Яков Басин. Исторические книги, статьи, очерки.

1974 год. Известие о том, что в СССР приезжает популярный американский дирижер Рэи Конифф, заставило немало поволноваться советских любителей джаза. Какой состав привезет он с собой? В каких городах будут проходить гастроли? Какая музыка будет исполняться: классический джаз или современные мелодии в популярных битовых ритмах?

На деле все оказалось значительно проще: Рэй Конифф приехал один - ему предстояло записать с местными исполнителями пластинку популярных мелодий советских композиторов в своей аранжировке.

...Полтора десятилетия не сходило имя Рэя Кониффа с рекламных проспектов крупнейших фирм грамзаписи едва ли не всех стран мира. Ежегодный тираж его пластинок превышал два миллиона экземпляров. Он уже был владельцем девяти «золотых дисков» - награда за миллион оттисков каждого из них. Его называли «аранжировщиком №1». Манере звучания его хора и оркестра пытались подражать, по большей части безрезультатно, многие другие дирижеры. Присущий только его ансамблям звук получил б мировой джазовой практике название «Рэй Конифф саунд» (от джазового термина sound - звучание, тембр звука) -честь, которой до этого удостаивались только Дюк Эллингтон и Гленн Миллер.

Вот почему приезд этого музыканта в СССР расценивался как событие экстраординарное, тем более, что подобного опыта «интернациональных» записей советский джаз пока не знал.

К моменту приезда в нашу страну у Кониффа уже было выпущено 54 альбома. Когда в 1959 году вышел первый из них, старые, «заезженные» мелодии, классического джаза в исполнении его хора и биг-бенда (оркестра большого состава) поразили даже искушенных слушателей.

Рэй Конифф исполнял мелодии вчерашнего дня мировой эстрады. Можно даже сказать, что он исполнял МУЗЫКУ ВЧЕРАШНЕГО ДНЯ, причем, почти так же, как это делалось в период всей четвертьвековой эры свингового джаза, начиная с 1935 года. Он использовал все стандартные приемы свинговых оркестров, да к тому же в более упрощенной, «рафинированной» форме. Но звучала эта музыка так, как об этом и мечтать не могли в тот, «вчерашний» день.

В чем же секрет специфического звука ансамблей Рэя Кониффа, почему он захватывает даже случайного слушателя?

Рэй Конифф первым заставил хор и оркестр звучать в унисон. Он мастерски смешал и свел в одном аккорде голоса людей и музыкальных инструментов: женские голоса - с трубами, кларнетами и саксофонами высокого регистра, мужские - с тромбонами и саксофонами низкого регистра. Благодаря глубокому, сочному звуку старый репертуар свинговых оркестров начал звучать богато, ярко, свежо...

И слащаво, - добавит любитель «горячего», импровизационного джаза. Вероятно, он будет даже в чем-то прав. Однако стиль «свит» (от английского sweet - сладкий) тоже имеет право на существование, особенно в танцевальной музыке, а ведь именно здесь Рэй Конифф добился наивысшего успеха. Когда в 1934 году 18-летний Рэй Конифф пришел на джазовую сцену, «золотая эра» танцевальных оркестров только начиналась. К тому времени, когда вышел первый диск с «Рэй Конифф саунд», эта эра кончилась. Тогда казалось, что свинговые биг-бенды исчерпали свои возможности, что возврата к ним не будет. Конифф доказал обратное. Но для этого ему понадобилось пройти путь длиной в четверть века упорного труда.

Как тромбонист-виртуоз, а потом как аранжировщик Рэй Конифф побывал во многих оркестрах, среди которых мы находим таких корифеев классического джаза, как трубачи Банни Бериген и Гарри Джеймс, кларнетист Арти Шоу. Он не был обделен славой, и все же подлинный триумф его ждал в шестидесятых.

Начиная с 1959 года, Рэй Конифф аранжировал для своего хора и оркестра не менее 500 популярных тем джаза, так называемых стандартов. Обращался он и к популярным мелодиям европейских композиторов, среди которых можно найти «Подмосковные вечера». Особое место в его творчестве занимают обработки мелодий П. Чайковского, С. Рахманинова, Э. Грига, К. Сен-Санса. Его версии «Серенады» Ф. Шуберта и «Ноктюрна» Ф. Шопена стали хрестоматийными.

Как и у большинства других западных дирижеров, у Кониффа «своего» состава нет. Он писал аранжировки, а потом приглашал в студию 25 вокалистов, почти столько же музыкантов оркестра, проводил с ними две-три репетиции и записывал очередной диск. Иногда при этом студией становились прекрасные по своим акустическим данным залы крупнейших кафедральных соборов.

Чаще всего запись производилась методом наложения: сначала на пленку ложился ритм, потом вокальные партии, после них духовые инструменты и, наконец, струнные. В одном из альбомов Конифф получает эффект звучания хора голосами всего шести певцов - трех мужчин и трех женщин.

Все репетиции Конифф ведет сам: сидя за фортепиано, он показывает каждому музыканту его партию, однако во время записи - он за пультом звукорежиссера, в искусстве которого преуспел не меньше, чем в искусстве дирижера.

