Репрессии против духовенства и верующих в советской Белоруссии в 1920-30-е годы

 

          Александр Врублевский (Минск)

 

Из всех гонений, выпавших на долю церкви в годы советской власти , самыми беспощадными и жестокими были террор и массовые репрессии против духовенства и верующих. Это была та категория людей, кто за веру и религиозные убеждения, пожалуй, больше всех испытали произвол и насилие властей. Уже в первые годы существования Советской власти террор большевиков против духовенства принял небывалые размеры. К началу 1922 г. в стране согласно судебным приговорам было расстреляно 1691 священников, 1962 монаха, 3447 монахинь и послушниц, а без суда - около 15 тыс. служителей культа [1].

Немаловажную роль в этом сыграло принятое 5 сентября 1918 г. Советом Народных Комиссаров "Постановление о красном терроре". В нем отмечалось: "Совет Народных Комиссаров, заслушав доклад председателя Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюций о деятельности этой комиссии, находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью; что для усиления деятельности Всероссийской чрезвычайной комиссии и внесения в нее большей планомерности направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей; что необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовать имена всех расстрелянных, а также применения к ним этой меры" [2].

Оставшихся в живых ожидали лагеря принудительных работ, которые начали создаваться в 1919 г. Соответствующий декрет ВЦИК предписывал: "Во всех губернских городах в указанные особой инструкцией сроки должны быть открыты лагеря, рассчитанные не менее чем на 300 человек. Ответственность за невыполнение указа возлагается на соответствующие чрезвычайные комиссии... [3].

Одним из самых страшных мест заключения считались лагеря на Соловецких островах. 6 июня 1923 г. сюда прибыли первые заключенные. Так родился СЛОН (Соловецкие лагеря особого назначения) ОГПУ. Среди его узников были представители русской аристократии и государственного аппарата дореволюционной России; участники белого движения; представители всех дореволюционных политических партий, черного и белого духовенства, различных религиозных сект; бывшие нэпманы; крупные уголовники-рецидивисты; советские военные и чекисты, осужденные по политическим и иным статьям и др. Изоляция, принудительный труд, двенадцатичасовой рабочий день, армейская организация...

Вот имена лишь нескольких узников-священнослужителей этого лагеря. Грисюк Анатолий, митрополит Одесский (1880-1938) - церковный историк; Петр, архиепископ Воронежский (П.К. Зверев, 1878-1929)- погиб на острове Анзере; П.А.Флоренский (1879–1937) - священник, философ, математик, химик, искусствовед (Расстрелян на Соловках).

Начальником УСЛОНа был Ногтев П.А. (репрессирован в конце 30-х годов). Начальником особого отдела ВЧК, одним из организаторов Соловецких лагерей, был Кедров М.С. (арестован в конце 30-х, по суду оправдан, но расстрелян по личному указанию Берии в 1941 г.)[4].

В Минске контрационный лагерь (так они именовались в декрете) был создан в августе 1920 г. [5] и отличался от СЛОНа лишь тем, что являлся перевалочным пунктом, где в судебном и несудебном порядке заключенным определялись репрессивные меры наказания, в том числе и депортация в отдаленные районы РСФСР. В большинстве своем за пределы Белоруссии выселялись люди, считавшиеся опасными для Советской власти и неспособные к производительному труду. Так, секретный циркуляр, адресованный 21 июня 1921 г. за подписью Предсовнаркома Белоруссии А.Г.Червякова Наркомату внутренних дел, Наркомюсту и Предчекабел предписывал: "... организовать комиссию, каковой приступить к пересмотру списков дел заключенных в концлагерь, причем явно преступный элемент передать по подсудности, где они понесут заслуженную кару, а на остальных, неспособных к производительному труду, составить список для расселения их по другим районам России" [6].В этих списках было немало священнослужителей и сектантов, которым инкриминировалось "контрреволюционная деятельность".

