисполкома, начальником политбюро ЧК Потийского уезда. В марте 1926 г. Лаврентия Цанаву назначают помощником прокурора Грузинской ССР, а в феврале 1929 г. - сотрудником особого отдела 1.й Грузинской дивизии. С декабря 1930 г. Цанава находится на ответственной работе в ГПУ Грузинской ССР: Потребсоюз Грузии, Наркомат земледелия ЗСФСР (1933-1935), первый секретарь Потийского горкома партии, первый секретарь Цхакайского райкома партии, первый заместитель наркома земледелия Грузии, начальник “Колхидстроя” (1935-1938) [11]..

После того, как Берия стал сначала первым заместителем наркома, а затем и наркомом внутренних дел СССР, Цанава сделал блестящую карьеру. 17 декабря 1938 г. он был назначен народным комиссаром внутренних дел БССР (с 26 февраля 1941 г. - нарком госбезопасности). В декабре 1938 г. он получает звание старшего майора, а в марте 1940 г. - комиссара госбезопасности 3.го ранга [12]. В июле - октябре 1941, январе 1942 - марте 1943 г. Цанава - начальник Особого отдела НКВД Западного фронта, с октября 1941 по апрель 1943 г. - заместитель начальника управления Особых отделов НКВД СССР.

В марте 1943 г. Цанава назначается начальником Особого отдела НКВД Центрального фронта. Он также был начальником оперативно-чекистской группы НКВД СССР по БССР, заместителем командующего войсками 2.го Белорусского фронта (1945). Одновременно Цанава являлся наркомом - министром госбезопасности БССР (1943-1951), заместителем начальника Центрального штаба партизанского движения (1943-1945), уполномоченным НКВД СССР по 2.му Белорусскому фронту (январь-июль 1945 г.). 9 июля 1945 г. Л.Цанаве присваивается звание генерал-лейтенанта [13].

29 октября 1951 г. Цанава был назначен заместителем министра госбезопасности СССР, а 6 ноября того же года еще и начальником 2.го Главного управления (контрразведка) МГБ СССР [14]. 15 февраля 1952 г. он был снят с должности за допущенные “серьезные ошибки” и уволен на пенсию. Решением секретариата ЦК ВКП(б) в июне 1952 г. Цанава был утвержден в должности начальника Главной инспекции МВД СССР, но Политбюро ЦК его не утвердило.

После смерти Сталина бывший покровитель Цанавы Л.Берия опубликовал материалы по убийству С.М.Михоэлса. По решению Президиума ЦК КПСС 4 апреля 1953 г. Л.Цанава был арестован и обвинен в соучастии в убийстве С.М.Михоэлса.

В интересах объективности нельзя обойти молчанием личные качества Л.Цанавы. Это был смелый человек, не считавшийся с опасностью. Во время боев на Западном фронте был тяжело ранен и контужен. Если верить отчетам, Особый отдел НКВД Западного фронта, который он возглавлял, уже в первые месяцы войны, проявляя большую активность, ликвидировал значительное число активных немецких агентов. Так, в “Докладной записке Особого отдела НКВД Западного фронта №70991.сч командующему фронтом Г.К.Жукову и члену Военного совета фронта Н.А.Булганину о работе Особого отдела за период с 22 июня по 28 декабря 1941 г.” от 30 декабря 1941 г. есть такие данные:

“Особым отделом НКВД Западного фронта с начала войны по 28 декабря арестовано и разоблачено 505 агентов немецкой разведки. Из них: завербованных до войны - 4, переброшенных через фронт из числа военнопленных - 380, жителей временно занятых противником районов - 76, жителей прифронтовой полосы - 43, агентуры, внедренной в штабы войсковых соединений - 2...” [15].

(Учитывая характер эпохи и массовую шпиономанию, к данным этим, видимо, следует относиться с известной осторожностью).

Л.Цанава также руководил созданием отрядов особого назначения, которые посылались в тыл врага, лично встречался с командирами этих спецгрупп и спецотрядов, давал им ценные указания и советы, умел вдохновить на выполнение ответственных и трудных заданий. Об этом рассказывали автору многие командиры отрядов особого назначения, в частности, командир “спецгруппы капитана Давыдова”, которая переросла в партизанский отряд “Новаторы” - Владимир Михайлович Литвинский.

Цанава был удостоен многих правительственных наград, в том числе полководческих - ордена Суворова 1.й степени и ордена Кутузова 1.й степени. В числе пяти генералов Сталин подарил ему именной автомобиль “виллис”.

