Кто сочиняет еврейские анекдоты?

 

          Серьезные размышления на не вполне серьезную тему

        «Лучше умная улыбка, чем глупый смех».  Еврейская поговорка


Спектакль Минского Русского драматического театра им.М.Горького «Перпетуум мобиле или вечер еврейского анекдота», премьера которого состоялась в октябре 1993 года и была приурочена к 50-летию гибели белорусского еврейства в годы немецко-фашистской оккупации, начинался следующей фразой: «Рабинович и Раппопорт с целью экономии завели на двоих одну любовницу». Не будем пересказывать весь анекдот: анекдот старый и суть не в нем. Я допускаю, что фраза эта потерялась по ходу спектакля, что о ней никто потом и не вспомнил и вообще этот анекдот уже давно все зрители знали.  Но чувство досады осталось: вот они – евреи, скупердяи и жмоты, они даже на самом интимном, на любви, и то стараются сэкономить.

Я потом спрашивал зрителей – друзей, знакомых, – с какой фразы начинался спектакль? Никто не ответил. Но когда подсказывал, вспоминали немедленно. Убежден, что, отложившись где-то в подсознании, эта фраза отчасти повлияла на то, что зал, во всяком случае, его еврейская часть, принимала спектакль достаточно холодно: оставалась какая-то настороженность, тревожное ожидание возможной обиды или, как минимум, бестактности.

Сразу оговорюсь: спектакль сделан добрыми, умными людьми, истинными друзьями евреев. Да и среди тех, кто принимал в нем участие, были евреи. Он идет на Малой сцене театра, в зале, где когда-то размещалась домашняя синагога главного раввина Минска, в его домике, пристроенном к зданию Минской хоральной синагоги – нынешней Большой сцене русского драматического театра. Так что все говорит о достаточно бережном отношении к материалу. И все-таки неловкость остается. Почему?


          1

          Всегда ли еврей может выкрутиться из любого положения?

Еврейская тема в литературе, в искусстве – щекотливая тема, требующая особого такта, особой разборчивости в выборе выразительных средств. За долгие десятилетия дискриминации у евреев выработалась определенная настороженность в отношении всего, что может задеть их национальное достоинство. Может быть, именно поэтому так хочется видеть авторами инсценировок и постановщиками спектаклей на еврейскую тематику евреев. Думается, только сами евреи должны решать, что можно выносить на суд зрителя (в особенности, нееврейского), а чего нельзя. Особенно, если это касается фольклора. Ведь не случайно же М.Горький еще в начале 30-х годов заметил, что «никто так не унижает евреев, как они сами себя своими анекдотами». Правда, М.Горький не учел, что евреи сочиняют анекдоты о себе не для того, чтобы их потом мусолили своими грязными языками антисемиты, – это все истории «для внутреннего пользования», поэтому в них так много самоиронии. Но отличить иронию и самокритику от издевки и желания оскорбить национальное достоинство так же непросто, как определить, кто стоит за авторством анекдота: еврей или антисемит. Эту тонкость, скорее всего, способны уловить лишь сами евреи (и то, если задумаются над этим).

Однако где их сейчас возьмешь, этих еврейских драматургов и режиссеров? Евреев так долго не принимали в творческие вузы, что выбившихся в люди можно сегодня посчитать по пальцам. Значит ли это, что спектакли на еврейскую тему вообще не должны появляться, пока не будет воспитана новая плеяда еврейских авторов и исполнителей? Не знаю. У меня нет пока ответа. Надо анализировать. А пока приведу последнюю репризу спектакля. Она идет сразу после сцены, когда все действующие лица поворачиваются к
зрителю спиной, и мы видим, что на спинах у каждого – мишень, символизирующая судьбу европейского еврейства в годы Второй мировой войны. Наступает скорбная тишина, долгая пауза и потом из динамиков идут голоса актеров, озвучивающих такой диалог:

– Доктор, я жду ребенка, но мне сказали, что у меня неправильное положение плода. Что делать? 

– Вы – еврейка?

– Да.

– А отец ребенка?

– Тоже еврей.

– Тогда не волнуйтесь. Все будет в порядке: он выкрутится.

Вот так. Еврей всегда выкрутится. Из любого положения. Они ведь евреи такие: не идут, как все, прямо, ровно, принимая на себя превратности судьбы, а всё норовят выкрутиться. Они даже перед лицом смерти выкрутятся. Хитрые они – эти евреи...


          2

          Вечное движение? Конечно, это о евреях!

Кто первый сказал, что еврей «крутится»? Да сами же евреи. «А ид дрейцах». Крылатые слова. Но для кого эти слова придуманы? Для самих себя, для евреев. В устах еврея эти слова не имеют никакого подтекста. Сама нелегкая жизнь в условиях галута, а затем в «стране развитого социализма», где антисемитизм был элементом государственной политики, заставляла еврея «крутиться». «Крутиться» в значении преодолевать трудности: «черта оседлости», процентная норма при приеме в учебные заведения, запреты на профессию, откровенная дискриминация почти во всех серьезных проявлениях жизни
общества. А что значит «крутиться» в русском языке? Хитрить, изворачиваться, обманывать. Явная двусмысленность.