Понятие "контрреволюционная деятельность" толковалось Минюстом Белоруссии как агитация против Советской власти, неисполнение ее распоряжений, собственные суждения с негативной оценкой происходящего в стране, шпионаж и другие виды преступлений [7]. Подозреваемые в причастности к контрреволюционной деятельности приговаривались к расстрелу, различным срокам лишения свободы в исправительно-трудовых колониях и концлагерях, конфискации имущества, а также депортации в отдаленные районы России.Причем во внимание не принимались ни недоказанность их виновности, ни пожилой возраст, ни болезни. Многие из них отчаявшись, потеряв надежду на справедливый суд, обращались в высшие органы государственной власти с просьбой проявить милосердие, облегчить их физические страдания.

Архивы сохранили множество писем такого рода. Вот одно из них, написанное на имя Председателя СНК БССР А.Г.Червякова священником Иоаном Сулковским: "Имея 73 года, я не в силе перенести тяжесть пути в Симбирскую губернию. При том страдаю катаром желудка и невинно осужден на изгнание. Ходатайство о моей невиновности 150 граждан села Сморок, Заполье, Заброды и Приямино не принято; меня не допрашивали, а поверено в Чека доносу псаломщика Шукевича, находящегося со мной во вражде. Нет у меня теплой одежды. А потому прошу Вашего ходатайства дать мне сроку несколько дней на получение из дому одежды и отправить в г.Тулу, если не буду оправдан.

Проситель арестованный священник с.Сморок Борисовского уезда, содержащийся ныне в штабе милиции, Подгорная ул., д № 5.

Свящ. Иоан Сулковский

10 февраля 1921 г. Минск" [8].

Пристальное внимание репрессивные органы БССР уделяли духовенству католической церкви, его благонадежности и лояльности к Советской власти. С этой целью составлялись списки римско-католических костелов и общих евангельских христиан, расположенных на территории Белоруссии, отслеживались и выявлялись служители религиозного культа с антисоветскими настроениям. Такие списки были составлены в феврале 1923 г. Центральной (ликвидационной) комиссией по отделению церкви от государства и направлены уполномоченному ГПУ БССР т. Юсфину [9].

28 декабря 1924 г. на имя секретаря ЦК КП(б)Б А.И.Криницкого была направлена докладная записка заместителя полномочного представителя ОГПУ по Западному краю И.К.Опанского. В ней приводились данные о ксендзах в БССР, настроенных против Советской власти. Ксендзов: а) поляков, проводящих ярко полонофильскую политику, антисоветски настроенных – 13; б) белорусов, стоящих на позициях автокефальной церкви в БССР – 4; белорусов полонофильствущих, антисоветски настроенных – 12; в) не установленных в отношении их национальной принадлежности, но враждебных к Соввласти - 3; г)литовцев - 4. Итого ксендзов -36.

Конечно, сведения эти не совсем полны, но все же показывают, что почти две трети ксендзов республики проводили не только полонофильскую политику, но и агитацию против Советской власти и белорусизации [10].Естественно, что эти данные собирались не для того, чтобы хранить их в архивах. Фактически судьба вышеупомянутых ксендзов была предрешена.

Вместе с тем, в отличие от РСФСР, репрессии и террор против духовенства на территории Белоруссии в начале 20-х годов не были массовыми. Иностранная интервенция и гражданская война (в период гражданской войны территория Белоруссии дважды подвергалась вражеской оккупации), сложная международная обстановка, разрушенное войной народное хозяйство, трудности политического характера исключали возможность тотального наступления на ПОЗИЦИИ церкви, развертывания массовых репрессий против духовенства и верующих. Этот процесс стал набирать силу лишь после восстановления и укрепления Советской власти на белорусской земле.

Начало ему было положено первой Конституцией БССР (февраль 1919 г.), которая носила открыто классовый характер и объявила о лишении демократических прав и свобод тех, кто принадлежал к классу эксплуататоров. К этой категории относилось и духовенство.