И все же больше, к сожалению, приходится говорить не о заслугах, а о преступлениях этого человека. И в этом отношении нельзя не согласиться со следующей мыслью ученого и публициста А.Майсени о Цанаве:

“Но может ли его воинская доблесть оправдать его же бесчинства и преступления в мирное время? Может ли его непримиримая ненависть к истинным врагам - гитлеровским захватчикам - смыть пятно невинно пролитой крови врагов вымышленных, созданных для ублажения собственных или чьих-то карьеристских побуждений? Цанава был продуктом неразвитого мышления. Всепроникающий образ “врага” довлел над ним всю жизнь. Он проистекал из упрощенного мировосприятия, делившего всех и вся на “своих” и врагов”, а весь смысл жизни видел в том, чтобы безжалостно уничтожать, сокрушать врагов всех мастей” [16].

Цанава был одним из организаторов проведения массовых репрессий в БССР и СССР в конце 1930.х - начале 1950.х гг. Согласно оценочным подсчетам историков, только в первый год его деятельности на территории Беларуси было арестовано 27000 человек. Республиканские газеты тех лет пестрели словами “фашистские наймиты”, “проклятые изверги”, “шпионское отребье”и прочее, фабриковались дела, доказывающие принадлежность к вражеской агентуре большого числа руководителей республики. В тюремные застенки попадают Председатель Совнаркома БССР А.Ф.Ковалев, председатель ЦИК БССР М.О.Стакун, второй секретарь ЦК А.А.Ананьев, секретарь ЦК В.Д.Потапейко, нарком просвещения В.И.Пивоваров, заместители Предсовнаркома республики И.Г.Журавлев, А.И.Темкин и другие партийные, комсомольские и государственные деятели. Следствием по их делу руководил Цанава. Нередко он лично вел допросы.

В книге воспоминаний бывшего Председателя Совета Народных Комиссаров БССР А.Ковалева “Колокол мой - правда” читаем:

“Старший по званию, лейтенант НКВД, предъявил ордер на арест и обыск, подписанный наркомом внутренних дел БССР Л.Ф.Цанавой...

После девятисуточного стояния на допросах ноги и руки распухли, лицо отекло. Я с трудом передвигался. Ноги не вмещались в штанины, пришлось разорвать их до колена, а на ноги надеть галоши, которые носил раньше на сапогах. Физически я был почти сломлен, духовно — нет.

В таком виде я предстал перед наркомом внутренних дел БССР Л.Ф.Цанавой. Он пожелал лично допросить меня.

Посреди кабинета, куда меня ввели, стоял длинный стол, в конце которого сидел небольшого роста человечек. Черный, с большим носом...

— Да, как видно, живется вам тут неважно, комфорт тут тюремный, самый подходящий для врагов народа, ха-ха-ха, - ехидно смеялся Цанава. Ему угодливо улыбались присутствующие здесь же работники старшего состава аппарата НКВД.

Цанава, довольный своим остроумием, продолжал некоторое время молча рассматривать меня с ног до головы, потом изрек:

— Нам нэт неабхадымасти вазиться с тобой, нам все известно. Ты, безусловно, враг, и будэм судить, как врага народа. Но мы хатым облегчить твою участь тэм, что ты чыстасэрдэчна расскажешь о своей враждебной работе...” [17].

Цанава требовал от следователей добиваться “признаний” любыми способами. В ход пускались жестокие физические пытки, изощренные методы психологического давления.

С именем Цанавы также связаны репрессии против населения Западной Беларуси в 1939-1941 гг..

В Национальном архиве Республики Беларусь хранится уникальный документ о четвертой по счету массовой депортации людей из западных областей республики, которая была проведена 19-20 июня 1941 г., за два дня до начала Великой Отечественной войны. Вот о чем писал Л.Ф.Цанава в ЦК Компартии Беларуси 21 июня 1941 г.:

“Совершенно секретно

Секретарю ЦК КП(б) Белоруссии товарищу Пономаренко

СПЕЦСООБЩЕНИЕ

Доношу итоговые данные проведенной операции по аресту участников различных контрреволюционных организаций и формирований и выселению членов их семей и другого контингента, подлежащих выселению:

1. Операция, по заранее утвержденным планам, была начата в ночь с 19.го на 20.е июня одновременно по всем западным областям Белорусской ССР и в основном закончена в тот же день —20 июня до 15 часов дня.

2.В результате проведенной операции всего репрессировано —24 412 душ.