Но тонкость лексики состоит еще и в том, что «крутиться» у евреев означает делать одновременно множество работ. А это уже – национальная черта. Евреям же постоянно пытаются приклеить эпитет хитрых. И, в первую очередь, хитрых – в смысле своекорыстных. За каждым народом тянется хвост стереотипа внешнего восприятия. Слово «хитрость» – одна из наиболее частых характеристик евреев в устах неевреев. А хитрить – это еще и умение выкрутиться из любого положения. Вот почему тот, кто даже с самыми добрыми побуждениями хочет перевести на любой язык, в том числе и сценический, фольклор другого народа, должен хорошенько разобраться в подтексте любой фразы. А ведь тонкий еврейский юмор тем и тонок, что богат на подтексты.

На пляже: – Исаак Моисеевич! Или наденьте трусы или снимите крестик.

Подтекст: отсутствие трусов выдает еврейское происхождение Исаака Моисеевича, а обрезание и христианское вероисповедание (крестик!), как известно, не совместимы.

– Почему Рабиновича не приняли на работу?

– Сказали, что не прошел по профилю.

Подтекст: двойное значение слова «профиль» (профиль профессии и профиль лица) позволяет достаточно тонко намекнуть на то, что евреев в организации определенного «профиля» не принимали на работу. Правда, ситуация за последние двадцать лет сильно изменилась, и сегодня анекдот на эту тему уже звучит совершенно иначе.

Из разговора двух «кадровиков»:

– Скажите, коллега, вы евреев на работу берете?

– Конечно. Берем и даже с удовольствием.

– Не поделитесь секретом: где вы их берете?

Подтекст: все евреи уехали, на производствах нехватка хороших специалистов.

Обороты еврейской речи часто шаржируют, растягивая слова, искусственно картавя и делая несвойственные евреям акценты. В наши дни, когда русификация евреев достигла апогея, этот карикатурный образ чаще всего используется антисемитами. А ведь достаточно свойственную евреям иронию перенести в быт или в социум, и не нужно никаких искажений. Еврейская речь узнается сразу.

Табличка в одесском трамвае: «Чтоб ты так доехал, как ты заплатил».

Подтекст: проклятие в адрес безбилетников, характерное по форме для еврейских «проклятий». Можно еще привести примеры таких «проклятий»: «Чтоб у тебя все было самым роскошным – квартира, мебель, бытовая техника, импортный телефон – и чтоб ты по этому телефону постоянно звонил: 01, 02, 03...». В случае же с одесским трамваем работает и слово «одесский»: в этом городе  лексикон, как известно, с «еврейским акцентом».

– Хаим, что за попугая ты купил? Он же каждую минуту кричит тебе: «Жидовская морда!», «Жидовская морда!»...

– Откуда ж я знал: с таким носом – и антисемит!

Подтекст: «крючконосые» в общественном сознании – это в основном евреи, а еврей по положению не должен быть антисемитом. Другой подтекст связан с выраженной еврейской внешностью, которая хорошо определяется с первого же взгляда. На этом феномене основан и другой анекдот:

– Хаим, завтра будет погром!

– Мне погром не грозит: у меня русский паспорт.

– Хохем! Бить же будут не по паспортам, а по мордам!

Тонкость еврейской лексики еще проявляется в ее образности. И то, что у другого народа чаще всего  можно обнаружить в афоризмах литераторов или фольклоре (в притчах, например), то у евреев нередко встречается просто в быту.

– У Рабиновича сгорела дача. Ну, кажется, какое мне дело? И все-таки приятно.

Характерная для еврейской речи образность. Подтекст: злорадство, выраженное в тонкой, парадоксальной форме. Для сравнения можно привести парадокс Оскара Уайльда: «За что они меня так не любят: я же им не сделал ничего хорошего!» или перефразировка известного библейского изречения: «Ни одно благое деяние не остается безнаказанным».

Особой популярностью (впрочем, как и у любого народа) пользуются анекдоты, касающиеся интимной сферы нашей жизни. Но и здесь всегда обнаруживается национальный колорит.

После первой брачной ночи: – Я слышала, что существует обрезание, но чтоб до такой степени!..

Подтекст: обрезание для неопытной в интимной жизни невесты ассоциируется лишь с искусственным уменьшением размеров детородного органа мужчины.

С иронией евреи говорят и о неких национальных особенностях своей семейной жизни, в частности, о легендарной сварливости еврейских жен.

– Какой же Иванов антисемит? У него жена -- еврейка!

– Может, потому и антисемит.

Кстати, уж этот анекдот точно еврейского происхождения, потому что как раз именно русские мужья еврейских жен очень ими довольны в силу их заботливости и невероятной любви к детям и внукам.