Лишение служителей религиозных культов гражданских и избирательных прав было особым методом их политической изоляции, что в дальнейшем открывало широкие возможности для применения массовых репрессий. Так, в циркуляре Президиума ЦИК БССР, адресованном 26 сентября 1924 г. всем Окрисполкомам, указывалось, что "по смыслу основных законов БССР, служители культов лишены избирательных прав постольку, поскольку в настоящее время занимаются служенном культу и извлекают нетрудовые доходы. Если же служители религиозных культов отказываются от своей должности, совершенно порывают связь с церковной иерархией и переходят к производительному труду, то нет препятствий к восстановлению их в правах гражданства БССР" [11].

Как видим, восстановить гражданские права можно было лишь ценой отказа от сана, т.е. от веры, что было неприемлемо для подавляющего большинства священнослужителей. Эти люди были верны своим религиозным убеждениям, а следовательно, являлись носителями инакомыслия, что делало их жертвами политических репрессий. Репрессии же носили откровенно классовый характер, Иными словами, жертвы политических репрессий отбирались не на основе определенных преступлений, а на основе принадлежности к определенным классам ИЛИ СОЦИАЛЬНЫМ группам, считавшимся наиболее опасными для Советской власти. Об этом свидетельствуют не только основные законы БССР, направленные против духовенства, но и конкретные, практические действия ОГПУ Белоруссии, а также многочисленные письма, жалобы, просьбы, заявления безвинно осужденных представителей духовенства, их родственников и просто верующих, просивших Советскую власть уважать старость, проявить милосердие и прекратить преследование служителей религиозных культов за их убеждения.

Приведем еще одно из множества таких писем. Оно написано на имя А.Г. Червякова женой безвинно репрессированного священника церкви села Поколюбич Гомельского района Анной Пашкевич: "Мой муж, священник церкви с. Поколюбич Пашкевич Платон Николаевич, 65 лет от роду, был арестован и выслан в г. Мезень Архангельского округа по обвинению в контрреволюции. Таких фактов для обвинения не было, ибо он кроме церковной службы никогда и ни в чем не занимался. Последние пять лет он болел почками и сердцем и даже обязанности священника исполнял с трудом. Тюрьма, этапная отправка, пеший переход от Архангельска до Мезеня сказались на старческом организме и теперь у него водянка ног и живота, что неизбежно приведет к скорой смерти..."

Отчаявшаяся, но сохранившая человеческое достоинство женщина, просила Председателя ЦК БССР спасти ее мужа от гибели, проявить милосердие, тем более, что речь шла о человеке пожилого возраста, тяжело больного и безвинно осужденного: "Я знаю, что высылка не должна таить в себе смертного приговора… Веря в то, что Советское государство, строя новую жизнь, не склонно к крупным жестокостям, что описанные мною факты являются перегибом общей политики на местах, прошу Вас очень, как только может просить исстрадавшийся человек, спасти моего мужа от неминуемой смерти и возвратить домой по месту жительства.

13 апреля 1930 г." [12].

К сожалению, Анна Пашкевич ошибалась. Описанные ею факты не были результатом "перегибов общей политики на местах", а являлись следствием целенаправленной репрессивной государственной политики, проводимой против классового врага. Основополагающим, определяющим фактором этой политики являлся выдвинутый И.В.Сталиным тезис: по мере успехов социалистического строительства сопротивление классового врага якобы будет усиливаться, а классовая борьба - обостряться. Эта "теория” по существу освящала все беззакония и произвол того времени. Она широко пропагандировалась средствами массовой информации, что порождало всеобщую подозрительность и шпиономанию.