В том числе:

1.Арестовано и заключено в тюрьмы руководителей и членов различных польских, белорусских, украинских, русских и еврейских контрреволюционных организаций и формирований, чиновников быв. польского государства, белогвардейских офицеров, бежавших из Советского Союза, и другой к.р элемент —2059 человек.

2. Выселено —22 353 души...” [18].

С именем Цанавы связаны и послевоенные репрессии на территории Беларуси. По приказу Сталина и министра госбезопасности СССР Абакумова он принял активное участие в убийстве в Минске в январе 1948 года народного артиста СССР С.М.Михоэлса, за что был награжден орденом Красного Знамени.

В начале 1950-х годов Цанава задумал расправиться с первым секретарем Гродненского обкома партии С.О.Притыцким. Он не мог простить, что областной комитет пытался призвать к порядку не в меру распоясавшегося начальника областного управления госбезопасности Фролова, ходившего у Цанавы в “любимчиках”. “Дело Притыцкого” вначале выстраивалось вокруг “признания” провокатора. Л.Цанава попытался дискредитировать деятельность Притыцкого в комсомольском и партийном подполье на территории Западной Беларуси. Он вручил первому секретарю ЦК Компартии Беларуси Н,С.Патоличеву письмо о “подпольной контрреволюционной деятельности Притыцкого в Польше”. За этим письмом последовали другие: о родственниках Притыцкого, о родственниках его жены и прочие. Не вышло.

Тогда по приказу Цанавы были организованы поиски новых доказательств. Наконец, Притыцкому предъявили обвинения в “провоцировании повстанческих настроений в Гродненской области”. Дело приняло крутой оборот. Только благодаря принципиальной позиции ЦК КПБ и прежде всего первого секретаря ЦК Н.С.Патоличева, Притыцкого удалось отстоять и защитить.

В воспоминаниях Николая Семеновича Патоличева “Совестью своей не поступись” есть такие строки:

“...Однако обстановка осложнялась. Цанава засыпал меня все новыми “документами”. Снова еду в Центральный Комитет [ВКП(б)]. Вновь мне твердо заявили, что Притыцкого надо уберечь и из-под удара вывести. “Отзовите его на работу к себе в ЦК, хотя бы в качестве инспектора,- посоветовали мне. Мы так и сделали” [19].

Зато не удалось спасти министра просвещения БССР П.В.Саевича, который отказался быть редактором “творений” Цанавы. Он был оклеветан, ложно обвинен в шпионаже, троцкизме, двурушничестве, национализме, контрреволюционной деятельности и даже в валютных махинациях. В обвинительных материалах отмечалось, что, будучи в составе делегации на Белградском Всеславянском конгрессе, Саевич стал на путь предательства интересов Родины, установил связь с неким эмигрантом Лосем, получил от него 4000 динаров для передачи их его матери, проживающей в Бресте. Кроме того, Саевич до ареста хранил у себя на квартире антисоветскую литературу с портретом Тито (в годы Второй мировой войны П.Саевич находился в качестве представителя при штабе Тито). Будучи в июне 1947 г. в Варшаве на пленуме Всеславянского комитета, привез от капитана польской армии Романовского посылку для передачи матери в Молодечно...

Уже после перевода Цанавы в Москву на должность заместителя министра госбезопасности СССР 28 ноября 1951 г. приговором военного трибунала войск МГБ П.В.Саевич был признан виновным в совершений преступлений, предусмотренным статьями 63—1, 72 “б” и 76 Уголовного кодекса, и приговорен к заключению сроком на 25 лет с конфискацией имущества и лишением всех наград.

Постановлением Комитета государственной безопасности БССР и военного прокурора Белорусского военного округа от 5 августа 1954 г. следственное дело по обвинению П.В.Саевича было прекращено. Он был реабилитирован и вышел на свободу. Но допросы и пытки во время следствия (Саевича допрашивали 164 раза; 78 допросов было проведено в ночное время, продолжительность каждого от 10 до 16 часов. В июне 1951 г. Саевича допрашивали 44 раза. Два допроса по 16 часов 30 минут. В течение двух-трех недель Саевича лишали сна [20]. Все это, а также пребывание в заключении сказались на здоровье Платона Васильевича Саевича, и ускорили его смерть. Его не стало в 1956 году.

Генерал Цанава насаждал в республике “культ Цанавы” - человека всемогущего, которому все дозволено и для которого законы не писаны.