Еще одна характерная особенность для евреев – стремление, не смотря ни на что, сохранить приличный имидж в глазах друзей, соседей, сослуживцев.

Надпись на могильной плите: «Спи спокойно, дорогой Арончик, – факты не подтвердились!»

Подтекст: порядочность в глазах общественного мнения имеет для еврея более серьезное значение, чем даже сама жизнь.

Многовековая жизнь в условиях галута породила в еврейской среде значительную прослойку людей, склонных к ассимиляции, видя в ней избавление от окружающей их несправедливости. 

Трагедия японской семьи: отец – рикша, мать -- гейша, а сын -- Мойша.

Подтекст: наличие еврея могло сделать несчастной даже японскую семью.

Чувство социальной незащищенности вырабатывало у еврея достаточно характерный «комплекс еврейской неполноценности», видимый на расстоянии.

– Вы – еврей?

– Нет, просто я себя плохо чувствую.

Не случайно евреи называли себя «инвалидами пятой группы». Группы, не существующей по медицинским понятиям. Но «пятая группа» – это группа людей, подпадающая под «пятый пункт» – знаменитую пятую графу в анкете Пятый пункт в паспорте –  место записи о национальной принадлежности человека, бывший до его упразднения настоящей Голгофой для евреев. Можно по случаю вспомнить грустную шутку главного режиссера Театра на таганке Юрия Любимова. Он так рассказывал о причинах запрета властями его спектакля «Павшие и живые»: «У комиссии ЦК были претензии к спектаклю по трем пунктам, из которых главным был «пятый».

Когда в конце 80-х началась так называемая «Большая алия» и в Израиле почти одновременно появились сотни тысяч репатриантов, выяснилось, что с их абсорбцией связаны значительные трудности, появились и специфические анекдоты.
 
– Рабинович, почему вы не хотите ехать в Израиль?

– Зачем? Мне и здесь плохо.

Подтекст соответствует известной русской поговорке: : «От добра добра не ищут».

В еврейских анекдотах часто встречается и определенная настороженность их героев к внешней враждебности.

– Рабинович, как здоровье?

– Не дождетесь!

Евреи всегда держат круговую оборону. Многовековая история преследований все таки отразилась на их характере.


          3

          Еврейский анекдот или анекдот о евреях?

Беда спектакля, с которого я начал разговор, вовсе не в том, что в него затесались несколько реприз, вызывающих чувство неловкости, а в том, что большая часть этихреприз к евреям вообще не имеет никакого отношения. Мне возразят: но ведь почти все они звучат в качестве фольклора именно в том виде, в каком использованы в спектакле. И мне придется согласиться: да, это правда. «Но тогда чем же вы недовольны?»

И тут мы подходим к одной очень серьезной проблеме: а что такое вообще – еврейский анекдот? Анекдот о евреях? Да, но не только. Анекдоты о евреях сочиняют и антисемиты, а можно ли антисемитский анекдот назвать еврейским? Вряд ли. Но понятия «антиеврейский анекдот» пока не существует. Значит, еврейский анекдот это анекдот о евреях, сочиненный самими евреями? Но разве есть у анекдотов конкретные авторы?

И все же, кто-то же сидит и сочиняет эти анекдоты... Как говорили на это всё те же еврейские шутники: «Кто сидит, тот и сочиняет». А другие при этом добавляли: «Кто сочиняет, тот и сидит».

Кто бы ни сочинял еврейские анекдоты – сами евреи или антисемиты, эти анекдоты должны как-то отражать национальные реалии, связанные с жизнью еврейского народа.

На наш взгляд, если в анекдоте его героя Рабиновича можно заменить на пана Ковальского, Гиви или Ивана, этот анекдот еврейским уже быть не может, даже если у истоков его стояли евреи: просто в основу анекдота положены некие общечеловеческие ценности, характерные для людей многих национальностей. В еврейском же анекдоте Рабиновича заменить просто невозможно. Это как у Ильи Ильфа: «Рабинович, откуда вы бежите?» – «Из анекдота».

Существует такое понятие – национальная ментальность, то есть набор неких специфических качеств, присущих представителям только какой-то одной национальности или одной этнической группы. Не случайно же  в основу многих анекдотов положены физические недостатки евреев или особенности манеры их поведения, например, картавость, слабая атлетическая подготовка, излишняя суетливость, эмоциональность, чрезмерная жестикуляция и т.д.. Приписать их даже в шутливой форме кому-то другому просто невозможно. Точно также, как невозможно поставить евреев на место героев других «национальных» анекдотов. Вот несколько примеров.

– Господин Гургенидзе, признаете ли вы себя виновным в групповом изнасиловании?

– Нет, не признаю. Я был один.

– Группа изнасилованных, встаньте!

При всем желании героя анекдота Гургенидзе подменить Рабиновичем при всем желании не получится. Гиперсексуальность не является в общественном сознании национальной чертой евреев. Рабинович, скорее всего, не только на «групповое», но даже на «одиночное» изнасилование не способен: природная тактичность не позволит. И вообще, какой еврей допустит такое самоуничижение: взять силой то, что можно уговорить!