На страницах республиканских газет и журналов стали появляться многочисленные публикации, разоблачающие "антисоветскую деятельность” духовенства, его связи с "контрреволюционными организациями и группировками". Так, газета "Звязда" 11 марта 1929 г. писала, что в условиях наступления социализма по всему фронту религиозные организации становятся легальной формой политического объединения всех остатков эксплуататорских классов, а их деятельность носит открытый антисоветский характер; что секта "корнеевцев", созданная бывшим жандармом Барановским в Мозырщине, с 1925 г. проводит активную антисоветскую пропаганду и агитацию.Газета изобличала сектантов в том, что они называли Советскую власть драконовской, призывали всех недовольных политикой советского государства вступить в их секту, не признавали советских законов, отказывались выполнять гражданские и государственные повинности.

"Образ врага" и шпиономания, преднамеренно утверждавшиеся средствами массовой информации в общественном сознании, служили обоснованием репрессий против ни в чем не повинных людей. Органы ОГПУ заводили множество дел, «раскрывая» несуществующие контрреволюционные организации и осуществляя над ее членами расправы, в основном внесудебные, с помощью особых совещаний, коллегий, "троек" и "двоек”. (Справедливости ради следует заметить, что деятельность официального правосудия мало чем отличалась от работы внесудебных органов).Подтверждением этому может служить сфабрикованная органами ОГПУ версия о существовании в БССР церковно-повстанческой организации "Иезуит", которая якобы возникла в 1929-1930 гг. и насчитывала 79 человек. В обвинительном заключении по делу этой организации таким образом изложена фальсифицированные история ее создания, контрреволюционная деятельность и «разоблачение»:

"Органами ОГПУ БССР в течение 1931- 1932 гг. на территории Белоруссии вскрыто и ликвидировано значительное количество контрреволюционных церковных группировок, которые проводили контрреволюционную работу, направленную на борьбу с "безбожной антихристовой" Советской властью и всеми ее мероприятиями. Особо энергичную контрреволюционную активность церковники развивали на селе, где их интересы окончательно ущемлялись проводимой социалистической перестройкой сельского хозяйства. Ряд ликвидированных групп помимо подрыва хозяйственно-политических кампаний и мероприятий Советской власти, делал ставку на непосредственное свержение Советской власти путем восстания, приурочивая таковое к моменту иностранной интервенции” [13].

Организация якобы строилась по трем филиалам: Могилев, Витебск и Слуцк, охватывая Могилевский, Кричевский, Чаусский, Слуцкий, Витебский, Бешенковичский и ряд других районов республики. Ее основателями и руководителями являлись: епископ Могилевский - Феодосий Ващинский (сергеевец); епископ Витебский - Постников Михаил Степанович (обновленец) и епископ Слуцкий - Шеметило Николай Иванович (автокефалист). В обвинительном заключении по делу «Иезуит» указывалось, что организация была ликвидирована органами ОГПУ в феврале-марте 1933 г. Все ее члены (5 епископов, 48 попов и диаконов, 8 кулаков, 3 «бывших людей» (чиновников), 3 бывших жандармов и 12 прочих церковников были осуждены Судебной Тройкой ПП ОГПУ БССР [14]. Арестованные обвинялись в антисоветской агитации и пропаганде, в контрреволюционной деятельности, т.е. в преступлении, предусмотренном статьями 64,72,76 Уголовного Кодекса БСССР.

В частности, в обвинительном заключении по делу "Иезуит” епископу Могилевской епархии Феодосию Ващинскому было записано, что он "являлся организатором и руководителем контрреволюционной церковно-повстанческой организации, ставившей целью организацию весной 1933 г. восстания для свержения Советской власти; проводил вербовку членов контрреволюционной организации; в тех же целях проводил открытую активную контрреволюционную агитацию с церковной кафедры против Советской власти с основной установкой, что Советская власть есть власть сатанинская. Виновным себя не признал, но изобличается рядом показаний обвиняемых и свидетелей" [15].

Аналогичные обвинения были предъявлены большинству членов организации. И хотя виновными они себя не признали, были осуждены. Так термины «культ» и «служитель культа» приняли зловещую окраску.