Сергей Саввич Бельченко в 1943-1953 годах работал министром внутренних дел БССР и часто встречался с Л.Цанавой. В своих воспоминаниях о послевоенных годах в Беларуси он отмечал:

“Лаврентий Цанава каким был, таким и остался, Надменным, нагловатым... Он считал себя в Белоруссии вторым человеком после П.К.Пономаренко” [21].

Предметом особой гордости Цанавы была изданная в двух частях, объемом в полторы тысячи страниц книга “Всенародная партизанская война в Белоруссии против фашистских захватчиков (ч.1,1949; ч.2,.1951). На темно-синей обложке, вверху, золотистыми буквами было вытеснено “Л.Ф.Цанава”. Книгу эту, естественно, он не писал. Писали за него другие, настоящие ученые-историки. Они же собирали и обрабатывали материалы.

Несмотря на это, Цанава стал лауреатом Государственной (Сталинской) премии 1949 года. Уезжая по делам в Москву, он непременно запасался дюжиной-другой “своих сочинений”. Цанава дарил их друзьям и знакомым. Подчиненные держали эту книгу на всякий случай на своих рабочих столах. Это ему льстило. В 1955 году Цанаву лишили права авторства книги “Всенародная партизанская война в Белоруссии...”.

Когда умер Сталин, Цанава был одним из распорядителей на похоронах. Почти месяц после этого он еще продолжал работать. Развязка наступила 4 апреля 1953 г. Цанаву вызвали в министерство госбезопасности и арестовали. Приказ на арест отдал Берия. И тут возникает история еще одного дела, которым отличалась «подковерная» борьба за власть в кремлевских коридорах. Точнее, уже ее финал.

В 1951 г. тогдашний министр госбезопасности СССР Виктор Абакумов, который соперничал с Берией за близость к Сталину, начал окружать себя преданными людьми, в том числе и из окружения Л.Берии. Правда, карьера В.Абакумова именно в это время завершилась, но «люди его» остались, и среди них был Л.Цанава. В октябре 1951.го Цанаву перевели из Белоруссии в Москву, где он занял место заместителя министра госбезопасности СССР С.А.Гоглидзе, который был «человеком Берии» и которого отправили в почетную ссылку в Узбекистан для руководства тамошними органами госбезопасности.

С середины 1951 года у Сталина возникли серьезные подозрения в отношении Берии. Так называемое “мингрельское дело” было направлено не только против коррупции и непотизма (раздачи престижных и доходных должностей родственникам), исходящих от представителей соответствующей народности, изобиловавших в руководстве Грузии, но и в какой-то мере против их влиятельных покровителей в Москве, прежде всего против бывшего всесильного наркома внутренних дел СССР Берии, хотя его фамилия не упоминалась в принятом 9 ноября 1951 г. постановлении Политбюро ЦК по “мингрельскому делу”.

Примерно в то же время, следуя неписаному номенклатурно-аппаратному правилу “падающего - толкни”, министр госбезопасности Грузии Н.М.Рухадзе проинформировал центр о том, что Берия скрывает свое еврейское происхождение. Этот выпад был, видимо инспирирован заместителем министра госбезопасности СССР, начальником следственной части МГБ М.Д.Рюминым, который вместе с Л.Ф. Цанавой - другим недоброжелателем Берии - не прочь был представить последнего в глазах Сталина еще одним сионистским заговорщиком.

Однако Берия, несмотря на все наветы, сумел не только выстоять, но и, возвратив благорасположение вождя, расправиться со своими врагами в МГБ. В период с лета 1952.го по весну 1953 г. он добился сначала изгнания Рюмина, Цанавы и Рухадзе из органов госбезопасности, а потом и их ареста. А после смерти Сталина генерал Цанава оказался разменной монетой в борьбе за власть, развершувшейся между Берией, Хрущевым и Маленковом.

2 апреля 1953 г. Берия, который вновь взял на себя руководство госбезопасностью, написал письмо Председателю Совета Министров СССР Маленкову. В нем излагались обстоятельства смерти народного артиста СССР Михоэлса в Минске. Убийство Михоэлса, по словам Берии, организовал бывший министр государственной безопасности Белоруссии Лаврентий Фомич Цанава по указанию бывшего министра государственной безопасности Абакумова, к тому времени уже давно сидевшего в тюрьме [22].

Со слов Абакумова, инициатором убийства Михоэлся был Сталин,

который дал «срочное задание быстро организовать работниками МГБ СССР ликвидацию Михоэлса под видом несчастного случая». Непосредственно операцией руководил первый заместитель Абакумова генерал-лейтенант Сергей Иванович Огольцов.