Еще пример.

– Мадам, вы в минуту интимной близости со своим мужем разговариваете?

– Конечно. Если он позвонит.

Опять же, при всем желании интернациональную «мадам» еврейская Сарра в такой интимной ситуации заменить не сможет. Не только в реальной жизни, но даже и в анекдоте.

А вот пример иного рода. Он связан с национальными пристрастиями.

– Марья, ты куда?

– Бутылки, сдавать.

– А мой дурак не пьет.

И в этом случае не пьющий, а лишь выпивающий Рабинович никак не дает где-нибудь в Смоленске возможности своей Сарре идти сдавать пивные бутылки и тем более сожалеть, что у ее мужа такой небольшой выход стеклотары. Это, по большей части, всегда будет выпадать на долю Марьи с ее пьющим Иваном.

А вот анекдот, раскрывающий некоторые социальные реалии недалекого прошлого нашей страны.

– Гиви! Скажи, ну, где ты диплом врача взял? Купил, да?

– А! Раз – грузин, значит «купил». Не купил! Подарили!

И здесь еврейский Хаимка стать на место грузинского Гиви никак не сможет. И совсем не потому, что покупка дипломов – типичная ситуация для грузина. Не будем обижать этот славный народ. Просто всем известно, что любому Хаимке еще совсем недавно дипломы доставались такой кровью, какой не снилось Гиви, Ивану, Грицько, Махмуду и Юзику вместе взятым. Не случайно на вопрос «Что такое чудо-юдо?»  армянское радио отвечало когда-то: «Это еврейский мальчик, поступивший на математический факультет Московского университета».

Еще один пример. И тоже из числа анекдотов, приписываемых славному «Армянскому радио».

– Что должен делать француз, каждый раз возвращаясь вечером с работы?

– Давать жене по физиономии: она знает почему.

Заменить в этом анекдоте французов евреи не смогут – ни мужчины, ни женщины. В  отношении внебрачных связей евреи, тоже, конечно, небезгрешны, но не до такой степени, как французы.

В целом, многие анекдоты имеют четкую национальную направленность. И сейчас, когда национальные чувства обострены до предела, чувство юмора нередко способно разрядить обстановку. Обычно такого рода анекдоты высмеивают общечеловеческие слабости и пороки, а национальный колорит только придает им определенную пикантность и юмористическую окраску.

– Рабинович, почему вы на вопрос всегда отвечаете вопросом?

– А что?

Действительно, отвечать вопросом на вопрос – удел, по большей части, евреев. Это их манера разговаривать. Почему? Кто возьмется ответить на этот вопрос?! Но иногда некие национальные особенности их авторы переносят в конкретные обстоятельства. Например, в условия армейской службы.

Один из пунктов устава еврейской армии: «В бою не разговаривать, иначе руки оторвет»

Евреи, и в самом деле, больше чем другие народы, разве что исключая итальянцев или румын, «разговаривают руками». Почему? Наверное, потому же, что все эти народы –  самые эмоциональные народы. А почему бы и нет?! Что в этом плохого? Жестикулируют! Чтоб у них большей проблемы в жизни не было!

А вот еще  один пункт устава еврейской армии:  «Не мешать своими советами хотя бы главнокомандующему».

Есть такой грех. Любят евреи всем помогать, и советами, в том числе. И скорее всего тогда, когда их в этом никто не просит. И советы они чаще всего дают тому, кто в них совершенно не нуждается. Виноваты, исправимся. Но все же, грех этот вполне простителен. Но это касается «еврейской» армии, так сказать, безотносительно страны ее размещения. А ведь есть еще специфика израильской армии: характерный для нее легендарный демократизм отношений между военнослужащими любых званий.

Идут два офицера.

– Послушай, Хаим, почему тот солдат, что нам встретился, не отдал тебе честь?

– Что ты говоришь? Я и не заметил. Сейчас узнаю. (Подбегает к солдату) Рабинович, что случилось? Ты на меня за что-то обиделся?

И все же значительно чаще в основу анекдота кладутся не психофизиологические особенно народа, а социальные аспекты его жизни.

– Алло! Это отдел снабжения Православной церкви? Пригласите, пожалуйста, к телефону отца Лившица!

Если заменить фамилию «Лившиц» на любую другую, но  нееврейскую, анекдот теряет и смысл и актуальность. Во-первых, еврей в православной церкви – это уже нонсенс. А, во-вторых, кто еще обычно работал в любом отделе снабжения, если не еврей с его предприимчивостью?! Правда, при желании этот анекдот можно объяснить и с антисемитской точки зрения. Суть анекдота, его акцент перенесется тогда на совсем иное: еврей настолько хитер и пронырлив, что и в православную епархию проникнет, и не кем-нибудь – маляром или охранником, а на такую должность, где и урвать можно, – в отдел снабжения, например. Так что все зависит от того, кто анекдот рассказывает.