Пиком разгула массовых репрессий против духовенства стали 1937- 1938 гг. О масштабе творящегося беспредела может сказать секретная «Докладная записка в ЦК ВКП(б) об антисоветской деятельности церковников и сектантов БССР» (июль 1936 г.), подписанная Наркомом внутренних дел Белоруссии Наседкиным, в которой отмечалось следующее:

«В 1937-1928 гг. органы НКВД БССР нанесли значительный оперативный удар по организованному антисоветскому подполью церковников и сектантов и по церковно-сектантскому активу. За этот период всего арестовано и осуждено церковников и сектантов; из них - свыше 400 чел. попов и монахов, один митрополит и 5 архиепископов. Следствием по делам церковников установлено, что руководители разных церковных ориентаций целиком находились на службе германо-польской и японской разведок и имели своей целью организацию шпионско-повстанческих кадров…» [16].

Как видим, сфабрикованная в начале 30-х годов органами ОГПУ БССР версия об "организованном антисоветском подполье церковников и сектантов" явилась основой для дальнейшей оперативной деятельности органов 30-х годов. По версии "органов", шпионско-повстанческие организации действовали в республике чуть ли не повсеместно. Разумеется, с ними велась ожесточенная бескомпромиссная борьба. Так, по данным органов НКВД БССР "в июле-сентябре 1937 г. в Беларуси ликвидирована шпионско-повстанческая организация «Белорусской православной автокефальной церкви» с центром в Минске и филиалами в Бобруйске и Рогачеве, которые объединяли 13 антисоветских повстанческих групп в Минском, Осиповичском, Смолевичском, Чаусском, Пуховичском, Смиловичском, Кличевском, Борисовском и других районах БССР. В этой организации участвовало 2 архиепископа, 30 попов, до 170 человек кулаков, жандармов, бывших чиновников и прочего антисоветского элемента… [17].

Оказывается, организация «белорусской автокефальной церкви», наряду с самой разнообразной антисоветской агитацией и распространением контрреволюционной литературы, подготавливала выставление своего кандидата (попа Кульчицкого) для избрания в депутаты Верховного Совета СССР. Аналогичные попытки имелись еще в раде мест БССР [18].

Та же участь постигла так называемые шпионско-повстанческие группы староцерковников и обновленцев, обосновавшихся на территориях Гомельской и Витебской областей. Только в Витебской области и г.Витебске была ликвидирована «контрреволюционная шпионско-повстанческая и диверсионная организация», в составе 84 человек, во главе с архиепископом Добромысловым [19].

В 1938 г. были ликвидированы «шпионско-повстанческая организация» церковников и многочисленная сеть «антисоветских повстанческих групп», созданных японско-польским агентом митрополитом Блиновым.

"Блинов во время оккупации Сибири состоял на службе Чехословацкой и Колчаковской контрразведок, с 1924г. по 1929 г. работал на английскую разведку, с 1930 г., будучи председателем Ново-Сибирского областного церковного управления, работал в пользу японской разведки. В 1935 г. Блинов по заданию японской разведки переброшен в Белоруссию. Перед отъездом в БССР агент японской разведки сообщил Блинову, что Япония свою разведывательную работу контактирует с Польшей, в связи с этим ему предложено по приезде в БССР связаться с польской разведкой, с которой он и сотрудничал до ареста.

По заданию польской разведки, БЛИНОВ создал в БССР шпионско-повстанческую организацию, в которую вовлек более 100 человек служителей религиозного культа, сектантов и кулаков. Организация проводила активную антисоветскую работу среди населения, готовила кадры повстанцев и диверсантов, на случай интервенции СССР со стороны фашистских государств" [20].

