Яков Басин. Исторические книги, статьи, очерки.

С октября 1917 года начался новый отсчет времени, началась новая, социалистическая эра человечества. Но так случилось, что часы на Спасской башне Кремля, призванные вести этот отсчет, не шли: они пострадали от артиллерийского обстрела. «Погибли Спасские часы и куранты», лицемерно пускали слезу буржуазные журналисты. «Ни одно серьезное испытание, выпадавшее на долю Москвы, не могло надолго остановить их ход, писали они и пророчествовали:

— Остановили большевики для себя и для всей России бег времени, нет у них будущего,— и еще добавляли:

— Пока куранты не начнут вновь играть «Боже, царя храни», жизни в России не будет».

Ленин прекрасно понимал, как важно, чтобы именно эти часы начали идти, и среди множества чрезвычайных по своей важности и срочности дел выделил и ремонт Кремлевских курантов. Уже 1 мая 1918 года, на праздничной демонстрации москвичей, он завел об этом разговор с В.Д.Бонч-Бруевичем, а потом поднялся на Спасскую башню и познакомился с устройством часов и механизмом курантного боя. А потом сказал Бонч-Бруевичу: «Надо, чтобы и эти часы заговорили нашим языком», имея в виду замену царских гимнов и маршей мелодиями победившего пролетариата.

Найти в 1918 году в Москве людей из числа старых специалистов, которые взялись бы починить и настроить на революционный лад куранты Кремля, было практически невозможно, а своих специалистов у новой власти пока не было. Но Ленин был убежден, что мастеров можно найти. И такие мастера нашлись. Слесарь Кремлевских мастерских Николай Беренс с двумя своими сыновьями взялся за эту работу и к июлю закончил ее. Кремлевские куранты пошли и начали отсчитывать новое, советское время России.

Но сделано было лишь полдела: куранты еще нужно было научить играть «нашу музыку», и это сделал музыкант-любитель, молодой художник, будущий выдающийся советский график, создатель «Окон РОСТА» Михаил Черемных.

Из десятка наиболее популярных революционных песен и маршей Ленин выбрал «Интернационал» и траурный марш «Вы жертвою пали». «Интернационал» был выбран не только потому, что без всяких декретов стал к тому времени партийным и Государственным гимном Республики Советов, а потому, что нес главную идею мировой революции: только в интернациональном единстве трудящихся всех стран «воспрянет род людской». Траурный же гимн куранты должны были играть в память о тех, кто покоится у Кремлевской стены в братской могиле жертв революции.

И вот в августе специальная комиссия Моссовета прослушала новые мелодии колоколов Спасской башни, и было решено, что через каждые три часа над Москвой будут раздаваться в колокольном звоне то торжественная мелодия партийного гимна, то траурные звуки похоронного марша. «Ну, вот,- сказал тогда В.И.Ленин, - теперь и Спасская башня агитирует».

А 20 февраля 1926 года наступил тот знаменательный день, когда по радио в полночь вслед за перезвоном колоколов со Спасской башни впервые прозвучали первые такты партийного гимна. После этого микрофоны, установленные на главной площади страны, стали включать каждую полночь. Как писал в одном из своих стихотворений переводчик «Интернационала» на русский язык Аркадий Яковлевич Коц, обращаясь к этой «песне-гимну», «дошла ты до русской земли», «неслась ты по нашим полям, городам, неслась, озираясь по всем сторонам», но пришло время, и

вздымая волну за волной, Твой клич прогремел над великой страной — И ныне, с Кремля прорываясь в эфир. Ты гимном победным звучишь на весь мир.

«Призрак бродит по Европе - призрак коммунизма. Все силы старой Европы объединились для священной травли этого призрака...»1 140 лет прошло с тех пор, как были написаны эти строки. Коммунизм перестал быть призраком, то есть понятием, лишенным зримых очертаний, но, как и прежде, он наводит панический страх на тех, чьи предки еще в середине прошлого века объединились для его «священной травли».