Еще пример социального звучания еврейского анекдота.

– Мама, а кто такой Карл Маркс?

– Доченька, это был такой экономист.

– Как наша тетя Циля, да?

– Нет, дочурка, тетя Циля – старший экономист.

«Тетю Цилю» в этом случае невозможно заменить «теткой Горпыной». Евреи еще какое-то десятилетие назад находились в условиях такой дискриминации, что любое, мало-мальски серьезное повышение по службе (даже подачка ввиде слова «старший») расценивалось настолько серьезно, что могло стать предметом гордости целой семьи.

А вот еще пример, когда национальная ментальность влияет на поведение людей и становится предметом иронической улыбки.

– Ты знаешь новость? Жена Рабиновича сбежала с другим мужчиной!

– Что ты говоришь?! А этот, «другой», он – еврей?

И здесь Рабиновича заменить не сможет ни один мужчина с нееврейской фамилией: только у евреев национальные ценности нередко оказываются выше общечеловеческих. В контексте данного анекдота это не является проявлением их какого-то особого национализма. Это – воспитанное веками чувство национального самосохранения, не позволявшее евреям диаспоры смешиваться с окружающими их народами. В наши дни, когда индекс еврейской ассимиляции достиг 80%, этот анекдот утратил свою актуальность и остался лишь в коллекциях специалистов. Но в целом интересно проанализировать, как анекдоты реагируют на жизненные ситуации, связанные с четкой  национальной ментальностью их героев. Вот один из вариантов.

– Хаимка, сколько будет «дважды два»?

– Четыре.

– А «три плюс один»?

– Тоже четыре, но... это уже не то.

Анекдот четко отражает причину многих интеллектуальных успехов еврейской молодежи, ищущей нетривиальных подходов к решению тривиальных проблем. И вот эта же ситуация с русским Ванечкой.

– Ну-ка, Ванька, давай, рассказывай, за что ты сегодня «двойку» схлопотал?

– Понимаешь, папка, училка спрашивает: «Сколько будет дважды два»?

– Ну?

– Я и говорю: «Четыре».

– Так ты ж правильно ответил.

– Да, так она тогда спрашивает: «А сколько будет три плюс один»?

– Так это ж один х..!

– Так я так и ответил!

Ребенок повторяет то, что он слышит дома. Анекдот это четко зафиксировал. Как говорится, «неча на зеркало пенять»...

И, наконец, третий вариант этого же анекдота, только на сей раз уже с грузинским Гоги.

– Гоги, сколько будет «дважды два»?

– Четыре, учитель.

– Правильно. Но, может быть, ты скажешь нам тогда, сколько будет «три плюю один»?

– Тоже четыре.

– Откуда знаешь?

– Папа сказал.


Тоже проявление национальной особенности: у восточных народов в детях воспитывается  абсолютное доверие к мнению родителей. Не допускается ни малейших колебаний. Отец всегда прав!

Среди еврейских анекдотов, только уже касающихся не детей, а взрослых, тоже есть такие, которые используют этот простой вопрос: «Сколько будет дважды два?». И тут мы вновь сталкиваемся с тем случаем, когда анекдот может быть истолкован с двух позиций.

– Рабинович, сколько будет дважды два?

– А мы покупаем или продаем?

С одной точки зрения этот диалог может говорить о еврейской предприимчивости, умении вести дела, где ценится умение продать подороже, а купить подешевле. А с другой точки зрения этот диалог прямо свидетельствует, что евреям в деловых вопросах доверять нельзя: обязательно обманут – и продадут подороже, и купят подешевле.

Тоже проявление национальной особенности: у восточных народов в детях воспитывается  абсолютное доверие к мнению родителей. Не допускается ни малейших колебаний. Отец всегда прав!

Но бывают ситуации, когда анекдот фиксирует элементы менталитета, характерные для людей независимо от их происхождения. Один из них – национальное или религиозное чванство.

Рабиновича снимают с необитаемого острова. Он показывает поселок, который построил за годы своего одиночества.

– Это – дом, в котором я живу. Это – синагога, в которую я хожу молиться. А это –  синагога, в которую я принципиально не хожу молиться.

Та же ситуация, но уже с англичанином. Только вместо синагоги у него клуб, в который он ходит обедать, и клуб, в который он принципиально не ходит обедать.

О том, как влияет условия и жизненные стереотипы людей разной национальности на их поведение и как это бывает зафиксировано в фольклоре, хорошо иллюстрирует такой анекдот.

Как женщины разной национальности реагируют на то, что их муж застает в постели с любовником?

Американка: – Джон, уйди, не мешай делать бизнес.

Англичанка: – Пит, как ты бестактен: ты зашел и даже не постучался.

Немка: – Ганс, что-нибудь случилось? Ведь сейчас только без пяти восемь.

Русская: – Ванька, бей его, он меня насилует!

Еврейка: – Хаим, это – ты?! А кто же тогда рядом со мной?