В некоторых пьесах можно услышать игру и самого Кониффа - он солирует на концертино. А для некоторых записей он в компании с крупнейшими музыкантами прошлого с блеском играет диксиленд, демонстрируя при этом незаурядное мастерство тромбониста. На дисках Рэя Кониффа, в целом, трудно найти соло отдельных музыкантов. Исключение сделано лишь для трубача Билли Баттерфилда, одного из лучших трубачей эры свинга, с которым Конифф выпустил отдельный диск.

Среди альбомов Рэя Кониффа есть такие, которые он называет «концертами в стерео». Они записаны прямо в зрительных залах. И хотя музыкальные номера в них «сняты» с фонограмм, сам Конифф неожиданно предстает перед нами как прекрасный мастер шоу. Он мягко, с юмором ведет такие концерты, играет на фортепиано, поет - один или в дуэте, а потом учит петь весь зал хором, и зал действительно начинает петь под его дирижированием.

К тому времени, когда Рэй Конифф появился в Москве, мировой успех его уже шел к своему закату. В конце 60-х годов в погоне за коммерческим успехом он оставляет старый классический джаз и начинает записывать модные мелодии бита. Он отказывается от большого оркестра, а затем и от большого состава хора. Что ж, его записи начинают звучать вполне современно, но уже совсем не оригинально: так делал он, делали многие. Конифф теряет свой «саунд», а вместе с ним и свое лицо.

Мелодии, которые Рэй Конифф должен был оркестровать для московских записей, он отбирал сам. Надо отдать должное его вкусу и чувству зрительского успеха. Среди отобранных мы находим популярнейшие песни середины 70-х годов: «Не спеши» А. Бабаджаняна, «Мелодия» А. Пахмутовой, «Маленький принц» и «Мгновения» М. Таривердиева, «Песенка крокодила Гены» В. Шаинского, «Березовый сок» В. Баснера. Но как он их обработал, в каком стиле? Заглянул ли он в «душу» этих мелодий?

- В каком стиле будут написаны инструментовки, мы не знали, -вспоминает руководитель ансамбля «Мелодия» Георгий Гаранян. - И вот, наконец, получены ноты. Раскрываем их и... неожиданность. Никаких новаций, никаких битовых ритмов -  все оркестровано в старом добром стиле начала 60-х годов. Почему? Видимо, Конифф понимает, что в современной популярной музыке его легко обходят такие дирижеры, как Берт Кемпферт, Поль Мориа, Раймон Лефевр и другие аранжировщики «легкого слушания» или «музыки настроения». К тому же он знает, что помнят и ценят его все-таки именно за старые пластинки 50-60 годов. И свой советский диск он решил записать в старой, теперь уже ностальгически звучащей, манере... Уловил ли он характер мелодий? Мне думается, что нет, хотя я понимаю, что он писал свои обработки совсем в иных условиях, в атмосфере, далекой от нашей жизни, от наших традиций. Он сделал то, что мог сделать, - оркестровал наши песни «под себя». Не будем винить его за это...

В качестве исполнителей Рэй Конифф выбрал Московский камерный хор Владимира Минина, вокальный квартет «Улыбка» и оркестр Георгия Гараняна «Мелодия», который он назвал одним из лучших профессиональных оркестров мира.

Диск был записан за неделю: 2-3 дня ушло на репетиции, 4 дня на запись, что говорит не только о мастерстве дирижера, но и о мастерстве исполнителей, хотя з интервью «Неделе» Конифф и признавался, что работать ему было трудно, ибо перед ним был коллектив, который до сих пор ничего подобного не исполнял. Однако предоставим слово Георгию Гараняну:

- Одновременно с репетициями шла настройка аппаратуры. Конифф отчетливо представляет себе, как должен звучать его «саунд» на записи, у него есть свои устоявшиеся приемы. С нашим известным звукорежиссером Виктором Борисовичем Бабушкиным он на равных отлично разбирается в технике звукозаписи, пульте и т.д. Указывает, как следует подкрашивать тембры, смешивать звучания, какой нужен баланс голосов, инструментов. Еще до своего приезда он прислал нам план размещения музыкантов и певцов в студии с точным указанием, где и как ставить микрофоны... При записи не делалось никаких наложений... Как это всегда было у Кониффа, голоса звучат в унисон с духовыми...

Когда Рэй Конифф прибыл в Москву, ему было уже 58 лет, 40 из которых он отдал работе в джазе. Но внешне музыкант не производил впечатления пожилого человека. И в этом могли убедиться советские телезрители, когда он появился на экране в новогоднем «Голубом огоньке». Внешне Конифф выглядел моложе своих лет, был подвижен, оживлен; изъясняясь на английском, успел найти контакт со зрительным залом и даже заставить его петь.

Рэй Конифф сам сочинил музыкальную пьесу, которая открывает альбом. Эта пьеса, давшая название всему диску, как бы увековечила пребывание американского музыканта на советской земле. Она так и называлась: «Рэй Конифф в Москве».