Убийство произошло 12 января 1948 года. Вечером, после ужина агенту МГБ, театральному критику Голубову-Потапову, который приехал в Минск вместе с Михоэлсом, позвонили и попросили вместе с Михоэлсом прийти на еврейскую свадьбу. Машину за ними прислал министр госбезопасности Белоруссии Л.Цанава. Примерно в 10 часов вечера два чекиста доставили их на дачу Цанавы.. Там на даче, их убили дубинкой и для маскировки раздавили грузовой машиной. В полночь трупы отвезли в город и бросили в районе теперешней улицы Ульяновской, напротив стадиона «Динамо». Утром трупы обнаружили.

Один из исполнителей - полковник Федор Григорьевич Шубняков, награжденный за это специальным Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 октября 1948 г. орденом Отечественной войны 1.й степени, после смерти Сталина написал рапорт об убийстве Михоэлса. Огольцова и Цанаву, получивших ордена Красного Знамени, лишили орденов и арестовали.

На следующий день после ареста Цанавы, в воскресенье вечером, Берия, возвращаясь к себе на дачу и проезжая под окном квартиры Цанавы, как бы невзначай сказал своему начальнику охраны: “И все-таки я его поставил на колени. Глупец, пусть знает, кто есть кто”.

Во время следствия Цанава неоднократно требовал у следователя “доложить Лаврентию Павловичу”, что просит встречи с ним. Берия не откликался. А однажды во время одного из очередных допросов Цанава увидел на столе газету с сообщением об аресте Берии.

Через три дня после смерти Цанавы в докладной записке исполняющего обязанности Генерального прокурора СССР П.Баранова в ЦК КПСС от 15 октября 1955 г. говорилось:

“Секретно.ЦК КПСС. Докладываю, что дело по обвинению бывш. министра государственной безопасности БССР Цанавы Л.Ф. прекращено за смертью обвиняемого. Цанава с мая с.г. находился на излечении в больнице при Бутырской тюрьме и умер 12 октября. 14 октября судебно-медицинским экспертом произведено вскрытие трупа и установлено, что “смерть Цанавы Л.Ф. наступила от недостаточной сердечной деятельности на почве резкого склероза венечных артерий и хронической аневризмы сердца. Заболевание Цанавы Л.Ф. имело давний характер и являлось необратимым”.

К сожалению, нам известны многие случаи составления подобных “медицинских заключений”. Поэтому и сегодня, спустя полвека после его смерти мы не можем со стопроцентной точностью ответить на вопрос: “Так Цанава умер или покончил жизнь самоубийством?”.

ИСТОЧНИКИ:

1. Петров Н.В., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД, 1934-1941: Справочник. М., 1999, с. 311.
2. Генералы органов государственной безопасности Беларуси. Краткий биографический справочник (1918—2001). Авторы-составители И.З.Юркин, А.И.Ильюшенко, А.С.Горохов. Мн., 2001, с.40.
3. Петров Н.В., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД... С.312.
4. Там же.
5. Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). Ф.4, оп.20, д.171, л..56; Оп.21, д.1397, л.19-24, 173, 176-177; Д. 2547, л.6-8.. Д. 1610., л. 1-73.
6. НА РБ. Ф.4, оп.21, д. 1400, л.12-16.
7. Платонов Р.П. “Ворагi народа - беларускiя письменнікi // Памяць. Мiнск. У 4 кн. Кн.3. Мн.,2004, с.287.
8. НА РБ. Ф.4, оп.21, д. 1402, л.177-178.
9. Сульянаў А.К. “Загавор” сярод НКУС // Памяць. Кн.3, с. 281.
10. Петров Н.В., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД... С.312
11. Там же, с. 431.
12. Там же. С.432.
13. Там же.
14. Абрамов В. СМЕРШ. Советская военная контрразведка против разведки Третьего Рейха. М., 2005, с.559.
15. Органы государственной безопасности СССР в Великую Отечественную войну. Т.2. Кн.2. М., 2000, с.400.
16. Майсеня А. Забыть не дано. Мн., 1989, с.228.
17. Ковалев А. Колокол мой – правда. С. 11, 29.
18. НАРБ. Ф.4, оп.21, д. 2206, л.330.
19. Патоличев Н.С. Совестью своей не поступись. М., 1995, с.195.
20. Почанин С. “Партия должна знать все” // Правда истории: память и боль. Мн., 1991, с.107-108.
21. Попов А. 15 встреч с генералом КГБ Бельченко. М., 2002, с. 273.
22. Костырченко Г.В. Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм. М., 2001, с.388-392.