          4

          Нам пейсы строить и жить помогают

Трудно сказать, существует ли национальный юмор (это тема для особого разговора), но национальные анекдоты, несомненно, есть.

Под национальным анекдотом следует понимать тот анекдот, который отражает ментальность народа или ситуационно освещает ту или иную сторону его жизни. Это тот анекдот, который невозможно рассказать применительно к другому народу. И это касается не только специфических черт национального характера, но и особенностей национальных традиций, религиозного ритуала, быта, международного статуса и т.д. Тот, кто с этими реалиями не знаком, сути анекдота просто не поймет.

Надо сказать, что анекдоты, которые придумывают люди, почти всегда отражают человеческую доброту и никогда -- зло, мстительность, жестокость, коварство. Хотя ехидство, злословие присутствуют в фольклоре достаточно часто, особенно когда это касается каких-то персонажей, отданных «на заклание», например, скряги, или богатого соседа, или такой традиционной для подтрунивания фигуры как теща. Правда, не всегда можно разобраться, где злословие, а где просто проявление наивности, но тут уже все зависит от контекста разговора, в котором тот или иной анекдот используется.

– Вы знаете, у Рабиновича вырезали гланды.

– Что вы говорите?! А он так хотел иметь детей!

Анекдоты, в отличие от злословия реальной жизни, отражают не то, что люди лучше или хуже один другого, а то, что они просто разные. Они – «другие». И различаться они могут не только по национальностям, но и по профессии, по воинским званиям, по вероисповеданиям и т.д. Анекдоты могут отражать и различия между людьми одного социума, и это естественно, поскольку славяне – это люди множества разных национальностей, а христиане – это верующие разных деноминаций.

То же можно сказать и о евреях. Среди них есть ашкеназы, и сефарды, а среди исповедующих иудаизм – ортодоксы и реформисты, а среди ортодоксов – хасиды и митнагды, а среди хасидов – любавичские, карлин-столинские, браславские, уманские и т.д. и т.п. (Такого рода списки можно продолжить). И все эти группы людей отличаются по образу жизни, по ментальности, по традициям и т.д. И каждый из элементов их бытия может стать предметом анекдотического иронизирования. Вот пример еврейского религиозного чванства.

– Алло! Слушаю вас! Да, это еврейское похоронное бюро. Заказать похороны? Никаких проблем. Записываю... О какой величине гроба идет речь? Качество дерева? Какой бы вы предпочли участок на кладбище? Предполагается ли похоронная процессия? Кадиш? Ну конечно, кадиш будет читать раввин: у нас прекрасный сефардский раввин. Что? Покойный был ашкеназским евреем? О, сэр, тогда мы все сделаем с особым удовольствием!

Наиболее полно особенности специфических взаимоотношений между людьми одного социума отражают те анекдоты, которые касаются религии. Впрочем, даже не религии, а священнослужителей (религиозные различия еще никогда не становились предметом осмеяния, в то время как поведение слуг Божьих – особенно часто).

Среди нееврейских анекдотов достаточно много таких, которые весьма неуважительно описывают работников культа, что совсем несвойственно для еврейского фольклора. Синагоги веками были не только центрами религиозной, но и светской жизни, они были в том числе и административными центрами общин. Именно синагоги становились хранителями национальных традиций, а лидеры кагала определяли, порой, судьбу человека, его место в общине. Вот почему известный лозунг Великой Французской революции в еврейском преломлении звучит, как «Свобода, раввинство и братство».

Галаха регулировала (а в Израиле и по сей день регулирует) все, что связано с семейным правом, и от него зависят все ритуалы, касающиеся браков и разводов, обрезаний и бар-мицв, прав наследования и похорон... Синагоги следят за сохранением в незыблемости законов кашрута, соблюдения шаббата  и проведения праздничных ритуалов... Вот почему к раввинам шли за советами и помощью. К ним обращались и в радости и в горе. Вот почему раввины всегда были окружены уважением и почетом. Раввин был первым советчиком даже в вопросах, которые его ни в коей мере не касались. О раввине можно было сыронизировать, можно было пошутить над его слабостями и человеческими пристрастиями, но нельзя было унизить его в глазах паствы. О раввине просто невозможно услышать анекдот, который можно услышать в христианской аудитории:

Комиссия разбирает ошибки, допущенные попом при проведении обедни.

– Отец Федор! Нам понравилось, как вы проводите службу. В целом все нормально, но мы отметили у вас четыре ошибки. Во-первых, перед обедней полагается остограммиться, а вы ополлитрились. Во-вторых, на амвон входят, а не вползают. В-третьих, прихожан посылают к Божьей, а не к еб…й матери. И наконец, проповедь следовало закончить словом «Аминь!», а вы сказали «П…ц!»

Для еврейского фольклора сама мысль подвергнуть сомнению компетентность и моральную чистоту раввина невозможна. В СССР, где государство осуществляло жесткий контроль над клиром, несущим «опиум для народа», иронизировали не над синагогой, а над государством.