«Призрак бродит по Европе - призрак коммунизма» - эта фраза стала хрестоматийной. Именно ею начинался документ, в котором люди в обстановке всеобщей травли, перед лицом враждебного им мира не побоявшиеся назвать себя коммунистами, открыто изложили свои мысли, «свои взгляды, свои цели, свои стремления».

«Призрак бродит по Европе...»

Эти слова были написаны в 1848 году в первом программном документе коммунистов, которые «сказке о призраке коммунизма» противопоставили свой «Манифест Коммунистической партии».

К этому времени в Париже уже более десяти лет просуществовала организация немецких политических эмигрантов под названием «Союз справедливых», провозгласившая лозунг - «Все люди - братья». И уже начал свое славное, хотя и короткое, пятилетнее существование «Союз коммунистов», в который был фактически преобразован «Союз справедливых», - первая в истории международная коммунистическая организация.

В конце 1847 года состоялся Второй конгресс «Союза коммунистов», на котором было решено составить программу организации. Поручено это было сделать К. Марксу и Ф. Энгельсу. Буквально несколько дней понадобилось Ф. Энгельсу, чтобы на основании уже сложившихся незадолго до этого «Принципов коммунизма» написать черновой вариант программы, а еще через месяц К. Маркс завершил ее окончательную редакцию. По предложению Ф. Энгельса документ получил точное и емкое название - «Коммунистический манифест». А в феврале 1848 года вышла в свет скромная брошюрка с немецким текстом «Манифеста», о которой В. И. Ленин сказал, что «эта небольшая книжечка стоит целых томов: духом ее живет и движется до сих пор весь организованный и борющийся пролетариат цивилизованного мира».

О своих задачах, связанных с судьбами мирового пролетариата, «Союз коммунистов» недвусмысленно заявлял текстом своего «Манифеста»:

«Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией.

Пролетариям нечего в ней терять, кроме своих цепей.

Приобретут же они весь мир.

ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!».

После инспирированного прусским правительством Кельнского процесса «Союз коммунистов» по предложению К. Маркса объявил в 1852 году о своем самороспуске. Но уже спустя 12 лет, 28 сентября 1864 года, в Лондоне, в Сент-Мартинс-холле, был создан новый коммунистический союз— международное товарищество рабочих. Тогда в Лондоне состоялось большое собрание рабочих европейских стран, и Товарищество стало первой массовой международной организацией пролетариата.

Бурное это было время. Польское национально-освободительное восстание всколыхнуло всю Европу. Взоры коммунистов были обращены на Восток, где, судя по ситуации, могла вспыхнуть европейская революция. Рабочие Великобритании и Франции выступили в поддержку польского восстания, и выступление это сыграло важную роль в подготовке создания Международного товарищества рабочих.

Когда в октябре 1864 года Товарищество избрало свой Временный комитет, вошедший в него К. Маркс написал два программных документа организации: «Учредительный манифест» и «Временный устав». Мало тогда было еще людей даже из числа членов Товарищества, которые представляли бы себе четко будущее нового союза. Как писал позднее, несколько гиперболизируя, о днях создания Товарищества Ф.Энгельс, «среди всех участников был только один человек, который ясно понимал, что происходит и что нужно основать: это был тот человек, который еще в 1848 г. бросил в мир призыв: „Пролетарии всех стран, соединяйтесь!"»

А будущее тем не менее было однозначно: Международное товарищество рабочих начало создавать в странах Европы свои секции и вовлекать в орбиту своей деятельности уже существующие организации рабочих. Предстояло воплотить в жизнь главную задачу Товарищества - создание школы интернационального единства пролетариата и объединение его в единую международную силу. Нужно было медленно, но неуклонно собирать силы. Капитал был силой международной, а потому противостоять ему мог только международный союз пролетариев.