Чтобы заострить внимание партийных органов на необходимость ужесточения борьбы с духовенством, а также обосновать широкомасштабность и полезность действий в этом направлении, репрессивные органы в своих отчетах рисовали картину перманентной контрреволюционной деятельности церковников и сектантов. Так, в вышеупомянутой «Докладной записке об антисоветской деятельности церковников и сектантов в БССР» отмечалось, что «несмотря на ликвидацию целого ряда шпионско-повстанческих организаций и групп церковников и изъятие 2387 человек участников этих групп, в БССР продолжается антисоветская работа церковников. Выявлены новые антисоветские формирования, состоящие частично из неликвидированной низовки шпионско-повстанческих организаций и кулацко-церковного элемента» [21]. Особым разделом в «Записке» выделялась «сектантская контрреволюция» (см.Приложение №1), в котором нарком внутренних дел Наседкин нарисовал впечатляющую картину борьбы органов НКВД с «церковниками и сектантами».

Заслуги это важнейшего звена тоталитарного режима в деле ликвидации «организованного антисоветского подполья церковников и сектантов» бесспорны: именно ему принадлежала координирующая и исполнительная роль в осуществлении массовых репрессий против духовенства и рядовых верующих.

Особым разделом этой деятельности были репрессии в Западной Белоруссии после ее вхождения в сентябре 1939 г. в единое советское государство. Служители культа и просто верующие обвинялись в связях с польской разведкой. Было арестовано 57 ксендзов (14 из них расстреляно) [22]. Такая же участь постигла многих православных священников и раввинов.

Полных данных о числе репрессированных священнослужителей пока нет, но именно репрессии позволили довести до финала «окончательное решение религиозного вопроса». Как отмечалось в одном из отчетов НКВД СССР, «функционирование церквей в БССР прекратилось в 1937 и 1938 гг., главным образом, вследствие арестов духовенства за активную антисоветскую деятельность» [23]. На 24 июня 1938 г. в республике органами внутренних дел было учтено 15 священников, из них 13, снявших сан [24].

Стоит напомнить, что до 1917 г. на территории Белоруссии насчитывалось 2155 православных священников, 271 раввин и 113 ксендзов (2539 чел.). О судьбе многих из них до сих пор нет никаких сведений, в том числе и о представителях высшего духовенства. Тем не менее, по некоторым уже опубликованным данным, в СССР за 20 лет (1918-1938) было репрессировано 250 митрополитов, архиепископов и епископов Русской Православной Церкви. К 1939 г. на свободе оставалось лишь 4 правящих архиерея, 3 митрополита и 1 архиепископ (кроме того, некоторое число епископов находилось на покое или в должности настоятелей храмов). Только за 1937 г. было репрессировано, по меньшей мере, 50 представителей высшего духовенства РПЦ [25].

Тоталитарный режим с жесточайшей последовательностью обеспечивал всеобъемлющий Контроль за всеми сферами жизни общества, в том числе, религиозной. И это, к сожалению, ему удалось полностью воплотить в жизнь. Отделенные от государства церковь и религиозные организации были обречены на планомерное уничтожение.

Приложение №1.

«По сектантской контрреволюции.

За 1937 и начало 1938 гг. в БССР ликвидирован целый ряд контрреволюционных организаций и групп, по которым арестовано и осуждено 860 человек.

Следствием установлено, что организации баптистов и евангельских христиан в БСС были созданы польскими разведорганами. Еще в 1921/1922 гг. польразведкой и руководителями миссии баптистов в Варшаве ксендзом ЖЕБРОВСКИМ и ГЕССЕ в БССР были переброшены прибывшие в Польшу из Америки ПОЛЯКОВ, ЮРЖИЦ и АКСЮЧИЦ, прошедшие специальную подготовку по организации сектантов. По заданию польской разведки указанные лица проводили вербовочную работу, агитировали против службы в РККА, внедряя в сознание сектантов, что у них врагов нет и капиталисты являются их «друзьями».

Сектантские антисоветские организации ставили своей задачей в период войны с СССР срывать мобилизацию, организовывать массовые дезертирства с последующим созданием из дезертиров политических банд и к-р [контрреволюционных] диверсионных групп. Руководители контрреволюционных организаций сектантов беспрерывно финансировались из-за границы, а после ареста материальную помощь из-за границы получали семьи репрессированных.