– Ребе, мы – комиссия из исполкома. Мы хотим проверить у вас состояние экономии и бережливости. Скажите, когда верующие едят мацу, куда вы деваете крошки?

– Отсылаем в центральную синагогу. Оттуда нам присылают свежую мацу.

– А когда во время службы вы зажигаете свечи. Куда вы деваете огарки?

– Тоже отсылаем в центральную синагогу. Оттуда нам присылают новые свечи.

– А когда вы делаете младенцам обрезание, куда вы деваете... м-м-м... «обрезки»?

– Опять же отсылаем в центральную синагогу.

– И что вам присылают оттуда?

– Вот сегодня вас прислали...

Анекдоты, касающиеся синагогальной жизни, весьма специфичны. Их не спутаешь ни с какими другими анекдотами. Но не всякий их поймет, потому что для этого нужно знать суть тех традиций, которые они отражают. К примеру, если не знать, что по законам кашрута евреям запрещено употреблять в пищу кровь и что, если кровь из мясной туши не будет удалена особым образом, мясо становится некошерным (трефным), то есть непригодным к употреблению,  невозможно понять такой анекдот:

– Ребе, антисемиты утверждают, что у евреев есть традиция замешивать мацу на крови христианских младенцев. Это правда?

– Что вы?! Что вы?! Это же трефное!

Одним из законов быта у евреев является запрет на использование в пище свинины. А кроме того, существует запрет использовать в одной трапезе мясное и молочное. Если всего этого не знать, невозможно понять анекдот, в котором одновременно, буквально в одной фразе, смешены ода запрета.

– Скажите, ребе, можно ли поливать свиные пельмени сметаной?

– Свиные? Можно!

Эта же тема, перенесенная в «квартирные» условия:

Ортодоксальная семья. Врач осматривает больного и, чтобы лучше разглядеть состояние горла, просит принести ему ложечку.

-- Вам какую ложечку, доктор: от мясного или от молочного?

Для понимания следующего анекдота надо знать, что ортодоксальные иудеи соблюдают неписаный обычай: ходить с покрытой головой. А в синагоге и вовсе нужно находиться только в кипе.

На двери синагоги -- табличка: «Войти сюда с непокрытой головой – все равно, что совершить прелюбодеяние». Внизу кем-то приписано от руки: «Пробовал и то, и другое. Никакого сравнения».


Иногда суть национального обычая приводится в тексте анекдота. Когда же касается религиозных традиций, то чаще всего используется форма притчи:

В купе ксендз и раввин. Ксендз разворачивает кошелку со снедью, вынимает шмат сала и начинает есть.

– Присоединяйтесь, – приглашает он раввина.

– Ну что вы, – говорит раввин, – разве вы не знаете, что евреям нельзя есть свинину?

– Как жаль, – сокрушается ксендз, – а ведь это так вкусно.

Время в пути пролетело незаметно, и вот уже поезд пришел на конечную станцию, начали прощаться.

– Передавайте привет вашей супруге, – говорит раввин.

– Ну что вы, – возражает ксендз, – разве вы не знаете, что католические священники соблюдают целибат – обет безбрачия?

– Как жаль, – сокрушается раввин, – а ведь это так вкусно.

Для понимания смысла следующего анекдота, касающегося межконфессиональных отношений, надо помнить о еврейском происхождении Христа.

Группа евреев, застигнутая непогодой в пути, пытается укрыться в женском монастыре.

– Сюда нельзя, – останавливает их привратница. – Здесь живут невесты Христовы. А вы кто?

– А мы родные со стороны жениха, – отвечают путники.

Смысл некоторых анекдотов скрыт в глубине веков, и разобраться в них можно, только зная еврейскую историю и сюжеты Торы. К примеру, надо знать историю появления мацы. Традиция предписывает употребление мацы в Песах как напоминание о том, что во время Исхода из египетского рабства израильтяне «испекли... из теста, которое они вынесли из Египта, пресные лепешки, ибо оно еще не вскисло, потому что они выгнаны были из Египта и не могли медлить...» (Исх.12:39).

– Ребе, ну что за мацу продают в нашей синагоге: ее не только есть, ее же разломать невозможно!

– Вечно вам не угодить, Рабинович! Если бы у наших предков, когда они скитались по пустыне, была такая маца, они были бы счастливы!

– Еще бы: как раз тогда эта маца была свежая!


Большинство еврейских анекдотов имеют «двойное», а то и «тройное дно». И берутся они, конечно, из жизни. Вот анекдот не такого уж далекого прошлого:

– Рабинович, с какого возраста вы себя помните?

– С восьми дней. Я помню, что, когда мне исполнилось восемь дней, меня куда-то понесли и какой-то дядя в черном «обрезал» мне путь к высшему образованию.