В эти годы и произошло в Париже событие, ради которого мы и позволили себе этот исторический экскурс. Событие само по себе было более чем ординарным, но последствия его были значительны. А случилось вот что: в одну из парижских секций Товарищества вступил парижанин, художник-профессионал, специалист по разрисовке тканей, чьи работы не раз выставлялись в столичном Салоне па ежегодных художественных выставках.

Нет сомнения, что событие это и сейчас не привлекло бы нашего внимания, если бы не два обстоятельства: художник был известным к тому времени в рабочей среде поэтом но имени Эжен Потье, а Международное товарищество рабочих уже было известно повсеместно под названием «Интернационал». Итогом этого и в самом деле незначительного события стало рождение великого пролетарского гимна, одним из авторов которого и стал художник-поэт, парижанин, будущий коммунар Эжен Потье.

Эжену Потье принадлежит множество стихов, и целый ряд из них по своему революционизирующему воздействию ничем не уступает обессмертившему его «Интернационалу». Однако чтобы стать пролетарским гимном, стихотворение должно нести в себе те великие идеи, которые излагали бы смысл борьбы, исторические права пролетариата и указывали  пути  достижения  социалистической  революции.

Мог ли социалист и поэт сделать это, если бы он не был членом Интернационала? Вряд ли. Например, в выпущенном в Льеже «Альманахе Интернационала на 1870 год» было опубликовано стихотворение (тогда оно называлось песней) под названием «Интернационал». Написано оно было не ранее, чем за год-полтора до стихотворения Э. Потье. Однако автор, скрывшийся за псевдонимом Рориlus (народ), был далек от истинного понимания целей и задач Интернационала, призывая лишь к борьбе с невежеством, голодом и нуждой, к борьбе за всеобщее избирательное право и прогресс науки. Текст же Э. Потье актуален и сейчас.

К началу франко-прусской войны 1870 года Интернационал просуществовал неполные шесть лет, ряды его членов были невелики, секции недостаточно организованными. Но Генеральный Совет, возглавляемый К.Марксом и Ф.Энгельсом, проводил огромную работу. Состоялось четыре конгресса, решивших многие насущные вопросы международного рабочего движения. Созыву 5-го конгресса, проведение которого планировалось в сентябре 1870 года в Майнце, помешала война.

Когда 18 марта 1871 года рабочий класс столицы Франции взял власть в свои руки и избрал первое в истории подлинно народное правительство — Парижскую коммуну, парижские секции Интернационала не были в силах возглавить движение, но члены этих секций активно включились в борьбу. Из 61 члена Коммуны 25 были членами Интернационала, и это были наиболее активные деятели Коммуны. Одним из них был Эжен Потье.

Но Коммуна разгромлена. Как писал в созданной в те дни песне «Кровавая неделя» Жан Батист Клеман:

Париж в слезах.

Дрожат и те,

Кому людское горе внове,

И сохнут ночью, в темноте,

На тротуарах лужи крови.

Эжен Потье - среди тех, кто скрывается от версальцев. И вот в дни гибели революции, в дни, когда в Париже еще гремели выстрелы и защитников баррикад расстреливали прямо на улицах, без суда и следствия, находясь в подполье, заставив себя перебороть обуревавшие его трагические настроения, Эжен Потье пишет стихи. Они наполнены невероятной силой, железной логикой и несокрушимой верой в окончательную победу революции. Одно из стихотворений излагало основные задачи международного союза рабочих и называлось «Интернационал».

Вдумаемся в значение этого удивительного факта: даже в те трагические дни поэт, сохранив хладнокровие и трезвый ум, проанализировал причины гибели Коммуны и сделал вывод - будущее за Интернационалом!

Факт создания Эженом Потье своего великого стихотворения в Париже, где еще дымились пожарища и лилась кровь коммунаров, исторически доказан. И это свидетельствовало не только о величии духа, о силе воли поэта, но и о твердой его убежденности в грядущей победе.