В Старо-Дорожском районе до 1937 г. существовала одна из крупных общин баптистов численностью в 300 человек, созданная польагентом Поляковым. Такие же общины польагентами были организованы в Бобруйском, Борисовском, Минском, Слуцком и др. районах БССР. Руководство и актив к-р организаций сектантов репрессирован.

В Климовичском районе евангелисты ПРУДНИКОВ и МАРЧЕНКО создали к-р группу сектантов из 15 человек, которых обрабатывали в антисоветском духе, причем они делали попытку организовать для богомолений и детей школьного возраста.

В Освейском районе ликвидирована антисоветская группа баптистов, руководители которой латыши Клявин и Кальвин имели связи с латвийской разведкой.

В Березинском районе, в дер. Журовок, антисоветская группа из 5-ти человек евангелистов провели большую работу против коллективизации и в значительной мере способствовали тому, что половина деревни – 40 хозяйств воздержалось от вступления в колхоз. В Лепельском и Туровском районах в 1936 г. существует свыше 200 человек «молчальников».

Подводя религиозные соображения, «молчальники» отказались получить пограничные паспорта, а во время переписи населения 1937 г. отказались дать о себе какие бы то ни было сведения, убегали из домов или не отвечали ни на какие вопросы производивших перепись населения. «Молчальники» дошли до того, что вообще перестали разговаривать с представителями власти и частично даже с местным населением.Они отказались участвовать в выборах Верховного Совета, и поступающие сведения указывают на то, что до 180 «молчальников» не пойдут на выборы Верховного Совета БССР.

Установлено, что «молчальники» организованы агентами польразведки.

На следствии «молчальники» не говорят ни слова, держатся очень стойко и даже в камерах ряд из них не вступает в разговоры с другими арестованными. Актив этих «молчальников» в значительной степени изъят, но это не сломило упорства оставшихся и семей репрессированных. На 1/VI-1938 г. в Туровском районе продолжают отказываться от получения паспортов 183 человека, из них 34 – мужчины и остальные женщины – единоличники из середняков и бедняков.

В Туровском районе во время выборов в Верховный Совет СССР «молчальники» имели некоторое влияние на окружающее население, что характеризуется такими данными:

В м. [местечке] Туров было «молчальников» - 14 человек, отказалось участвовать в выборах Верховного Совета – 46 человек. В дер. Погост «молчальников» - 28 человек, отказалось участвовать в выборах 56 чел. В дер. Черничи «молчальников» 25 чел., отказалось 58 человек. В дер.Запесочье «молчальников» 33 человека, отказалось 53 чел.

Из числа «молчальников» выявлено проводящих активную антисоветскую деятельность 30 человек, из них 18 женщин, у части которых мужья репрессированы за антисоветскую деятельность. По данным на 2 июня с.г. агитация «молчальников» носит такой характер: «Вашей власти нам не нужно, мы признаем только власть Христа…», «Нужно держаться Христа и не страшиться никаких репрессий…»

Группа этих «молчальников» расположена компактной массой в нескольких населенных пунктах, находящихся в 5-7 км от границы с Польшей.

В начале 1938 г. в дер. Добрынево Минского района арестован сектант ГОРБАЦЕВИЧ, завербованный в 1924 году в Туапсинском районе в контрреволюционную организацию «Орден звезды Востока». По заланию организации он проводил антисоветскую работу, направленную на развал колхозов, вел агитацию против службы в РККА с оружием и вербовал в организацию новых членов.

27 февраля 1938 г. на х. [хуторе] Тирасполье Кормянского района было нелегальное сборище сектантов 5-ти районов Республики в числе 35 человек. На сборище обсуждали антисоветские вопросы. 19 чел. из этой группы арестовано.

В г. Минске после изъятия сектантского актива оставшиеся сектантки-женщины вновь организуют антисоветскую сектантскую группу и ведут агитацию против участия в выборах в Верховный Совет.