Для восприятия этого анекдота надо знать многое из того, что знают евреи, но чего не знают большинство неевреев.  Во-первых, что еврейским мальчикам именно на восьмой день делают обрезание – брит-милу. Во-вторых, что делают это в синагоге специально подготовленные люди – моэлы, («дяди в черном».  ). В-третьих, что именно обрезание является одним из наиболее вероятных признаков принадлежности мужчины к еврейству. И наконец, что именно еврейство было в годы советской власти непреодолимым препятствием для поступления многих, даже очень способных людей в высшие учебные заведения. Если все это знать, сразу становится ясной игра слов насчет того, что путь к высшему образованию еврею не «отрезали», а «обрезали». Вот это и есть тот самый анекдот, который является «чисто» еврейским.

Жизнь еврейского сообщества неоднородна: есть в ней и светская часть, и религиозная. Религиозная, в свою очередь, делится на ортодоксальную и реформистскую. И каждая из этих частей живет по своим неписаным законам. Например, надо знать, что в ортодоксальных семьях не практикуется регулируемая рождаемость: сколько детей Бог дает, столько и надо иметь. В светской же общине сексуальная революция привела к отрицанию многих норм половой морали, свойственной религиозной общине. А становление феминизма закончилось тем, что в либеральных течениях некоторых конфессий (протестантизм у католиков, реформизм у евреев) священнослужителем может быть женщина. Если всего этого не знать, невозможно правильно воспринять следующий анекдот:

Как с первого взгляда оценить, какая происходит свадьба: светская, ортодоксальная или реформистская? Надо поискать среди присутствующих беременную женщину. Если беременна невеста, свадьба светская. Если беременна мать невесты, свадьба ортодоксальная. Если беременна раввин, свадьба реформистская.

Еврейский фольклор с иронией относится к ортодоксальным традициям, предписывающим строжайшее соблюдение всех мицвот. Сама жизнь подталкивает людей действовать в соответствии с теми условиями, в которых оказывается человек.

– Ребе, что будет, если я нарушу одну из десяти заповедей?

– Останется еще девять, – вздыхает мудрый ребе.

Задача раввина не только не обострять отношения между людьми, но, по возможности, сглаживать конфликты.

– Ребе, что делать? Вхожу вчера в комнату к сыну, и что я вижу: в постели у него –  девушка, а на тарелке – свиная отбивная.

– Чему вы удивляетесь, Рабинович? Вот если бы наоборот...

Иногда, разрешая конфликты, раввин вроде бы проявляет некоторую беспринципность, но на деле оказывается, что это проявление мудрости.

– Ребе, рассудите нас. Я говорю вот так, так и так.

– Таки ты прав, сын мой.

– А вот я, ребе, говорю так, так и так.

– И ты прав, сын мой.

– Интересно вы судите спор между этими людьми, ребе: ну как могут быть правы оба сразу?

– И ты прав, сын мой...

А суть-то не в предмете спора, а в том, что каждый прав по-своему, ибо истину на земле знает один Всевышний. Сталкиваясь каждый день с людьми, вникая в их проблемы, раввин лучше и глубже других понимает суть происходящих с евреями событий.

– Ребе, у нас такая тяжелая жизнь. Сколько это еще будет продолжаться? Мы уже не в состоянии выдержать!

– Не дай Бог, чтобы это продолжалось столько, сколько вы в состоянии выдержать!


И уж конечно, анекдот всегда будет снисходительно относиться к тем вещам, которые составляют самую интимную сторону жизни человека, ибо, как сказал когда-то Карел Чапек, «юмор – самая демократическая из человеческих наклонностей».

Раввин читает предписание Торы о запрещении работы в субботние дни. Вопрос из зала:

– Скажите, ребе, а жить с женой в шаббат можно?

– Нет, нельзя.

– А с любовницей?

– А с любовницей можно.

– Как же так, ребе?! Это же – нонсенс.

– Дети мои! В Святом Писании сказано четко: шаббат создан не для работы, а для удовольствия.

 

P.S. 

Еврейский народ, даже если учитывать только те сведения, которые о них сохранились в письменных источниках, существует уже, как минимум, три тысячи триста лет. Они пережили все современные им древние народы. Их убивали во время погромов. Их сжигали в печах Освенцима. Им и сегодня угрожают  уничтожением.  Есть враги, которые откровенно говорят, что готовы затопить Израиль смертоносными газами.

В октябре 1990 года я впервые оказался в Израиле. В квартирах израильтян еще висели шторы, способные обеспечить герматизацию жилища. В каждой комнате можно было увидеть готовые к употреблению противогазы. Страна еще не успокоилась от опасности нападения Саддама Хусейна. Но перелистывая газету «Наша страна» за март месяц, в пик напряжения, я нашел такой анекдот.

У израильтянина спрашивают:

– Скажите, вам противогаз в интимной жизни не мешает?

– Ну что вы! Он только помогает. Во-первых, когда жена в противогазе, она молчит. Во-вторых, я не вижу ее вечно сердитого лица. А в-третьих, когда я ей перекрываю клапан, она хоть немного начинает шевелиться!

Теперь скажите, можно ли такой народ победить?

 
 
Яндекс.Метрика