Генеральный Совет, члены Интернационала и в дни Коммуны, и в последующий период не прекращали своих выступлений в ее защиту, и этого им не могли простить реакционные правители европейских стран. Принадлежность к Интернационалу почти повсеместно была объявлена государственным преступлением*. Перед рабочим движением встала новая, соответствующая моменту задача «создания массовых социалистических партий на базе отдельных национальных государств». Решением Филадельфийской конференции 1876 года Интернационал был распущен.

Шли годы, и Эжен Потье не только создавал новые стихи и песни, но и продолжал работать над редактированием старых, в том числе и текста «Интернационала». Рабочее движение нарастало, и вера Потье в торжество идей интернационального единства пролетариата утверждалась все более и более. Он шлифовал стихотворение, доводил до афористичности каждую его строку, каждую мысль.

Прошло 16 лет, и наконец, в 1887 году, стихотворение было опубликовано в сборнике «Революционные песни». Но не оно открывало этот сборник, и не оно первоначально обратило на себя внимание читателей. Идеи Интернационала тогда были под запретом. До возникновения второго международного союза рабочих оставалось еще два года, судьба движения не была ясна, и предвидеть, его ход было не так просто. И все же, несмотря ни на что, Потье включил стихотворение в свой сборник.

Не опубликовать «Интернационал» поэт не мог. Он понимал, что жить ему остается немного, но вера в величие и грядущее торжество идей освобождения пролетариата была в нем настолько велика, что обречь стихотворение на забвение было для него равносильно преступлению.

За давностью лет облик автора текста великого гимна не представляется нам в той масштабности, а подвиг его в той оценке, которую они заслуживают. Мы даже не всегда отдаем себе отчет, что «Интернационал» принадлежит перу великого пролетарского поэта и великого гражданина Франции. Зачарованные гигантской мощью пленившего весь мир гимна, мы не склонны воздавать должное его творцу. Даже Ромен Роллан сделал вывод, что «величественны не заслуги Потье-писателя, а масштабы всемирного движения, вызванного его словом». Тем более серьезна и ответственна задача - рассказать о жизни и деятельности этого человека.

Поэт умер спустя полгода после выхода в свет «Революционных песен». Случилось это 6 ноября 1887 года, а еще через полгода стихотворение «Интернационал» было впервые исполнено хоровым кружком «Рабочая лира» на музыку руководителя кружка Пьера Дегейтера.

В начале 90-х годов песня получила распространение среди рабочих Северной Франции и Бельгии, а способствовало этому исполнение ее в 1889 году на 1-м конгрессе II Интернационала. Тогда же начали появляться первые переводы гимна.

Вот что писала дочь Карла Маркса Лаура Лафарг в 1889 году Фридриху Энгельсу:

«Я поглощена переводом песен Потье... Они лучшие и даже единственные революционные песни, которыми могли бы похвастаться французы нашего поколения. Я дала обещание Потье на его смертном ложе, что попытаюсь популяризировать его поэзию, чтобы ее узнали за границей».

Показательно, что сборник стихов Потье был одной из тех немногих книг, которые всегда были с В.И.Лениным, сопровождали его всю жизнь - рядом со стихами Пушкина, рассказами Чехова, «Фаустом» Гете. Не это ли еще один факт величия стихов Эжена Потье, их роли в жизни великих революционеров.

Конечно, появление мелодии, превратившей стихотворение Потье в песню, дало ему новую жизнь. Сильная торжественная мелодия вообще способна придать величие гимна многим песням, но не любая песня благодаря только мелодии может стать гимном. Отчего же именно «Интернационал» стал сначала гимном французских социалистов, а потом и всего прогрессивного человечества?