Сектантка ЛАПИНА, 40 лет, 2/VI c.г. обрабатывала женщину в выражениях: «Я не хочу отдать славу человеку и готова идти на вс против безбожной власти, но открыто выступать меня удерживает любовь к сыну. Я сидела на предвыборном собрании, как в огне, мне хотелось встать и кричать, не верьте этим безбожникам, но несмотря на мое негодование, я не могу терпеть не хлопать в ладони и не кричать ура руководителям партии».

Жена высланного баптиста ДУБКО София, узнав о предвыборном собрании, убеждала другую сектантку выступить на собрании против всего, что там будет говориться: «Ты должна разбить в пух агитаторов и помочь людям освободиться от безбожного гнета, надо открыто выступать, никого не боясь, нечего больше молчать».

Оживление антисоветской активности имеется со стороны сектантов в ряде районов. В ряде мест выявлены вновь организованные антисоветские группы сектантов численностью от 5 до 20 человек. В особенности оживление сектантов отмечается в Осиповичском, Хойникском, Бегомльском, Наровлянском и др. районах БССР.

Наряду с репрессиями антисоветского актива сектантов, в Старо-Дорожском районе была проведена работа по разложению общины баптистов, в результате чего 58 человек баптистов подали заявления о выходе из секты. Обработка этих баптистов производилась комбинированным способом через агентуру и путем использования агитаторами материалов, разоблачающих антисоветскую деятельность репрессированных руководителей сектантов.

Несмотря на наличие к-р церковных и сектантских формирований, районные партийные и советские организации антирелигиозной работе совершенно внимания не уделяют. В большинстве мест антирелигиозная работа совершенно не проводится или проводится от случая к случаю.

К-р церковный элемент, используя отсутствие действующих церквей, проводит усиленную антисоветскую агитацию среди отсталого слоя населения, истолковывая в антисоветском духе политику партии и Советской власти в части свободного отправления религиозных обрядов и тянут верующих в подполье. Вследствие этого и для быстрейшего нанесения оперативного удара по антисоветскому церковному активу и для антирелигиозного разложения отсталых религиозных масс, считаем необходимым возобновление служб в ряде церквей (10-12), которые не функционируют и вопрос о закрытии которых не поднимался.

НАРОДНЫЙ КОМИССАР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ БССР

МАЙОР ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ (подпись) (НАСЕДКМН)

«24» июня 1938 г.

г.Минск, БССР [26]

 

          Источники:

1. «Літаратура і мастацтва». 1991, 25 кастрычнiка, с.16.
2. Декреты Советской власти. М.,1957, т.3, с.291-292.
3. Там же, Т.5, с.69.
4. Советская торговля. 1989, 31 августа.
5. НАРБ. Ф.4, оп.1, д.40, л.6.
6. Там же, Ф.99, оп. 2, д. 36, л. 7.
7. Там же, д. 33, л. 11.
8. Там же, ф. 99, оп. 2, д. 9, л. 45.
9. Там же, ф. р-34, оп. 1, д. 197-а, л. 29.
10. Там же.
11. Собрание Узаконений и распоряжений рабочее-крестьянского правительства БССР, №19, 14 декабря 1942, ст. 179, с. 16.
12. «Літаратура і мастацтва”, 1991, 25 ліпеня (№30), с. 16.
13. Архив КГБ РБ, д. 27605-с, л. 420.
14. Там же, д. 27605-с, лл. 420-421.
15. Там же, л. 448.
16. НАРБ, ф. 4, оп. 21, д. 1400, л. 58.
17. Там же, л. 60.
18. Там же, л. 63.
19. Там же.
20. Там же, л. 64.
21. Там же, л. 70.
22. «Чырвоная змена», 1989, 16 верасня.
23. НАРБ, ф. 4, оп. 21, д. 1400, л. 68.
24. Там же, л. 56.
25. «Аргументы и факты», 1989, №10, с. 4.
26. НАРБ, ф. 4, оп. 21, д. 1400, л. 71-77.

 
 
Яндекс.Метрика