Когда в декабре 1900 года начала выходить ленинская «Искра», поэтического перевода «Интернационала» на русский язык еще не существовало. Но в первом же номере «Искры» для него нашлось место. Тогда в корреспонденции о 5-м конгрессе II Интернационала сообщалось, что «конгресс начал и кончил свои занятия под звуки пролетарского гимна». И далее следовало изложение его главной мысли, сосредоточенной в припеве: «Это - последняя борьба. Сплотимся, и международное товарищество рабочих завтра охватит весь человеческий род».

Не это ли развернутое изложение основного лозунга «Коммунистического манифеста» - «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

Если проанализировать текст «Интернационала», легко убедиться, что он во многом является сжатым опоэтизированным изложением основных программных документов пролетарского движения, и в первую очередь Устава I Интернационала.

«Освобождение рабочего класса должно быть завоевано самим рабочим классом»,- говорится в Уставе.

«Добьемся мы освобожденья своею собственной рукой»,- пишет автор «Интернационала».

«Борьба за освобождение рабочего класса означает борьбу не за классовые привилегии и монополии, а за равные права и обязанности и за уничтожение всякого классового господства»,- говорится в Уставе.

«Кто был никем, тот станет всем»,- пишет Э. Потье и добавляет:

Мы жизнь построим по-иному, И вот наш лозунг боевой: Вся власть - народу трудовому, А дармоедов всех — долой!

Текст «Интернационала» был удивительно злободневен. В противовес позиции народников он призывал:

Никто не даст нам избавленья:                                

Ни бог, ни царь и ни герой...

Обличая войны, которые ведут монархи в своих интересах, он призывал:

Довольно, королям в угоду,

Дурманить нас в чаду войны!                                 

Война тиранам! Мир народу!

Бастуйте, армии сыны!

И как предостережение развязывающим войны тиранам звучат слова:

Когда ж тираны нас заставят

В бою геройски пасть за них,

Убийцы, в вас тогда направим

Мы жерла пушек боевых!

Если и угодно было истории создать поэтический эквивалент «Манифесту Коммунистической Партии», то лучше «Интернационала» Эжена Потье это не было сделано. И название стихотворения было самым лучшим, самым точным, самым емким из всех, которые можно было придумать.

XIX век был веком, о котором французский шансонье Виктор Рабино еще в годы революции 1848 года сказал:

«Европа — вулкан, Франция — его пылающий кратер»,

Но пролетели десятилетия, и пылающим кратером вулкана Европы стала Россия, пережившая три революции и установившая диктатуру пролетариата. Великий гимн Потье - Дегейтера приобрел здесь другую родину - он стал Государственным и партийным гимнОм новой, Советской России.

Чтобы овладеть революционными массами России,  «Интернационал» должен был получить равноценный оригиналу русский перевод. И такой перевод появился в 1902 году. Его выполнил 30-летний студент Горного инсти-тура в Париже русский социал-демократ Аркадий Коц. Приведенные выше строки «Интернационала» принадлежат ему. Теперь его текст канонизирован, и хотя существует еще полтора десятка переводов — в чем-то более точных, более близких к тесту Э. Потье, но ни один из них не может заменить текст Аркадия Коца, настолько он афористичен, поэтически чист и удивительно точно ложится на мелодию Дегейтера. И главное, что он до наших дней не потерял своей актуальности.

Перевод поистине достоин первоисточника, а потому, говоря об авторах гимна «Интернационал», мы должны называть три имени: Потье, Дегейтер, Коц. Все трое имеют равные права на авторство.

27 сентября 1873 года, за три года до самороспуска I Интернационала, К. Маркс писал Ф. Зорге: «События и неизбежное развитие и усложнение обстановки сами позаботятся о восстановлении Интернационала в улучшенной форме».

Время доказало историческую правоту К. Маркса. И не случайно молодой советский поэт Павел Коган в одном из своих последних стихотворений перед Великой Отечественной войной, предчувствуя и войну и свою гибель, писал:

Нам лечь, где лечь,

И там не встать, где лечь.

И, задохнувшись «Интернационалом»,

Упасть лицом на высохшие травы

И уж не встать...